Полковник морской пехоты сидел на причале, задумчиво глядя вдаль, на ультрамариновую гладь моря. С гортанными криками носились чайки, на лету ловя зазевавшуюся рыбешку. Легкий бриз шевелил седые волосы офицера, навевая ностальгические воспоминания о безвозвратно канувшей в лету, далекой юности. Вот так же, много-много лет назад, юный Сашко Окунев, сидел на этом же месте, любуясь на белоснежные красавцы-лайнеры, величаво заходящие в порт. Он представлял себя на капитанском мостике, непременно с трубкой во рту, и в кителе, расшитом золотыми галунами, и «крабом» на лихо заломленной фуражке. Стать капитаном дальнего плаванья, заветная Сашкина мечта. Нравились ему и военные корабли, их хищные серые силуэты, строгие изящные формы с ощетинившимися стволами орудий, но прекраснее океанского лайнера, на свете не было ничего.
Рядом с ним, меланхолично бросал камешки в воду неразлучный друг, без которого не воплощалась в жизнь ни одна затея и мальчишеская проказа, и вечный соперник по борьбе самбо, Рустик Астамиров. Лучших борцов ни в одной школе города больше не было. Жизнь казалась такой радужной, безоблачной, и прямой как стрела. Стоит только пожелать, и любая мечта сбывается, как будто у тебя всегда за спиной, старый, добрый Хоттабыч. Не ведали юные мечтатели, какие кульбиты и виражи порой закладывает эта строптивая штука - жизнь.
Как-то неожиданно, само по себе, пришло осознание - океаны, и белые лайнеры, это не его. Выпускные экзамены «на носу», а после – Дальний восток. Что бы это мне ни стоило, буду офицером морской пехоты. Как это ни печально, с Рустамом придется расстаться. Своей мечте – стать судовым механиком, он не изменил. Ну, что же, такова жизнь.
Он уже не бежал, а просто подпрыгивал на месте, и топтался из стороны в сторону, поднимая поочередно ноги. А рядом вздымались земляные «фонтанчики» от пуль чеченских автоматов. «Эй! Русский! Зачем лезгинка танцуешь? Присядка танцевать нада!» и снова хохот и короткие очереди. Бежать было некуда. Впереди – почти отвесный, скалистый обрыв, поросший редким, уродливым сосняком. «К ним я больше не хочу» - подумал Саша. «Теперь точно убьют. И убьют жестоко» Смерть так и эдак. Вниз – проще. И зажмурив глаза прыгнул.
Дорога проходила по небольшому ущелью между высоких лесистых холмов, по правую сторону колонны постепенно переходящих в горы. Кто, и по какой причине направил их именно сюда, а не по основной дороге, теперь уже не узнать. Ходили слухи о предательстве в штабе, но, это были всего лишь слухи. Предстояла зачистка большого аула от боевиков.
Лейтенант Окунев сидел на броне БМД, кляня, на чем свет стоит, горные дороги Чечни.
- Духи!! – раздался чей-то душераздирающий крик, и в этот же момент, к первой и последней машинам, протянулись белые, дымные следы, и они превратились в пылающие огненные шары. Шедший следом за первой БМД «Урал», с треском врезался ей в корму, и тоже загорелся. Матросы прыгали из кузова, падали за колеса и гусеницы машин, и открывали ураганный огонь по склонам холмов. Били пушки и пулемёты бронированных машин. Некоторое время стреляли даже горящие БМД, но, не долго. Стреляли наугад, ориентируясь только на случайные вспышки, и дымные следы от гранат. Следующий взрыв швырнул Сашка с брони на землю. Горящая, и ещё целая техника, в беспорядке скопилась на небольшом участке дороги, заслоняя собой уцелевших бойцов. Стреляли, укрываясь за колесами и гусеницами боевых машин. Кто-то вздрагивал, и тут же замирал навсегда, выронив автомат, кто-то пытался сам себя перевязать, некоторые, тускнеющими глазами, с тоской смотрели в чистое, голубое небо, молча прощаясь с тем, что совсем недавно называлось жизнью. Где-то рядом, кричали в рацию, пытаясь вызвать подмогу, или «вертушки», но, после очередного разрыва, крики о помощи прекратились. Граната взорвалась совсем рядом. Осколок больно ударил в плечо. Хрустнула ключица, и Сашко потерял сознание. «Расстрел» лежащих на виду у боевиков морпехов, закончился. Они ходили среди лежащих, и добивали тяжелораненных, смеясь, и весело переговариваясь на своём гортанном языке. Дошла очередь и до лейтенанта.
-Эй, Вахид! Здэсь офицер, живой, что с ным дэлать?
- Дабэй гяура, зачем спрашиваешь?
- Эээ, Вахид, плохо говорыш. Выкуп дадут! Зачем дабивать?
- Вай! Как знаешь. Завтра казнить будэм. Фэдэралам галава в мэшке пошлем.
Сознание медленно возвращалось. Сашок незаметно пощупал ключицу. Цела. «Видимо, осколок плашмя ударил, не перебил. Ну и слава Богу.» - подумал он, и приоткрыл глаза. Высокий бородач больно ткнул его ботинком под ребра.
- Вставай, русский! Аул ехать будем, голова рэзать будем. Мама твой пошлем, падарок.
- Ах ты, падаль! Прошипел Сашок, и получил прикладом по больной руке.
Таких набралось ещё четверо. Всё, что осталось от роты. Их построили отдельно.
- Отвоевались, гяуры! Зачистили аул? - злобно скалясь, прорычал Вахид – Это вам от благадарный чеченский народ! – и от бедра разрядил магазин «калашникова» в пленников. «Прощайте, ребятки, и простите, что живой, пока» - подумал лейтенант Окунев.
Две «Шишиги» ползли по крутому подъему горной дороги, увозя в высокогорный аул отряд боевиков, и пленного лейтенанта Окунева.
В это время, два вертолета «утюжили» НУРСами уже пустые склоны ущелья.
Сашка бросили в сырой зиндан, закрыв сверху решёткой, и весело смеясь, пообещали ему утром веселую встречу с его богом Исой.
На небольшой площади собрался весь аул. Посредине стоял связаный Сашок.
- Уважаемые земляки! – обратился по-чеченски к народу Вахид – Этот неверный шел сюда, что бы убивать вас, и ваших детей, стариков и женщин! Мы не дали, слава Аллаху, им это сделать! И пусть его покарает всевышний! Аллах акбар! Как вы решите, уважаемые, так и поступим. Пусть свое слово скажут старейшины.
Со скамьи поднялся кряжистый, высокий старик.
- Уважаемый Вахид! Ты знаешь меня очень давно. С самого детства. Я вырастил тебя, я дал тебе дорогу в жизнь, когда не стало твоего отца – моего старшего брата. Теперь, когда Аллах забрал к себе твою жену, я воспитываю твою дочь. Я был твоим школьным учителем. Скажи, я делал в своей жизни что-то не по заветам Аллаха? Я учил вас плохому? Или, может быть я дал кому ни будь плохой совет, и человек пострадал от этого?
- Ну, что ты!? Уважаемый Абади! Мы все знаем, какой ты замечательный и достойнейший человек! С величайшим вниманием мы выслушаем тебя! Говори! Как скажешь, так и поступим! – сказал полевой командир Вахид Астамиров.
- Отдай пленника мне! Зачем накликать лишний гнев федералов? Убьёшь, мстить обязательно будут. Опять лишние жертвы. А так, работать у меня будет, польза есть. Стар я уже, и трудно одному управляться с хозяйством. А там, глядишь, и выкуп получишь.
- Мудрые слова говоришь, Абади! Правильно рассудил. Как народ, не против? – по толпе прошумел гул одобрения. – Забирай, Абади! Пусть работает у тебя.
- Слушай меня внимательно, солдат, – говорил старый Абади. Если ты ещё не понял, я – дед твоего друга Рустама. – Глаза Сашка расширились, он открыл было рот, но старый учитель жестом остановил его. – Молчи! У нас не принято перебивать старших. Рустам узнал тебя, когда они напали на вашу колонну. Нет! Не думай! Рустам ни в кого, и никогда не стрелял. И попал он в отряд не по своей воле. Вахид – его дядя, и сказал семье Рустама, что тейп не потерпит предателей. И если они не переедут в Ичкерию, им будет очень плохо. Так они оказались здесь. Мать и отец Рустама погибли при обстреле, но он зла не затаил. Сказал – мы сами виноваты, поддались на угрозы. Завтра ты его увидишь. Он сказал, что обязательно вытащит тебя из плена, и сам собирается бежать отсюда. Я тоже не сторонник этой войны. Всю жизнь работал директором школы, и был учителем Русского языка и литературы. И вот, на старости такое… Да и куда мне бежать? Здесь и закончу свои дни. Еще и внучка на попечении. Дочь Вахида.
- Вот это поворот! Как в кино! – Думал ошарашенный Сашко. – Какие выкрутасы подбрасывает жизнь. Но, жить надо.
Утром, обливаясь горной, ледяной водой, Сашко скосил глаза влево, и обомлел. Ведро вывалилось из рук, больно стукнув по ноге. По двору, с бидоном молока, шла писаная красавица, Королева Гор. Стрельнула глазами в сторону мокрого Сашка, и засмеялась, зазвенела, как колокольчик. Сердце лейтенанта дрогнуло, и затрепетало. Язык не слушался. За плечо мягко потрепали. Сашок с трудом повернул голову. Рядом стоял учитель Абади.
- Здесь это не принято. Люди не поймут. Оставь Айнат в покое. Узнает Вахид – убьет обоих. Забудь.
Сашка стал приходить в себя. – Да, это действительно чревато. Но, что-то предпринимать – поздно. Сердце улетело к горным вершинам. В плен к Королеве гор. Больше не встречаться с ней, просто не было сил.
Ближе к вечеру скрипнула калитка, и во двор вошел статный, бородатый молодой человек в «камуфляже», с автоматом на плече. Друзья детства бросились друг другу навстречу.
- … вот такая у меня, Сашко, история. Тяжело мне здесь. Не моё это. Трудно притворяться, что стреляю в ваших, трудно скрывать, что и эти мне чужаки. И уйти нельзя. Деда убьют. И вас не пожалеют. Тебе помогу уйти, что бы мне это ни стоило. А вот сам…
- Да ты что, Рустик?! Да я собственную голову за тебя заложу! Ни кто тебя не тронет!
- Эх, Сашок, сам сначала выберись. Только придется побыть здесь подольше, примелькаться, что бы внимание перестали обращать, а потом решим, что дальше. И делай вид, что меня не знаешь.
Любовь пленника к юной горянке крепла с каждым днем. Радостно светились глаза и у Айнат, при случайных встречах с Сашком.
- Всё. Без неё никуда не побегу. – Решил он.
Так и прожил пленный лейтенант Окунев у старого Абади больше месяца, помогая ему по хозяйству. Старик не мог нарадоваться на своего работника. А Сашко ломал голову, как бежать вместе с Айнат, да и согласится ли? А возможно, и слушать не станет.
Однажды, уже за полночь, кто-то осторожно потеребил спящего Сашка за плечо.
- Вставай, Санька. Тихо! Не шуми! Слушай меня внимательно. – Шептал ему в ухо Рустам. – Послезавтра отряд уходит на Грузинскую границу. Тебя или заберут как заложника, или просто убьют. Бежишь завтра, вернее, уже сегодня ночью. Выходишь огородом на берег речки, и направо, вдоль берега, до поваленного большого дерева. Там, под корнями будет вещмешок. В нем автомат с двумя рожками, нож, веревка, немного баранины с лепешкой, и теплая одежда с берцами. Переходишь речку, и вверх по склону до обрыва. Высота – метров семьдесят. Веревки хватит. Там – вниз по ущелью. Через часов шесть выйдешь к своим. Смотри внимательно. Ни на кого не напорись. Иначе не дойдешь. Поймают. Это – все. Хорошо меня понял? Аллах тебе в помощь.
- Нет, Рустик! Без Айнат я никуда не пойду.
- Думай, что говоришь, глупый русский!! Что будет, если вас поймают двоих?! Допер? Вот то-то! Беги. Об остальном я позабочусь сам. Она же моя сестра, и я не могу, что бы она прозябала в этом средневековье!
Под корнями Саша нащупал вещмешок. Вытащил оружие, проверил. Исправно. Нагнулся за «рожками», и тут же услышал: «Далеко собрался, русский джигит? Руки подними, только медленно! А теперь повернись». Сашко медленно повернулся. На него, направив автомат, смотрел молодой, безбородый чеченец. «Следил за тобой от самого аула. Я сосед Абади. Только не дергайся. Сейчас наши придут, я их предупредил». Долго думать времени не было. Саша медленно повернул голову, и кивком показал куда-то в сторону. Боевик отвлекся, и в ту же секунду он бросился на чеченца, и молниеносным приёмом сломал ему руку, державшую автомат. Боевик завизжал от нестерпимой боли. Подхватив его автомат и мешок, лейтенант, как мог быстро, полез вверх по склону. Внизу послышался крик Вахида
- Эй, лейтенант! Спускайся сюда, разговаривать будэм! Убивать нэ будэм! «Да, сейчас, как же» подумал Сашко, и дал пару коротких очередей. В ответ, вокруг злобно засвистел рой автоматных пуль, впиваясь в деревья, срезая ветки, и вспарывая землю вокруг ног. Вот он, обрыв, совсем рядом…
Пока Саня, беспорядочно кувыркаясь, падал вниз, перед его глазами, как на киноленте, прокрутилась вся его короткая жизнь. «И ничего ведь нужного сделать не успел. Ни дома не построил, ни сына не вырастил, ни дерева не посадил. Жаль». Резкий рывок остановил падение. Уродливое, карликовое деревце, которое выросло само по себе, намертво вцепившись корнями в скальную породу, и остановило падение, подхватив погибающего Саньку, за лямку вещмешка. Откуда-то сверху донеслось: « Все! Канэц ему, шайтан его забери! Пашлы, сдох, собака!» Сверху полетела граната, и гулко ухнула где-то ниже. «Такое везение может случиться только раз в жизни», – облегченно вздохнул Саня. Ухватившись за деревце, он освободился от вещмешка, и достал из него веревку. Привязав её за ствол, стал потихоньку спускаться вниз. Страшно болела ключица. - «Хотя бы длины хватило». Длины хватило, и Саня уперся ногами в землю. Сердце колотилось, и перехватывало дыхание. То ли от усталости, то ли от радостного восторга. – Жив!! Ушел!! Автомата не было. Видимо, выронил при падении. Это хуже. Но, остался нож, и навыки боевого самбо. А это - серьёзное оружие. И побрел он вдоль горного ручья по узкому ущелью к своим.
Светало. Солнце ещё пряталось за Кавказским хребтом, но розовые лучи уже пробивались между ледяными вершинами величественных горных отрогов. Ущелье незаметно сошло на «нет», и перед Сашком открылась зеленая долина, небольшой аул, и грунтовая дорога к нему, по которой двигалась колонна Российской бронетехники. Счастью Саньки не было предела. Выхватив из мешка нательную белую рубаху, и размахивая ей, он во всю прыть припустил колонне навстречу. Сухо щелкнул выстрел. Сашок, как тряпичная кукла, надломился в поясе, пробежал ещё несколько шагов, и рухнул в высокую луговую траву. Забыл солдат об осторожности. Забыл, о чем предупреждал его Рустам.
Колонна, тем временем расходилась «веером», спешившиеся мотострелки разворачивались в цепь. Первым выстрелил танк, разнеся в пыль каменную сторожевую башню. Следом, ураганный огонь открыла бронетехника.
Старший лейтенант Окунев пролежал в госпитале полтора месяца. Рана заживала трудно, и болела. Впереди – время ничего неделанья. Длинный, бессмысленный отпуск.
Сашок сидел в родительской квартире, и грустно смотрел на голубую, морскую гладь. Те же белые лайнеры, те же, строгих линий, военные корабли, те же чайки, лакомящиеся рыбешкой. Только жизнь уже совсем не та. Детство ушло в безвозвратное прошлое, нынешнее – война, ранение, потерянная любовь. А что в будущем?
В прихожей раздался звонок. «Кого там лихоманка принесла?» - подумал Саня. Видеть никого не хотелось. Нехотя побрел в прихожую, открыл дверь, и обомлел. В дверях стоял Рустам в униформе торгового флота, а сзади, потупив глаза, застенчиво улыбалась Айнат.
- Вот такие дела, Сашок. Они же, сволочи сказали, что убили тебя, а я не поверил, вот и нашел тебя. А дедушку Абади, застрелили в то же утро. Сказали, что это он отпустил тебя. Я, ночью угнал «шишигу», забрал Айнат, и «рванул» оттуда, искать федералов. Ну, побывал в фильтрационном лагере, теперь работаю по специальности – судовым механиком. Вахида на Грузинской границе разгромили. Самого накрыло миной.
Свадьба состоялась через месяц. Чета Окуневых, Александр и Айнат, отбыли к месту службы мужа. Жизнь продолжалась.
… пора уже в отставку, на покой. Айнат устала по гарнизонам мотаться, сын Абади уже взрослый, да и сам я поистрепался немного. Куплю удочки, и будем с Рустиком «бычков» ловить «по – стариковски», прямо вот с этого пирса. Пирса нашего детства, и безмятежной юности.
P.S. Уважаемые читатели! Яндекс Дзен временно переводит свою ленту на формат подписок. Все истории канала могут читать только подписчики. И еще, если Вам не трудно прокомментируйте рассказ, хотя бы одним словом. Буду Вам благодарна.
С уважением, Стэфановна.
Уважаемые подписчики и читатели!
Благодарю Вас за то, что читаете рассказы, комментируете, а также за отметки " мне нравится".
Канал "Стэфановна" существует только благодаря Вам и предлагает Вашему вниманию цикл рассказов на военную тематику, основанные на реальных историях из жизни: