Сююмбике и ее односельчане. Глава 38.
Сердце Сююмбике екнуло, расширилось, занимая всю грудь, ломая ребра, потом съежилось в клубок и рухнуло вниз. Первая мысль: «Махмут! Его заберут на войну. Ризвану еще нет восемнадцати, может она закончится до его совершеннолетия.»
Сююмбике опустилась на ступеньку крыльца. Она смотрела, как Селим идет от ворот, ей казалось, что он, наоборот, уходит от нее. Его тоже заберут. Селим сел рядом с Сююмбике, взял ее за руку. Она не отняла.
- Милая, как же так? Как снова тебя оставлю, на кого?
- Ты уже меня давно оставил. Домой иди, к жене, к дочери.
Она медленно освободила руку из его ладоней, погладила его по плечу, как бы извиняясь за грубость.
- Ничего, мы справимся. А ты иди, не переживай за меня. Мои дети уже взрослые. Побеспокойся о Миннебикэ, о дочке.
- Она остается с родителями. Тестя в Армию не возьмут, возраст уже. Пойду. Разреши зайти попрощаться, когда мне придет повестка.
- Заходи, конечно. С парнями попрощаешься.
День получился горестный. В обед пришли заплаканная Сайда с Рафагатом, за ними Ризван. Есть никому не хотелось, но Сююмбике посадила всех за стол, велела есть без разговоров.
Она дожидалась вечера, уверенная в том, что что Махмут обязательно придет. Он расскажет, что на самом деле происходит.
Брат явился поздно, уже на закате солнца. Поздоровавшись, сел на стул у окна. Все молчали, ожидая, что скажет Махмут.
- Ну, вот. Я решил пойти добровольцем на войну. У меня еще дел на три дня, сдам все документы и пойду в Военкомат. Апай, ты приготовь мне все, что нужно с собой, ложку, чашку, ну, не знаю, может что-то из еды.
- Ну что же, ступай. Так или иначе тебя все равно призовут. Видно так мне на роду написано, ждать, ждать, ждать.
Сююмбике вслух не сказала, но про себя подумала, что не обязан ее брат защищать Советскую власть. Кроме горя, ничего она им не принесла. Но Махмуту это слышать не за чем. От того, что она скажет, ничего не изменится. Потом, для него будет лучше, если он сам явится в Военкомат. Наверно, вызывает уважение человек, готовый идти воевать добровольно.
- Все приготовлю. Ложитесь спать, Махмут, тебе завтра рано вставать. Ты, Сайда, перестань плакать. Слезами горю не поможешь, только горе накликаешь. Наш Махмут вернется живой и невредимый. Стелите постели, я скоро приду.
- Апай, ты куда пошла? Стемнело уже.
- Скоро приду, сестренка, посижу немного на лавочке у сирени. Дышать трудно стало.
- Я с тобой, мне тоже нечем дышать.
- Не надо, милая, мне нужно немного отдохнуть, я приду.
Сююмбике пошла к скамейке, где они с папой просиживали целыми часами, занимаясь каждый своим делом. Им было хорошо вдвоем. Здесь прошли самые счастливые минуты ее жизни. Здесь Махмут учил Рафагата читать, здесь любил сидеть Ризван, изучая атласные карты, карты морских течений. Сайда тут читала свои романы. Куда это все ушло?
Сююмбике села на лавку. Слезы катились, не принося никакого облегчения. Как все несправедливо! Надеялась, что, теперь-то все наладится. Радовалась. Выросли дети, вздохнула немного, только отпустило сердце и снова! Снова нужно собраться. Ребята не должны видеть ее слабость. На кого-то им надо опереться.
Насколько было бы легче, если папа был рядом! Где он, жив ли? Первый раз Сююмбике засомневалась в том, что папа вернется. Она подумала, что это было бы слишком большим счастьем для нее. Жизнь ее так устроена, что не разрешает радоваться. За каждую минуту счастья, за часы радости, ей приходится рассчитываться годами горя.
Братья и сестренка не спали. Они всегда чувствовали себя не в своей тарелке, когда Сююмбике уходила из дома. Потому что это бывало крайне редко. Они окружили сестру.
- Апай, ты плакала? Не надо, не плачь. Эта война продлиться недолго. Что за страна Германия? Она совсем крошечная, и какая наша Россия? Мы обязательно победим! Я вернусь непременно, верь мне!
Какие же они выросли! Никакой злобы, никакой обиды. Столько вынесли, однако остались доверчивыми и светлыми. Сююмбике думает и чувствует совсем по-другому. Она не может забыть, как увозили ее папу, как умирала с горя ее мама. Невыносимо трудно жить с непрощающим сердцем. Однако, она никогда не говорит об этом детям, не ругает теперешнюю власть.
Сююмбике не смирилась с тем, что все так произошло, но прекрасно понимает, возврата к прошлой жизни нет. Теперь настало время Разии, председателя Сельсовета и ей подобных. Выходит, чтобы выжить, ее братьям и сестре нужно принять действительность такой, какая она есть.
Махмута, как и Селима призвали через десять дней. Он как раз был дома, когда зашел Селим, чтобы попрощаться, уходя, он обнял всех. Сююмбике вышла проводить его до ворот. Теплый безветренный вечер, начинающее темнеть светло-сиреневое небо, несмелый месяц и яркая звезда прямо под ним запали в сердце Сююмбике навсегда.
Они не сказали друг другу ни слова. Селим просто пожал ей руку и ушел. Ушел навсегда. Он даже повоевать не успел. Эшелон, в котором ехал Селим был разгромлен немецкими летчиками.
Сююмбике собрала братишку. Положила пол каравая, соль, сахар, десяток вареных яиц, пол тушки вяленого гуся, ложку, кружку. Из одежды положила сменку исподнего, две пары шерстяных носков, варежки, шарф. Махмут смеялся
- Апай, ты куда меня собираешь так. В Армии кормят и одежду выдают. Как он был позже благодарен сестре. Кругом неразбериха. Новобранцев не кормили два дня, так что еда пригодилась кстати. Позже и теплые носки его очень выручали.
Махмута определили в интенданты. Он со своей командой занимался доставкой на фронт продуктов и разного снаряжения. Всякое бывало. Попал со своей командой в окружение. Вырвалась только половина команды. Не раз под бомбежку попадал, но на нем не было ни царапины. Награды были.
Сююмбике с сестренкой и братишкой выживали, как все. Сайда решила было бросить училище, но Сююмбике приложила все свои силы, чтобы не допустить этого. Да и дирекция училища не могла отпустить такую ученицу. Училась Сайда на отлично.
Директор так и сказал: «Война закончится, а детей нужно будет учить всегда». Летом Сайда, и Рафагат работали в колхозе. Только Сююмбике на колхозные работы не звали. Лишь один раз председатель Сельсовета заикнулась было, дескать, почему для дочери муллы такие привилегии. Хамидулла быстро поставил ее на место.
- Посмотри на себя и на нее. На тебе пахать можно, а ты в Сельсовете сидишь. На Сююмбике взгляни, дунет ветер покрепче, она упадет. У ней два брата воюют, она в этой семье за мать, за отца и за деда с бабкой. Потом, сколько Сююмбике навязала носков и варежек, сколько на фронт отправила! А ты?
Продолжение. Начало читайте здесь: Глава 1.
Продолжение читайте здесь: Глава 39.