«Гони», – кричит извозчику полковница Карпухина голосом Нонны Мордюковой, и сани вылетают из двора. Путь лежит по уходящей до горизонта улице с деревянными домами. Сани сворачивают на другую улицу с такими же домами, а потом и на третью. На экскурсиях по Вологде, где в середине 1960-х годов снимался фильм «Дядюшкин сон», советуют посмотреть его тем, кто хочет увидеть деревянный город во всей красе.
Текст: Сергей Виноградов, фото: Александр Бурый
Спустя 45 лет Игорь Масленников приехал в Вологду экранизировать драму Островского и с трудом нашел для натурных съемок одну улочку с деревянными домами. «В моем детстве Вологда на 80 процентов состояла из деревянных домов, а сейчас сохранилось лишь около 80 зданий, – сетует историк деревянной Вологды Александр Сазонов, родившийся в одном из таких домов-памятников. – Вроде и не переезжал никуда, а в другом городе оказался».
В последние годы в Вологде стараются сохранить эту «уходящую натуру». Власти города приняли специальную программу, появились меценаты, подключились волонтеры. В прошлом году реставрационные работы проходили в 23 памятниках деревянной архитектуры.
ОТ КЛАССИЦИЗМА ДО МОДЕРНА
Чем деревянная Вологда отличается от других российских городов, которые все когда-то были деревянными? Историки считают, что главное отличие в стилевом разнообразии.
«Если подбирать литературный аналог, Вологду отличает разножанровость, – говорит Александр Сазонов. – Где-то, допустим, только повести писали, а у нас – повести, рассказы и романы. В Вологде сохранились и дома, построенные в классическом стиле, и дома с элементами модерна, и барочные балконы, и дома, вобравшие элементы советского конструктивизма. Такой спектр трудно где-то еще встретить».
Архитектурный классицизм пришел в Вологду во времена Петра I в виде гравюр и описаний – альбомы с проектами рассылались в губернские города. Местные плотники и строители в альбомы, конечно, заглядывали, но строили, исходя из своего умения и опыта.
В первой половине XIX века деревянные постройки еще подражали формам каменной архитектуры, так что легко представить, как некоторые из сохранившихся в Вологде деревянных домов позапрошлого столетия могли бы выглядеть в камне. В середине и второй половине XIX века в городе формируется несколько типов домов. Самый распространенный из них – двухэтажный, с вытянутым в глубину двора объемом, с угловой лоджией на втором этаже.
Город рос, развивался и богател, и это не могло не сказаться на внешнем виде и планировке домов. Возник новый тип вологодского дома – доходный. Как правило, это были двухэтажные, вытянутые по фасаду строения с балконами по краям и в центре.
В сегодняшней Вологде сохранились деревянные дома, построенные в XIX веке, но большинство зданий – начала XX века. Иными словами, на здешних улицах уже не представишь Чичикова, Хлестакова или Ставрогина. А вот Остапа Бендера или чеховских трех сестер – запросто.
В современной Вологде целые деревянные кварталы не сохранились, и, чтобы посмотреть все типы построек, нужно прошагать по городу не один километр.
Важная особенность вологодских деревянных домов – декор. Резные пилоны и пилястры, балкончики с фигурными балясинами, львы и цветы на дверях. Кстати, в Вологде не выскажут неудовольствия туристу, засмотревшемуся на чужое окно с резными наличниками. Понятно, что человек любуется.
ЗРИМАЯ КУЛЬТУРА
Мы гуляем по центру Вологды в сопровождении Александра Сазонова, которого считают главным знатоком и защитником деревянного зодчества города. Его книга «Деревянная Вологда. Сохраненное и утраченное» выдержала уже три переиздания с исправлениями и дополнениями. Увы, зачастую исправлять и дополнять книгу приходится по причине исчезновения тех или иных памятников архитектуры. «Особенно жаль спаленного дома на Пречистенской набережной, 18 с лучшим в городе балконом барочного рисунка», – сокрушается Сазонов.
Маршрут, которым нас ведет Александр Сазонов, известен краеведу лучше, чем водителю общественного транспорта. Потому что он ходит им десятки лет – в одиночку и с друзьями, а еще чаще – с туристами. «Относительно общего количества строений объектов культурного наследия в Вологде всего 3 процента, – пишет Александр Сазонов в предисловии к последнему изданию своей книги. – Но эти 3 процента еще «держат» образ старинного русского города».
Что считать объектом культурного наследия? «В меня сейчас полетят стрелы, но я считаю, что любой дом, которому более ста лет, надо считать потенциальным кандидатом в объекты культурного наследия, – говорит краевед. – Иногда приходится слышать о том, что далеко не все дома обладают архитектурной ценностью, а стало быть, и сохранять их не нужно. Но тут нужно иметь в виду и нематериальный момент. Во многих этих домах жили выдающиеся люди всероссийской известности – писатели, поэты, артисты. К сожалению, исчезло множество мемориальных адресов».
Сазонов считает, что архитектуру и другую «зримую культуру» нужно сохранять в первую очередь, поскольку она ежедневно воздействует на человека. «Кружева и матрешки мы видим не каждый день, а по улицам ходим ежедневно, и все это формирует наше сознание», – уверен краевед.
В ноябре прошлого года Александр Сазонов читал лекцию о деревянной Вологде на конференции в датском Хельсингёре, который, кстати, считается местом действия шекспировского «Гамлета».
«Нам рассказали, что в городе 15 процентов зданий являются объектами культурного наследия, 75 процентов – «средовые дома» и только 10 процентов – случайные, – говорит он. – Я настроился на восприятие сказочного города. Заходим в центр – шедевров не наблюдаю. Стоят домишки, которые в центре Вологды давно бы попали под ковш экскаватора. И тут в моей голове щелкнул переключатель: понял, что, если бы пришел сюда, скажем, сто лет назад, увидел бы примерно ту же картину. Подхожу к одному дому, узнаю, что он 1577 года постройки. С нашей точки зрения, архитектурной ценности у дома нет, но он сохранился. Хозяин рассказал нам, что в прежнем доме столетней давности, в котором он жил, ему было скучно».
С тем, что памятники нужно сохранять, трудно не согласиться. Но какой должна быть жизнь непростых в эксплуатации деревянных домов после реставрации? Заселять ли туда людей? Отдать коммерсантам под магазины и рестораны? Или все-таки размещать музеи и другие культурные учреждения? Ведь такой опыт – и достаточно успешный – в Вологде уже есть.
«Многие деревянные дома пустуют, какие-то находятся в частном владении, в некоторых живут, – рассказывает краевед. – Я знаю трех человек, которые живут в таких домах-памятниках да радуются. В одном таком доме воссоздали обстановку XIX века: кабинет, из окна вид на цветочный сад, во дворе беседка. В другом доме, который стоит на одной из центральных улиц, снаружи XIX век, на фасаде висит охранная табличка, сугробы красиво уложены трапецией. А внутри дома настоящий XXI век – бунгало, джакузи. Красиво снаружи, удобно внутри. Конечно, содержать такой памятник архитектуры – недешевое удовольствие. Например, одна моя знакомая приобрела квартиру на втором этаже деревянного дома. И теперь каждые пять лет она обязана заказывать обследование квартиры на свои средства».
ПРЯТКИ И ДРОВИШКИ
Александр Сазонов и сам когда-то жил в деревянном доме, даже в нескольких.
«Я вологжанин, предки мои тоже родились в Вологде и окрестностях, – рассказывает Александр Сазонов. – Прадед по женской линии родился под Великим Устюгом в крестьянской семье и дослужился до чиновника в канцелярии вологодского губернатора, содержал семью с шестью детьми. Я привожу этот факт как пример социальных лифтов в царской России».
На вопрос о том, как у него пробудился интерес к истории Вологды, краевед отвечает: «Любить свой город так же естественно, как родителей». «Как все началось? У моей бабушки была подруга юности, которая переехала жить в Москву, – рассказывает он. – В преклонные годы она посетила Вологду. Я тогда был 10-летним школьником. Ей захотелось посмотреть город, я ее сопровождал. Наверное, это была моя первая экскурсия. Она попросила меня присылать ей вырезки из газет о том, что в Вологде происходит. Я начал это делать, увлекся – вырезал статьи для нее и для себя, в двух экземплярах. Дальше – больше. Увлекся».
В 1977 году Александр Сазонов пришел в Бюро путешествий, сдал экзамены экстерном и стал вологодским экскурсоводом. По его словам, туристы за прошедшие годы изменились кардинально. Раньше он в основном работал с большими группами, сейчас – с индивидуальными туристами. Общее число гостей стало меньше, зато выросло число тех, кто искренне интересуется деревянным зодчеством и историей города. И география расширилась. «Случайных людей почти нет, мне это очень нравится, – говорит Александр Сазонов. – Когда меня внимательно слушают, я рассказываю лучше».
Все прелести и трудности жизни в деревянных домах Вологды краевед прочувствовал сам, ведь до 28 лет он жил в домах с печным отоплением.
«Первые два месяца своей жизни я провел в деревянном доме, который, очевидно, был флигелем большого двухэтажного здания, – рассказывает краевед. – Я храню две дверные ручки из этого дома – очень интересные, с задвижками, да такими, чтобы вода не попадала в замочную скважину».
Юность и молодые годы Александр Сазонов провел в другом деревянном доме – 1928 года постройки, в котором жило 16 семей. Дом стоял в центре Вологды между двумя вокзалами – старым железнодорожным и речным. Гудки паровозов и пароходов навсегда остались важной частью детства краеведа Сазонова.
«Несмотря на тесноту, были и свободные общественные пространства, – вспоминает он. – Например, можно было на вышку забраться – это чердак по-вологодски, все подкрышное пространство твое. Двор был большой, огороженный забором. Это было наше детское пространство, здорово было играть в прятки. Когда на улице было не особенно холодно, топили раз в два дня или раз в день, а в морозы – дважды в день. Летом выписывали дрова со склада топлива – распиливали, раскалывали, укладывали. Пошел на помойку ведро с мусором выносить, на обратном пути прихватил дровишек».
ИСТОРИЯ ЦВЕТА ОХРЫ
Окна в доме с мезонином по адресу Ленинградская, 12 выходят на Кремлевский сад, за которым Софийский собор – главная достопримечательность Вологды. Те, кто интересуется историей города, называют деревянный особняк «домом Засецких», остальные зовут его «зеленым домом с колоннами». Он для всех ориентир, топографический и научный – для туристов, таксистов, историков и даже производителей сувенирной продукции.
В 2020 году дом Засецких отметил 240-й день рождения, это самый старый деревянный дом Вологды из сохранившихся. История свидетельствует, что дом построен по заказу местного судьи. Читая о других его владельцах, ловишь себя на мысли, что смотришь на список действующих лиц из пьесы Сухово-Кобылина – вдова полковника, титулярный советник, помещица, коллежский советник, присяжный стряпчий, губернский секретарь. А фамилии-то какие – Брянчаниновы, Бердяевы…
Засецкие, по фамилии которых сегодня знают дом, получили его по наследству в начале XX века и никогда здесь не жили. Согласно описи, действительный статский советник Николай Засецкий с супругой, проживавшие в Казани, получили во владение «дом, флигель, службы, сарай, погреба, амбар, забор и ворота». Большинство построек сохранилось до наших дней.
Полтора года назад в доме началась большая научная реставрация, которую финансирует один из вологодских меценатов. Первые исследования дома порадовали реставраторов: сруб сохранился почти на 90 процентов, что является большой редкостью для зданий такого возраста.
Открытия следовали одно за другим. Убрав фанерную обшивку одной из дверей, реставраторы нашли историческую резьбу хорошей сохранности. За полтора года дом расчистили, отремонтировали кирпичный цоколь, заменили нижние венцы, бревна простенков и часть балок. Летом фасады дома обошьют подлинным старым тёсом, недостающая обшивка будет воссоздана.
В ходе реставрации дом Засецких обретет новый цвет. Исследования показали, что изначально он был цвета охры. Сомнения терзали реставраторов по поводу изразцовых печей, которых в доме пять. В советские времена в доме провели центральное отопление, а печи заложили кирпичом. Перед реставраторами была поставлена задача не только расчистить печи и воссоздать их прежний вид, но и вернуть их в рабочее состояние.
Сегодня во все печи вернулся огонь, и у топок, выложенных датским и новгородским кирпичом XIX века, греются реставраторы, продолжающие работать в доме. К работам привлекли вологодского печника Антона Ясинецкого, который, как шахтер в забой, погружался в печи на четыре метра! Десять лет назад, наблюдая за тем, как один из вологодских мастеров выкладывает печь в его новом доме, Антон увлекся печным делом, обложился книгами и одолевал вопросами знакомого печника. Сейчас к нему обращаются реставраторы исторических зданий. «Ремонтируя печь, которой лет 100–150, ты напрямую соприкасаешься с историей, – говорит Антон Ясинецкий. – Видишь, как и чем работали печники того времени. Ты можешь взять кусок глиняного раствора, находящегося в печи или внутри изразца, размочить его и получить раствор, который изготавливал печник того времени, опробовать его на ощупь. Такие моменты завораживают и привлекают меня в этой профессии».
В доме Засецких Ясинецкий столкнулся с печью с жаровыми керамическими трубами, которые позволяли теплому воздуху циркулировать по помещениям. Печи забирали холодный воздух из-под земли, прогревали его и выпускали в помещения, при этом теплыми становились и полы, которые делались двойными.
«Одна из печей была выполнена по такой технологии, очень редкой для нашего края, – рассказывает печник. – При постройке применялся голландский шамот (огнеупорная глина. – Прим. авт.), который, как мы выяснили, доставлялся в Санкт-Петербург на кораблях. Короче говоря, такая печь требовала значительных затрат и была настоящей роскошью. Эти печи предполагают постоянное проживание людей в доме. Чтобы прогреть такую, требуется три-четыре дня, после чего огонь в ней только поддерживают».
По словам Ясинецкого, все печи в доме теплоемкие, с толстыми стенками, которые позволяют долго отдавать тепло. Печные дверцы выходят в коридор, чтобы истопник или другой работник мог затопить печь, не беспокоя хозяев.
Работая с печами, Антон наткнулся на «приветы» от коллег из прошлого. Нашел несколько монет, которые печники по традиции оставляют в кладке. Были там и советские деньги, но самой интересной находкой стала немецкая монета 1940-х годов. То ли пленные участвовали в ремонте печи, то ли у печника-фронтовика других монет в кармане не оказалось.
Вложения современных вологжан – реставраторов, историков, меценатов, волонтеров – в сохранение деревянного наследия города, возможно, тоже проявятся не завтра. Но без сомнения согреют будущие поколения теплом отремонтированных печей, срубов и крыш. Теплом сохраненной истории.
