Когда к чебуречной на Сухаревке переехал один из культовых андерграундных баров «Массолит», мы все обрадовались. Теперь можно было напиваться со смыслом и в комфорте, поскольку он располагался в подвальном помещении, вполне достаточным для того, чтобы организовать даже отдельную курилку. Ну и антураж соответствующий – кирпичные стены, картины и фотографии, то что в начале двадцать первого века ассоциируется с модой и стилем. Правда, в сравнении с рюмочной здесь было дороговато, но зато пиво было крафтовым, да и дистиллят вроде шнапса и других настоек, тоже. Те же, для кого результат был важнее процесса, могли зайти перед посещением концерта в «Массолите» в чебуречную и принять там на грудь. Таковым и был наш старый знакомый Насыпуллин.
Я его встретил в курилке, заметив, что он был чем–то обеспокоен – курил сигарету за сигаретой и нервно поглядывал на вход в курилку, по традиции, выполненный в виде дверец шкафа.
– Да тут в кои веке заказ мне обламывается, а посредник куда–то пропал. Мы с ним договорились прямо вот здесь стрелкануться. Может выпьем от мандража?
Ну я так и понял, что у него похмелье, а денег нет. Ну ладно, от кружечки меня не убудет. Но тут он говорит, что угощает, поскольку кое–чего авансом перепало. Ну мы сразу взяли домашнего шнапсу и портера «Антигравитация» и для успокоения нервов сели играть в шахматы.
Едва вошли в азарт, как появился визави Насыпуллина с кружкой портера. Это был толстячок в кепке, которого я здесь часто видел. Все звали его Дима. Я не стал им мешать и пошел послушать джазовый джем, который сегодня давала Зарецкая с джаз–бандой.
Когда она ушла на перерыв, я вернулся в курилку и обнаружил, что Насыпуллин уже банковал шнапс из графина, параллельно делая наброски на клочках бумаги.
Я вступил в спор с каким–то юношей о художественных достоинствах одной картины с изображением мага, похожего на актера Кайдановского с бородой, но Насыпуллин бесцеремонно влез и предложил прокатиться до места, где ему предстояло выполнить заказ, благо это тоже бар и там есть крафтовое пиво.
Как выяснилось, новый кабак находился где–то в районе Арбатской, в старых двориках и дорогу туда знал только толстячок Дима. Мы вызвали такси и поехали.
Дело было особенно снежной зимой, когда все дворы были завалены снегом и нам пришлось идти от улицы по протоптанной тропинке. У кабака не было даже вывески, а дверь была тяжелая и железная, словно мы пришли на какой–то склад.
Прямо за дверью начиналась лестница вниз, которая приводила в зал. Пока мы спускались, мне показалось, что мы это делаем бесконечно, как будто под каннабисом. Я обернулся и убедился, что вход совсем недалеко и это шалит мое восприятие. Мы продолжали спуск и с каждым шагом мне казалось, что становится все теплее. Хорошо топят.
Интерьер единственного маленького зала не впечатлял. Какие–то аляповатые постеры, кирпичная кладка времен царя–батюшки, ирландский флаг. Зеркало. Понятно, почему они вызвали Насыпуллина.
Было уже около полуночи и в баре почти никого не было, лишь за одним столиком небольшая компания играла в нарды.
Пока Насыпуллин осматривал фронт работ, я подошел к бару и обнаружил там темное бельгийское пиво. Потом мое внимание привлекли игроки в нарды. Два человека, за пятьдесят годков с длинными седыми волосами и серебряными перстнями. Похожи на байкеров или музыкантов, но судя по спортивным костюмам, скорее второе. Их руки буквально летали над доской и мне казалось, что к фишкам они даже почти не прикасались. Я едва помнил правила игры и нагло предложил сыграть со мной победителю, чтобы попрактиковаться. Мне было замечено, что я слишком пьян для этого.
В этот момент в зале появляется девушка – худая брюнетка с белой кожей с серебряным монисто на шее, что делало ее похожей одновременно и на обычную цыганку, и на ирландскую «джипси», которых мы видели в «Большом куше». Хотя, скорее всего, она была ашкенази, если вы понимаете, о чем я говорю.
Тем временем один из музыкантов или байкеров выиграл и ушел и мне было позволено сесть за доску с оставшимся. Пока я играл, вся компания куда–то испарилась. А у меня посыпались дубли и все сплошь шестерки и пятерки и байкер получил «марс». Ну, это там мне сам сказал.
Я направился к стойке и заказал еще пива, а когда обернулся, обнаружил, что и за столом никого нет. Решив, что пить в одиночку – моветон, я пошел искать хотя бы Насыпуллина, с чьей стороны было вообще свинством так бросить меня.
Кабак оказался лабиринтом из комнат и переходов и мне даже показалось, что я могу заблудиться и я решительно открыл дверь в какое–то подсобное помещение. И что вы думаете я там увидел? Я сам, правда, не сразу понял, как, наверное, ребенок, ворвавшийся ночью в спальню к родителям, но, когда до меня дошла суть происходящего, благодаря ритмическим движениям, я опешил. Мой товарищ Насыпуллин драл в какой–то неудобной позе девушку–«джипси», которую я узнал лишь по черным волосам и серебряному монисто. Таким образом он явственно опровергал поговорку «кто с водкой дружен, тому хрен не нужен». Рад за него.
Насыпуллин, как джентльмен, не отвлекся, а я, сообразив, что меня не позовут присоединиться, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. И тут меня взяла такая обида на свет божий, что я пошел из кабака вон, лишь на выходе обнаружив, что прихватил с собой какие–то немаленькие наушники.
Дойдя до метро, я надел их и включил в телефон, чтобы послушать музыку, как это я обычно делаю в метро. Да, я включаю музон еще на входе, чтобы не слушать этих объявлений в эскалаторе про забытые вещи и обращения в прокуратуру.
Иду я, никого не трогаю, а что–то музыка мне вcе сильнее и сильнее нравится. Ну как будто «greep» исполняет хор девственниц. Духоподъемно в общем. Я смотрю на имя исполнителя в плеере, а это какой–то малоизвестный мне фрик, которого мне посоветовали заслушать и которого я давно хотел потереть. Дальше еще лучше. Как дело дошло за затесавшегося в мой плей–лист «Юрай хипа», так я чуть не кончил, ну, образно конечно. Такой кайф я только живьем от Нино Катамадзе испытывал, когда та со своей бандой на «Усадьбе Джаз» вАрхангельском выступала.
В общем, я от такого кайфа даже свою остановку пропустил и пришлось назад в переполненном вагоне ехать.
Утром вся эта эйфория подзабылась, пока я не решил через новые наушники сериальчик «бодунный» посмотреть. И что характерно, голоса были чистые и приятные, а не «а–ля володарский» и «хихикающий доктор» и говорили все персонажи как по писанному. Вот тут я что–то заподозрил и выдернул наушники из компа. А там полный треш – звук с экранки, что–то квакает и булькает постоянно. Путем несложных экспериментов выяснилось, что наушники мои превращают всякий дурной звук в отличный, а отличный усиливают до необыкновенного. Дальше я рисковать не стал, поскольку на арии Царицы Ночи из «Волшебной флейты», ну это где: «аааа–а–а–а–а–аа», стал терять сознание.
Я человек практичный, про «хай–энд технику» слышал и сунулся смотреть не моя ли это находка. Но на моих «ушах» даже названия не было, то ли затерли, то ли не предусмотрено. Один какой–то мелкий логотипчик с крылышками, но я не настолько крутой, чтобы гуглить по изображению.
Одновременно в моем сердце поселилось нехорошее чувство – если это хайэндовский девайс и стоит он в районе от килобакса, а я о таких слышал, то меня начнут искать. Надо сделать первый шаг. И я пошел искать кабак сам, чтоб, значит, выяснить что к чему, и, если дело запахнет керосином, сдаться и вернуть игрушку. Но для этого мне нужен был Насыпуллин, который помнил название и место расположения кабака. А этот гад ушел в запой. Это стало понятно, после того, как он взял трубку и долго и упорно пытался мне членораздельно ответить.
Ну и хрен с ним. Я решил пойти сам. Но как видно, я себя переоценил и проплутав в арбатских дворах, я вернулся ни с чем – вывески у кабака не было, а таких дверей в полуподвальные помещения везде полно.
Оставалось только радоваться своему приобретению. Но вскоре возникло одно обстоятельство. Музыка из наушников была настолько идеальной, что я уже не мог воспринимать ее из других источников – буквально во все приходилось втыкать эти чертовы наушники и не расставаться с ними ни дома ни на работе. От этого заболела голова – чистая физиология, давят на уши, шею и прочее. Вы в курсе, что от постоянного ношения галстука у человека в шейных артериях бляшки образуются. А он не так давит, как эти наушники.
И я сделал волевой шаг. В пятницу, напился, как положено, до положения риз под какой–то шансон и закрыл наушники в столе на работе, решив их выкинуть к чертовой матери.
Но не тут–то было. Тем же вечером я, не помню, как, угодил в «Массолит» и среди неспешной игры в шахматы в курилке, я вдруг услышал ласковый шепот в левое ухо.
– У меня кое–что пропало. Если оно вернется ко мне, никаких последствий не будет.
Я повернул голову и увидел девушку–джипси, которую я не смог узнать ранее из–за радикальной смены внешности. Теперь это была полноватая крашенная блондинка в джинсовом комбезе и лишь монисто напоминало о былой цыганке.
Трезвость на секунду вернулась ко мне, я увидел на доске патовую ситуацию, сделал ход конем и спросил джипси с ухмылкой пьяницы, ощущающего себя ловеласом.
– Привет, мы знакомы?
– Ты меня услышал, красавчик, – ласково улыбнулась она, встала и ушла.
Вот так поворот. Надо было срочно искать Насыпуллина, чтобы хотя он рассказал мне с кем я дело имею. Вдруг она с бандитом спит или хуже, с прокурором. Или у нее папа олигарх…
Я два дня разыскивал Насыпуллина и, наконец, мои старания увенчались успехом.
– Я кого–то трахал в подсобке? – удивился Насыпуллин, морща лоб.
Мы сидели в Макдональдсе, поскольку по мнению Насыпуллина, это был самый атипохмельный вариант фастфуда. Здесь не было пива, но был апельсиновый сок.
– Попробуй вспомнить, брюнетка с распущенными волосами в черной одежде и у нее монисто на шее. Из белого металла, может даже и серебра.
– Знаешь, я попробую спросить Саню, ну это того, кто мне эту шабашку подкинул, он там всех знает. А чего тебе от нее надо?
– Да это ей, походу что–то от меня надо.
И я вкратце пересказал о ее наезде. Насыпуллин доел мою картошку–фри и пошел по своим делам.
– Ты знаешь, – сообщил он мне озадаченно на другой день, – Ни я, ни Андреич, хозяин бара, не припомнят никакой барышни–цыганки, а камера в зале ничего не показала, кроме того, что ты допил пиво из чужого бокала.
Ну да, было, возможно, бормочу я и кладу трубку.
Домой я вернулся поздно и трезвый, а там меня ждал сюрприз: кто–то перевернул квартиру вверх дном и утащил мой ноутбук – единственную ценную вещь, которую можно унести. Ну и пропороли шины моему велосипеду. Хотя нет, еще перебили зеркала, но они принадлежат хозяевам квартиры и в опись вверенного мне имущества не входят, так что не велика потеря.
Утром меня ждал другой сюрприз: оказалось кто–то пытался проникнуть в наш офис и был застукан охранником в аккурат, когда выворачивал наизнанку все тумбочки в опен–спейсе. Охранник – а это такой лысый хрен двух метров ростом со шрамом на лице, до сих пор находится в коме.
Вот тут мне стало не до шуток. Коля–охранник служил в спецназе лет десять и в охранники попал за то, что из органов вышибли за драку, в которой победил вышестоящего по званию нокаутом. Я начал смутно догадываться кто мог это сделать. А когда мне позвонили с неизвестного номера и я услышал знакомый голос девушки–джипси, я не стал дурака валять и решил на все соглашаться.
Мне предлагали совершить обмен наушников на ноутбук. Я согласился, но в людном месте. В ТЦ «Атриум» у Курского вокзала, например.
Я занял столик подальше от перил эскалаторного колодца и взял роллы из рисового теста с креветками и овощами во вьетнамском ресторане. Очень прилично и почти не остро, если не налегать на соусы. Но аппетита у меня практически не было.
Несмотря на то, что вроде бы следил за всеми возможными маршрутами, джипси я увидел краем глаза, когда она уже подходила к столику. Мне показалось, что она как–то поправилась с момента нашей встречи, даже лицо округлилось. Несмотря на то, что ей это шло, я не стал делать комплемента ее внешности. Но при ней была только маленькая сумочка и неизменное монисто на шее.
– Принес? – голос звучал менее мелодично.
Я похлопал по пакету на стуле.
– А ноутбук?
– Сейчас будет.
– Мы же договорились, что один на один.
– Курьер, – бросила она.
– Ну ладно. Это, конечно, не мое дело, но что такое ценного в этих наушниках, чтоб на криминал идти, квартира то ладно, а вот офис у нас под особым надзором, могли и замести надолго, это уже политикой попахивает.
Джипси посмотрела на меня как на безумного.
– Какой офис?
– Ну мой, где охранника вырубили.
Она несколько секунд отрешенно посмотрела на вывеску гамбургерной.
– Нууу, может он хотел меня изнасиловать… под особым надзором, говоришь?
На этот раз она обвела взглядом всех в зале, словно кого–то ища.
– Кто еще знает, что я здесь? Хотя это и неважно.
Она достала телефон, величиной в половину сумочки, как видно, чтобы созвонится с курьером.
И в этот момент по внутренней связи центра объявили об эвакуации. В последнее время таких эвакуаций из–з телефонного терроризма было много – в день по нескольку раз выводили людей то с вокзалов, то из моллов. Вот теперь дошла очередь до «Атриума». Но, как видно, это совпадение насторожило «джипси».
Людей выводили из магазинов и просили покинуть торговый центр.
– Ладно, сбегаю пока нас не разогнали в туалет, — сказала она и вдруг подмигнула, — а то пошли вместе… тебе тогда не привиделось в подсобке. Ну ладно, мы пока еще не в тех отношениях.
И она удалилась.
Я не успел переварить эту тираду, как ко мне подошли двое, как это принято говорить, в штатском. Нормальные такие парни в незапоминающейся одежде, что–то среднее между спортивными костюмами и джинсовой модой. Один из них «посветил» корочкой. Они немедленно поинтересовались где наушники и моя спутница.
Я метнул взгляд на пакет, они его перехватили и тот, что помладше открыл его. Там уже ничего не было, что и для меня оказалось сюрпризом.
– Где она?
Выгораживать джипси я не имел никаких оснований и кивнул в сторону туалета. Младший по возрасту или по званию, что–то пробубнил в рукав. Немедленно в сторону туалета бросились несколько спецназовцев, до сих пор помогавших в эвакуации.
– Да, ловко придумано с минированием, — сказал старший.
– Это не я, – сказал я слабым голосом, уже поняв, почему так быстро скрылась «джипси».
– Да мы уже поняли. Лучше скажите, откуда у вас те наушники, как оказались они у вас?
– Взял послушать.
– Без спроса, наверное… Ну не важно. Мы вам даже благодарны за это, если бы не этот казус так бы и не вышли на вашу знакомую. Вы в курсе, что это она отделала охранника на вашей службе?
– Догадался. А за что ее ищут?
– Воровка на доверии. Бывшая эскортница. Кстати, те самые наушники присвоила на вызове. Они стоят как мой гелендваген, так что радуйтесь, что за них отвечать ей придется. Ну нам пора, вот вам визитка, звоните, если ее встретите, это в ваших же интересах, не думаю, что она простит вам кражу. Кстати, курьера с ноутбуком вашим мы к вам направим на дом. И если вам интересно, она опять ушла.
Ну, думаю, легко отделался. Правда, пару месяцев меня не покидало ощущение, что за мной на улице «хвост» и что, судя по эху в телефоне, меня прослушивали.
И вот однажды в «Массолите», я тихо–мирно пил пиво в курилке под сладостные звуки блюза в зале. И, хотя я был готов поклясться, что глаз не спускал с входной двери, я не заметил, как рядом со мной появилась джипси – снова худая, снова брюнетка и в черном и с монисто на шее.
– Огоньку не будет?
Она достала индийскую самокрутку с травяным табаком.
– Ты уж извини, что я тогда так быстро, но менты не оставили выбора. Уж очень разозлись, что я их бывшего коллегу победила. И не по очкам, замечу.
– Ну ты тоже извини, что я ноги приделал твоему девайсу, кстати, они говорят не твоему.
– Бг–ггг, ничего, сама виновата, увлеклась одним художником, ну ты его знаешь, с которым ты тогда пришел. Эта вещь своенравная и ревнует.
– А в чем же ее ценность?
– Ты слышал, что музыка это наркотик? Она воздействуют на наши рецепторы, заставляя выделять эндорфины и дофамины и еще много чего полезного. Но это только правильная музыка. Вот эти «уши» делают любой дешевый спайс кокаином. Причем в прямом смысле – там поддерживаются особые частоты, которых мы не слышим, они их буквально прикручивают к обычному диапазону. Со временем они меняют структуру мозга… в лучшую сторону. Но на это дело подсаживаешься, и если их не будет, то деградация в первоначальное состояние обеспечена... все начинается со смены прически, неминуемым набором веса и желания стать блондинкой как у меня, например.
– А если не слезать?
– Зависит от твоих музыкальных вкусов и пристрастий, ну и мировоззрения, конечно. Мне хватает и этого…
Она спросила, вижу ли я пепельницу в противоположной стороне курилки, метрах в шести, и секунду спустя протянула ее мне, не тронувшись с места. Мне лишь показалось, что ее рука вытянулась невозможной тенью с молниеносной скоростью.
– А кто–то хочет миром управлять, – спокойно пояснил она.
– Где такие наушники взять? – скрывать не стану, меня аж холодный пот прошиб от намека на возможности.
«Джипси» посмотрела на меня внимательно и рассмеялась.
– Бггг… тут ты опоздал. Их всего было сделано штук пять, пока конструктора не убили. И все они у дяденек, которые шутить не любят. Но я не жадная, могу дать послушать, если подружимся…