Аня слушала мужа и не могла поверить. Ей казалось, что все это сон, что это бред. А он говорил и говорил... И все его слова она слышала четко, хотя казалось, будто бы это не его, такой родной голос, будто это кто-то чужой, беспощадный и жестокий открывает всю правду.
-Помнишь нашу встречу 19 лет назад? Я тогда пришел с фронта и застал родную жену беременной от другого мужчины. Ты тогда очень переволновалась, к тому же ты в то время простудилась очень сильно, у тебя был жар, который вместе с переживанием вызвал у тебя роды.
-Да, помню..
-Ты была тогда в бреду, сразу, как только появился мальчик на свет, ты потеряла сознание. Я боялся, что ты не выживешь. Какая бы не была у меня злость и обида, но я боялся тебя потерять. И ненавидел тогда этого ребенка - ведь он стал бы причиной этой горести. Тогда же, глядя на малыша, я чувствовал, что не смогу его принять. Не смогу его растить, и что мне придется всю жизнь играть какую-то чужую роль.
-Ты мог уйти.. - едва слышно прошептала она, уже понимая о чем будет разговор.
-Не мог. У меня никого кроме тебя не было. Как ты помнишь, отец погиб на фронте, мать тоже не дожила до конца войны. У сестры своя семья и четверо детей. Я оказался никому не нужным. И тебя терять не хотел. Знаешь, там, в лагере, я представлял, как приеду домой, как ты встретишь меня, как мы продолжим нашу семейную жизнь, как детишек будем воспитывать. Тогда, в лагере, я понял, что сильно тоскую по тебе, что ты для меня больше чем друг, чем жена. Ты моя любовь. И вдруг.. Все мои мечты пошли прахом. Я договорился с фельдшером, обменял ее молчание на козу. А Зинка.. Та сразу согласилась молчать, она ведь сестра моя. В общем, отвез я ребятенка в детский дом и оставил его там, сказав, что нашел его на станции. И все эти годы я мучился и испытывал чувство вины перед тобой и перед мальчишкой. Я даже боялся поехать в детский дом и узнать, что с ним, мне было страшно, что после рождения дочери я сам дам слабину и заберу его. Тогда ты меня не простишь. А вчера, когда мы познакомились с Мишей, я решил все проверить. Сегодня утром директор детского дома подтвердил что действительно Миша, это и есть тот мальчик, которого я привез в детский дом. И сейчас, я знаю, нет мне прощения.
-Что ты натворил? Что ты натворил? - У Ани текли слезы из глаз и она хотела рыдать в голос, но оказалось, что она может только шептать - спазм схватил ее горло.
-Нам нужно объяснить все Оксане, ей нельзя с ним встречаться.
-Я сама это сделаю. А ты.. Убирайся! Иди на все четыре стороны!
-Аня, куда же я пойду? Мы родительский дом разобрали, там у нас участок под посев...
-Мне все равно, к Зинке иди! Ты понимаешь, что ты натворил? Последствия такого поступка - боль для двоих! А в нашем случае для четверых! У-хо-ди!
Леонид ушел, собрав необходимые вещи. Всю ночь Ана просидела у окна в ступоре, а наутро, отпросившись с работы, поехала в город.
***
-Как это - Миша мой брат? Ты что такое говоришь? - Оксана не верила. Даже после того, как Анна все ей рассказала, отказывалась в это верить.
-Мама, что же теперь делать? Надо ему все рассказать.
Парень оказался на редкость рассудительным, он спокойно и без истерик выслушал Аню и лишь спустя несколько минут после ее рассказа, до него наконец дошло - он больше не может быть с Оксаной.
-Оксана, мы не должны пока видеться. Понимаешь, я люблю тебя, но не как сестру. Мне сложно принимать тебя пока в новом статусе. Я не могу на тебя иначе смотреть, я люблю тебя как женщину и мне будет тяжело находиться с тобой рядом. - Он ушел, оставив плачущую девушку сидеть на скамье. Парень решил пока ни с кем не общаться - ни с новоявленной матерью, ни с сестрой. Ему нужно время, чтобы прийти в себя и все обдумать. Еще утром у него никого не было, а сейчас выясняется, что есть семья. И кто! Как бы не было больно, но ему придется изменить свою жизнь, а значит отказаться от Оксаны, которую он всем сердцем полюбил.
Аня возвращалась домой и на душе было тревожно, она сама не понимала причину этого чувства. Вроде радоваться должна - она нашла сына, он вырос хорошим парнем, есть цели, есть мечта. Нормально отреагировал на эту новость, выслушал спокойно. Так в чем же дело? Аня удивилась сама себе - она мечтала быстрее попрощаться с молодежью и вернуться в деревню. Наверное, причина в том, что она привыкла считать своего сына умершим и не может привыкнуть к мысли что он жив, что вот он, рядом, всего в двух часах езды...И почему-то этому не рада...
Что за странное чувство?
Вечером, поужинав, с кружкой чая в руке Аня смотрела в окно. Завтра 12 ноября, день, когда 19 лет назад она родила сына. Завтра у Миши день рождения, а она даже не хотела остаться. Да и он не особо стремился к общению с ней, хотя вроде бы все понял и его удовлетворили ее объяснения. Рука дрогнула.. Вот что за чувство ее преследует весь день: она не чувствует никаких материнских чувств к нему, нет зова сердца. Пытаясь успокоить себя, что она не знала о парне ничего на протяжении 19 лет, и не может его любить, так как он для нее чужой, все же не могла избавиться от мысли, что это ошибка. Надо все еще раз проверить, может быть, она поспешила все рассказать Оксане и Мише? Нужно успокоиться, прийти в себя и понять, как действовать дальше.
В следующие выходные она поехала в город. Леонид всю неделю просил у жены прощения, намеревался ее сопровождать, но она была глуха к его просьбам и мольбам, несмотря на то, что у нее щемило сердце. Аня познала, что такое любить и ненавидеть одновременно.
Зайдя в кабинет директора, женщина не стала ходить вокруг да около и рассказала всю историю как есть. Елена Сергеевна молча ее выслушала, а затем развела руками:
-Не понимаю, что вы от меня хотите. Недавно приходил ваш муж, тоже интересовался парнем, но он лишь спрашивал, когда у него день рождения и что он вообще за человек, беспокоился о дочери. Но теперь я знаю, что это не так...
- Мне всего лишь нужно подтверждение, что Миша это мой сын.
Директор замялась, но потом, вздохнув, сняла очки и привстала:
- Я заведую детским домом всего восемь лет, но могу для вас посмотреть дело в архиве, пройдемте.
Они зашли в пыльное помещение со стеллажами, на которых ровными рядами стояли папки, выстроенные в алфавитном порядке.
-Так, Савельев Михаил. Да, действительно, 19 лет назад, 12 ноября его принес мужчина, который объяснил, что нашел сверток на безлюдной станции. Мальчика назвали Михаилом, дали отчество Владимирович и фамилию Савельев. И день его рождения в метрике значится та дата, когда его принесли в детский дом. Да и в его карточке отмечено, что он был новорожденный, маленький и слабый.
- Спасибо вам большое.
-Только.. Анна Петровна, вы уж не распространяйте, что я вам помогаю. У нас вообще-то нельзя вот так просто узнавать информацию о воспитанниках, и уж тем более давать доступ в архив. Но у вас такой случай... Мне вас по-женски стало жаль.
-Конечно, я никому ни о чем не обмолвлюсь, - попрощавшись, Аня вышла на улицу и, сев на скамейку в парке рядом с детским домом, подставила лицо осеннему солнышку, наслаждаясь последним в этом году теплом.
-Простите, - рядом на лавочку присела пожилая женщина, закутанная в шаль.
-Вы мне? - Аня удивилась: лавочек хватало, зачем надо было именно к ней присаживаться.
- Да. Разрешиться представиться - Тамара Семеновна.
-Анна Петровна, - протянула она руку. И женщина продолжила:
- Я шла за вами. Я работаю тут нянечкой, - Тамара Семеновна указала рукой на здание детского дома, - между собой персонал общается хорошо и уже пошел слух, что интересуются "найденышем". Говорят, мужчина приезжал и о нем спрашивал. Вы извините, я нечаянно услышала ваш разговор с Еленой Сергеевной, директрисой нашей. Я могла бы промолчать, но не могу, потому что Миша - это не тот, кого вы ищете. Нельзя, чтобы вы считали Михаила своим сыном, неправильно это, так нельзя.. - пробубнила женщина.
Продолжение ЗДЕСЬ