Польско-русский конфликт всегда возникает тогда, когда Русь или Речь Посполитая слабеют и по каким-то причинам разваливаются...
Поляки — наши братья. Вот так, да. Ближе всем нам по крови именно они. Не варяги, оставившие нам в наследство имя «Русь». И не ромеи, научившие наших предков основам письменности и государственности. И не монголы, показавшие нам широкие пути на Восток. А поляки и литовцы. Именно они ближе всего к русским народам (великороссам, украинцам, белорусам, гуцулам и т. д.) с сугубо генетической точки зрения.
Кто с этим не согласен, пусть пойдет в ближайшую клинику и сдаст тест ДНК, а потом сравнит его с ДНК, скажем, Барбары Брыльски. Разница будет очень незначительная. Этот «медицинский» вывод подтверждается гуманитарными науками. «Повесть временных лет», в частности, прямым текстом говорит о том, что племена вятичей и радимичей «вышли из ляхов».
И в то же самое время отношения между русскими и поляками нужно признать враждебными. Это тысячелетнее соперничество двух братьев, «спор славян между собою», как сказал Пушкин. Удивляться тут нечему: родные братья часто становятся по разные стороны баррикады. Вспомним хотя бы Остапа и Андрия в эпической драме (или драматическом эпосе) Гоголя.
Главная причина этой вражды очень проста. До XI века поляки и древние русичи (будем так называть общих предков великороссов, украинцев и белорусов) еще хранили некую память об общеславянском единстве, языке, обычаях и проч. Но по факту такого единства давно уже не было: общеславянский союз племен распался еще во второй половине VI века. Около 960 года Русь и Польша разошлись, как в море корабли, точнее, как материки, которые очень медленно «расталкивает» сила конвекции. В 957 году княгиня Ольга поехала в Константинополь, где крестилась по православному, греческому обряду. Девятью годами позже польский князь Мешко (Мечислав) тоже принял христианство, но по латинскому обряду.
Т. е. два народа примкнули к двум тогда как раз «наклевывающимся» мирам: католическому и православному (точнее, восточнохристианскому, потому что к этой культурной общности также нужно причислять армян, сирийцев-яковитов, коптов, несториан и проч.). Но понадобилось еще около века, прежде чем раскол («схизма») получил юридическое оформление. В 1054 году легаты римского папы Льва IX и константинопольский патриарх Михаил Керуларий взаимно анафематствовали (прокляли) друг друга.
В сущности, церковный раскол оформил то, что мы сейчас называем «коллективным Западом» или «западной цивилизацией». Еретики-католики откололись от истинно-христианского мира, который тысячу лет существовал в восточных провинциях Римской империи. Причем наглость и хамство папских легатов мало чем отличались в 1054 году от нынешнего западного хамства, а для оправдания своих претензий на мировое господство «католическая общественность» пустила в ход самый знаменитый фейк в истории человечества — «Константинов дар». Этот фейк в XV веке разоблачил знаменитый гуманист Лоренцо Валла, который убедительно доказал, что римский император Константин никак не мог писать на столь ужасной средневековой латыни.
Всё это, впрочем, детали. Конфликт церквей всего лишь сыграл роль «привода», маркера куда более глубинных цивилизационных процессов. Польша вошла в «западный блок». Русь же в 988 году приняла православие и пошла своим, отличным от Запада путем, выгнав, в частности, в 961 году из Киева немецкого епископа Адальберта. Простить России этой самостоятельности, выразившейся в выборе греческой, а не латинской веры, Запад до сих пор не может, а потому западные историки и культурологи упрямо пишут в своих книжках, что этот выбор был ошибочен, что Русь сошла с «магистрального пути» европейских народов» и т. п. западническая чушь, запущенная, если внимательно посмотреть, иезуитами в XVIII столетии. Эту ерунду в 1830-х гг повторил Чаадаев, а в наше время ее любит ретранслировать, например, телевизионный ведущий Познер, о чем «Лучик» уже как-то раз писал.
Было бы логично предположить, что между 966 и 1054 гг случилась какая-то большая польско-древнерусская война, которая внесла свою лепту в оформление Великой Схизмы. Проверяем. Да. Такая война была. После смерти князя Владимира в 1015 году великокняжеский трон в Киеве, как известно, занял его сын Святополк, известный западник, зять польского князя Болеслава (сына того самого Мешко, крестившего Польшу в «латинство»). Среди всего прочего в борьбе за власть Святополк приказал убить двух своих единокровных братьев — Бориса и Глеба, которых Русская православная церковь позже канонизировала как первых русских святых. Это убийство вызвало возмущение всех древнерусских патриотов, которые объединились вокруг еще одного сына Владимира — Ярослава, — и вышибли Святополка Окаянного из Киева. Святополк, разумеется, уехал в эмиграцию к тестю и начал подговаривать того помочь ему вернуть «вотчину». Болеслав согласился, и в 1018 году польская армия выступила на Киев. Сопротивление Ярослава было сломлено, Киев пал, поляки заняли город. И всё, казалось бы, опять стало хорошо: либералы и западники снова победили, киевляне должны были бы наслаждаться тем, что польский князь милостиво соизволил присоединить их к европейской цивилизации. Но ничего хорошего всё равно не вышло. Киевляне немного потерпели оккупационную власть, а потом подняли мятеж и начали резать поляков.
Вот с чего всё началось. Конечно, можно рассуждать в том духе, что это было первый польско-украинский, а не польско-русский этнический конфликт. Но это принципиально неверный, несистемный подход к проблеме. Мы уже объясняли, что историю (велико)русского и украинского (малороссийского) народов в полном смысле этого слова нужно отсчитывать только с XVI—XVII вв, а время до того нужно считать общерусским или древнерусским, без политиканских претензий на «украинскую исключительность». Вот и всё.
Польско-русский конфликт всегда возникает тогда, когда Русь/Россия или Польша/Речь Посполитая слабеют и по каким-то причинам разваливаются. Так было в начале XVII века, когда поляки поддержали оппозицию во главе с Лжедмитрием. И здесь снова случился погром, только на этот раз уже в Москве, в мае 1606 года. Мы видим всё ту же схему: польские отряды помогают стать правителем какому-нибудь окаянному самозванцу и братоубийце (сторонники Лжедмитрия зарезали Федора Годунова, вспомните пушкинскую пьесу). Народ какое-то время безмолвствует, а потом у него как будто спадает пелена с глаз, и он начинает резать захватчиков, какими бы прекрасными и либеральными они ни были.
Российская империя, в свою очередь, в XVIII веке трижды разделила (совместно с Австрией и Пруссией) стремительно гаснувшую, разваливающуюся изнутри Речь Посполитую. По итогам наполеоновских войн Польша вроде как вошла в состав России, но на самом деле это была широкая автономия, уния даже, потому что русский император попросту стал считаться королем польским, а на деле поляки творили в Польше всё, что хотели и стали еще и русскую дворянскую «элиту» приучать к своему богемному и профранцузскому образу жизни. Наследник Александра, великий князь Константин так вообще женился на полячке и отказался от престола.
Польские восстания 1830—31 гг и 1863—64 гг, которым и в России, и на Западе тогдашние левые придавали романтический, революционный ореол, в действительности явление правое, националистическое, расистское. Это хорошо видно по последнему восстанию, начавшемуся с того, что польские студенты стали заниматься вандализмом на могилах православных и срывать с магазинов русские вывески. Эти националистические настроения намеренно подогревались западными державами, разного рода революционными организациями и Ватиканом. Собственно, называть эти мелкофашистские по своему смыслу настроения «восстанием» или «революцией» нельзя. Это не патриотизм, а черносотенство, только с обратной, антирусской стороны. По-настоящему серьезных планов освобождения Польши у организаторов этих мятежей не было, вся организация сводилась к принципу «я сейчас сделаю вид, что сражаюсь против русских, а потом убегу на Запад, где меня признают национальным героем и дадут много денег». Яркий пример — Пане Коханку, польский князь из Радзивиллов, участник заговора княжны Таракановой. Именно через поляков эта схема — изображать борца с режимом ради красивой жизни — проникла и в русские революционные круги, где ее взяло на вооружение огромное число мелких мошенников, от Нечаева до Навального. Словом, ни к чему хорошему уния России с Польшей, просуществовавшая ровно 100 лет, с 1815 по 1915 год, когда Польшу оккупировали немцы, не привела, ни для царского режима, ни для революционной оппозиции.
История русско-польских отношений невероятно сложна и рассказывать о ней можно бесконечно. Но нужно видеть корень этих проблем. Этот корень состоит в том, что при все своем этногенетическом братстве и славянстве Польша уже более тысячи лет принадлежит Западному миру, а Россия и Украина («обычная», православная, а не «западенская» униатская) принадлежат миру восточнохристианскому и евразийскому. Любые попытки отрицать этот факт или умалить его закончатся большой междоусобной войной, что мы и видим, к сожалению, в наши дни.
Ответим прямо на вопрос, который сейчас «висит» у вас на языке: а не было бы проще отдать «братьям-полякам» Западную Украину, а вот «обычную» Украину сделать тем, чем она и должна быть — нейтральным, демилитаризованным и денацифицированным государством?! Т. е. разделить сферы влияния по суперэтническим, цивилизационным границам. Да, такой вариант возможен. Но это значит только то, что западная Украина немедленно начнет войну с Польшей, как это уже было в 1918—19 гг, когда между Польской республикой и Западно-Украинской народной республикой (ЗУНР) вспыхнули полномасштабные боевые действия, сопровождаемые этническими чистками. Сейчас мы находимся в очень сложной исторической точке, из которой нет очевидного политического выхода.
Читайте также:
Как появилась Украина
Дрожали ли у русских послов коленки?
Кто такие западники? Краткая история западничества от Рюрика до Ельцина