Май 1976 года. Отгремела очередная череда курсантских свадеб, сыгранных после стажировки. Подошел конец нашей лекционной учебы. Заканчиваются лекции. Начались зачеты, консультации, подготовка к экзаменам. Последний учебный день. Готовимся к празднику. Собственно, нам все равно какой звонок, хоть последний, хоть очередной. Был бы повод.
Собирались собраться обеими ротами вместе. Закрепить, так сказать, братские узы совместно съеденным и выпитым. Но не договорились. Гуляли раздельно, а жаль. Причины уже, конечно, не помню. За неделю, до дня «Ч», ответственные ходоки бродили по летним, приморским ресторанам, искали место, рассадить 100 человек. Изначально договорились гулять одним мужским коллективом. Но женатая прослойка, после объявления решения бойким одесским женам, после вызванных этим объявлением домашних скандалов, смалодушничала и пошла на попятную. Запросила исключения из правил. Больше всех возмущались наши товарищи, имеющие жен за пределами города Одессы и области.
Еще не попавшие в семейные сети курсанты, долго не сопротивлялись, нам было фиолетово с кем пить водку и запивать шампанским и наше холостое предложение - увеличить вступительный взнос за банкет вдвое, было со скрипом, но принято. На возмущенные крики женатой части, что дамы столько не пьют, последовал вполне резонный ответ - «вот мы и посмотрим!». На том и порешили. В ресторане не огорчились увеличением числа празднующих и даже наоборот.
Кочено, никакого специального звонка в учебном корпусе не звучало, тем более что младшие курсы продолжали сидеть на своих лекциях и практических занятиях и дальше. Просто преподаватель сказал, что на этом все, увидимся на зачете. Грусти не испытывали, наоборот, облегчение. Остались «Госы», последняя плавпрактика и написание диплома. Еще 9 месяцев в стенах Альма-Матери. Шестой курс.
Ну а отмечать «последний звонок» решили по полной. В связи с подходящей погодой все оделись в чистую выглаженную форму с блестящими буквами, шитым золотом флажком и золотыми-же нашивками. Белые чехлы на фуражках, белые перчатки, кожаные портфели с известным внутри содержимым, издававшим мелодичный звон. Построились, подравнялись и пошли, под предводительством старшины роты, размеренным шагом, по Одессе.
С Дидрихсона, от учебных корпусов, отправились по «малому кругу» с переходом на «большой». Шли неспеша, меняя шаг, то притоптывая на каждый четвертый, то шаркая по асфальту, но исключительно в ногу. Машины сзади не сигналили, объезжали культурно. На красный свет мы тоже не выходили. У каждой винарки шаг замедлялся, из строя выпадало несколько человек, скрывалось в подвальчике и через минуту бегом догонявшие строй утираясь, кто рукой, кто платочком, кто гюйсом.
Впереди строя, если правильно помню, шел Серега со своей веселой, красной рожей и медным колокольцем в руке, в который колоколец, он громко звонил, оповещая жителей Одессы о еще одной группе моряков, закончивших теоретическое обучение и собирающихся хорошо выпить и закусить по этому поводу. Одесситы, на тротуарах, кричали нам обидные поздравления, дамы делали ручкой.
Будучи потомственным жителем Молдаванки, колоколец он взял у кого-то из знакомых, занимавшихся вывозом мусора с Молдаванских дворов. Мусорщик подъезжал на машине, заходил во двор и звонил, оповещая жителей, что можно выносить накопленное за день. Медный, окислившийся изнутри за долгие мусорные годы колоколец формой своей походил на бокал для Мартини и вмещал, ну, грамм 400 точно.
Кому первому пришла мысль в голову выпивать, из этого колокольчика взятое с собой на строевую прогулку, не знаю, не скажу. Но колокольчик бодро стал перемещаться в строю роты из конца в конец. Я, имевший тройку по химии за первый курс (и соответственно знавший ее лучше всех), громким голосом предупреждал наливавших и выпивавших. Что это добром не кончится, что окислы вступят в тесный телесный и душевный контакт с наливаемым в колоколец вином и вызовут необратимую, этим вечером, реакцию организма.
Кто-то внял моим призывам и продолжил пользоваться взятым с собой стаканом, а кто-то, выбегавший из строя чаще других, не обратил внимание на громкие предупреждения и в конечном итоге был вынужден отсутствовать на празднике, проведя весь вечер в отхожих местах. Основной удар приняли на себя инициаторы распития из первой коробки строя. Четыре души пропустили-таки совсем праздничное возлияние. Перерывы между приступами желания были весьма коротки и не оставили возможности добежать до ресторана.
Остальным досталось, но меньше и выбегали они из-за стола, в отдельно стоящий домик, прерывая веселье, кто каждые 5, кто 10, кто 15 минут. Но зато все вместе! Видно, до них основной окисел уже не дошел, вымылся и растворился в предыдущих порциях. Гуляли до 15 часов. Догуляли по Пушкинской чуть не до вокзала. Там решили разойтись, немного передохнуть и продолжить в Аркадии в 18 часов. Как порешили, так и сделали.
К 18 часам вместо красивых, нарядных подтянутых, слегка поддатых курсантов собралась безликая джинсовая толпа с такими же дамами, за которых давали слово, что они много не пьют. Но не тут-то было. Дамы показали себя достойными своих мужей и к середине вчера уже целовались со всеми, сидящими рядом, пришедшими в одиночку товарищами. За что, некоторые, были биты прямо за столом. Опустим же занавес на продолжение банкета. Додумаем сами, чем закончился званный ужин.
Дорогие подписчики и уважаемые читатели! В издательстве ЛитРес вышла книга моих коротких морских историй. Читайте! Скучно не будет! https://www.litres.ru/odisseos/plavat-po-moru-neobhodimo/