С той минуты, как Маркус написал, что приедет, Геля потеряла аппетит и сон. Не в силах подавить волнение перед долгожданной встречей, она то не могла усидеть на месте, то, наоборот, впадала в какой-то ступор.
Ей все время казалось, что необходимо что-то сделать. Только вот, что именно, она понять не могла, поэтому хваталась за все и сразу.
Разумеется, ее состояние не могло остаться незамеченным. Все бы еще ничего, но когда она, вернувшись из школы, лихорадочно принялась за уборку во всей квартире, мама с бабушкой удивленно переглянулись.
— Все в порядке? — подошла мать к Геле в ту минуту, когда та относила пылесос в кладовку.
— Да... — Геля потупилась и убрала рукой волосы с мокрого лица.
— Ты так суетишься только когда нервничаешь, — мать испытующе поглядела ей в глаза. — Что-то случилось?
— Нет... ничего.
Геля сама не знала, зачем соврала. Прежде у них в семье не водилось никаких секретов. Но внутренний голос подсказал, что если раскрыть маме теперь причину ее волнения, то та вряд ли будет в восторге.
Даже если она окажется не против, ей точно не понравится, что Геля договорилась с Маркусом о встрече, не посоветовавшись с ней. Поразмыслив, они с бабушкой наверняка решат, что это рискованная авантюра. Того и гляди, вообще запретят им встречаться.
Нет, пока ничего говорить нельзя. Лучше оттянуть этот разговор до того момента, когда времени отступать не останется. Да, они, конечно, поругают ее. Может, даже расстроятся... Но поймут и простят.
Ведь она любит его. И мечтала об этой встрече с того дня, как они расстались в Турции!
Геля ходила по своей комнате из угла в угол и представляла, о чем они с ним будут говорить. Мысли разбегались. Надо будет заучить несколько фраз на случай, если она совсем растеряется. Боже... Надеюсь, говорить будет, в основном, он.
За месяцы переписки Геля успела понять, что Маркус хорош не только внешне. Он с легкостью подхватывал любую ее мысль, как бы криво-косо она не была выражена, и умел вывести ее на другой уровень. К тому же он знал английский язык как родной.
Общаясь с ним, она краснела за каждую случайную ошибку, а Маркус будто и не замечал ничего. Наоборот, только превозносил ее способности даже там, где их не было.
Она уже не могла дождаться той минуты, когда снова увидит его синие, бесконечно красивые глаза и почувствует на себе этот властный взгляд — взгляд дикаря.
Было в Маркусе что-то такое, что ощущалось даже на расстоянии и немного пугало ее, — какая-то тяжелая нутряная сила, перед которой она чувствовала себя слабой и безвольной.
С другой стороны, он был с ней нежнее некуда. Хотел всегда быть рядом, чтобы оберегать ее. Порой она видела в нем отца, которого она была лишена все эти годы.
С ним она бы чувствовала себя более защищенной. Он обнимет ее крепко-крепко, чтобы больше никогда не отпускать...
Интересно, не стал ли он еще выше ростом за это время? Ее и так смущало тогда на отдыхе, что приходилось смотреть на него снизу вверх. Ему же, в свою очередь, приходилось нависать над ней всей мощью своего тела.
Было в этом что-то, отчего спирало дыхание и по телу пробегали мурашки.
Так и проходили эти дни — странно, но радостно, в трепетном ожидании предстоящего счастья. Маркус без конца ей писал — ему еще сильнее не терпелось увидеться.
— Я вижу тебя во сне каждую ночь. Вчера мне снова приснилась наша встреча! Я был так счастлив!!
— Гелья, а ты обещаешь не быть слишком красивой? Я боюсь, что умру от разрыва сердца, когда тебя увижу. Если бы я только мог выглядеть лучше ради тебя!
— Мне кажется, я в жизни еще ничего не ждал так сильно.
— Я так тебя люблю!!!
— Боже, неужели мы увидимся уже через три дня?!
Прочитав очередное сообщение, Геля целый день не могла сдержать улыбки, и с ее лица не сходил румянец.
— Чему улыбаешься, солнышко? — любопытствовала мама, поневоле перенимая хорошее настроение дочери.
Геля отговаривалась погодой, общением с подругами, забавными местами в книжках. Врать она, конечно, не умела.
Скорее всего мама догадывалась, что дело в Маркусе, но подыгрывала дочери, делая вид, что верит, и не приставала с расспросами. Бабушка ограничивалась подозрительными взглядами.
Тем временем день Х неумолимо приближался. Геля металась, как бабочка в стеклянной банке.
То ей начинало казаться, что подобранный наряд — под пуховиком она собиралась надеть черную водолазку с черными джинсовыми брюками и длинные сапоги на высоком каблуке — слишком экстравагантен, то, напротив, что в нем недостаточно выражена ее яркая индивидуальность.
Впрочем, к чему эти глупости, у нее все будет написано на лице. Их встреча — уже праздник. Надо уже перестать думать о себе. Главное, чтобы ему было хорошо здесь!
Вся следующая неделя обещала быть морозной и солнечной. Что может быть лучше? Они прогуляются по людным улицам заснеженного Питера, посидят в ее любимом кафе...
Гелю сильно тяготило то, что она до сих пор ничего не сказала маме с бабушкой. Каждый день она просыпалась с мыслью, что уж сегодня точно выберет нужный момент и все им расскажет.
Но день проходил, а она так и не решалась. То мама была не в настроении, то она сама чувствовала, что этот разговор ничем хорошим не кончится.
Накануне встречи Геля весь день была как на иголках. Все падало из рук, даже разбила случайно свою любимую кружку. Собрав черепки, она закрылась в комнате и проплакала почти час.
Ее привел в чувство тихий стук в дверь. В комнату вошла бабушка.
— Ну что ты, золотце мое? Подумаешь, кружка. Такую же купим, даже лучше. Ну-ка, брось плакать. Разве можно? Из-за кружки. Это вообще-то на счастье. — Она грузно присела на краешек постели.
— Ба... — неожиданно для себя Геле захотелось обнять бабушку. — Я так тебя люблю.
— А я тебя, моя хорошая. Ну и чего рыдала, спрашивается? Весь нос красный. — Бабушка шутливо нажала ей на нос.
— Прости меня...
— За что это?
— Ну... — момент настал, скажи же! — Я мало делаю, совсем не помогаю вам с мамой...
— А чем ты нам можешь помочь? Тебе учиться надо. Вот закончишь школу, тогда и можно будет о чем-то думать. Сейчас-то что? И все ты делаешь, даже лишнее, бывает. Кто тебя просил, например, всю квартиру перемывать? Выдумала тоже...
Геля сидела, прижавшись к бабушке, и боялась пошевельнуться. Бабушка была такая добрая. Лучшего момента, чтобы наконец посвятить родных в ее завтрашние планы, не будет.
Но что, если вся ее доброта вмиг кончится? Нет, реакции бабушки она опасалась еще сильнее, чем маминой.
Ночью Геля долго вглядывалась в темноту, не в силах сомкнуть глаз. Вымытые и приятно пахнувшие душистым шампунем волосы растрепались по подушке.
Она провела пальцем по сухим губам. Неужели завтра их коснутся любимые губы?..
Она с легкостью могла воссоздать в памяти их единственный, по-детски чистый поцелуй. Жалела ли она, что не позволила ему тогда поцеловать себя по-настоящему? Конечно, жалела.
Но ведь тогда она не любила так, как сейчас... Происходящее в целом казалось каким-то дивным, неправдоподобным сном. Впрочем, разве то, что ей предстоит теперь, не похоже на сон?
Проснувшись, Геля тут же схватилась за телефон. Маркус написал ей в шесть утра, что заселился в отель. Они еще вчера договорились встретиться около Исаакиевского собора в полдень.
На часах было меньше девяти, но она засуетилась, будто уже опаздывала. Позавтракав и собрав сумку, она облачилась в приготовленную одежду, уложила волосы, нанесла неброский макияж и вышла из дома, сообщив маме, что идет к подруге.
Разумеется, ей было стыдно. Но, выйдя на свежий воздух, она только утвердилась в своем решении держать язык за зубами. Когда они узнают, они все поймут. К тому же, кто знает — может, они в свои восемнадцать и не такое творили!
На часах было пол-одиннадцатого. Она не случайно вышла пораньше: во-первых, не хватало, чтобы ее раскрыли и заставили остаться дома.
Во-вторых, ей хотелось пройтись по родным улочкам города, напитаться их атмосферой, чтобы чувствовать себя более уверенно в общении.
Ну и в-третьих... — да, в этом, пожалуй, стыдно признаваться даже себе! — ей хотелось немного последить за Маркусом перед встречей. Присмотреться к нему издали... Конечно, глупая затея. Но Геля не могла удержаться.
Еще никогда она не чувствовала себя такой счастливой, просто гуляя по своему городу. Геля безумно любила Питер и, казалось, давно знала его наизусть. Но сегодня она открывала его для себя заново.
Дойдя до Исаакия, она постояла, глядя на искрящийся в луче золотой купол. В эту минуту тишину прорезал колокольный звон. Она закрыла глаза, чувствуя, как растворяется в этой особенной, торжественно-благостной музыке.
Она осмотрелась вокруг, и тут вдруг ее взгляд наткнулся на высокого молодого человека, стоявшего на краю площади. Он, как завороженный, смотрел на собор. Геля судорожно вглядывалась в его лицо, тогда как тот, казалось, был целиком погружен в себя.
Когда она поняла, что это он, то настолько растерялась, что забыла поправить упавший капюшон. Копна рыжих волос упала на плечи. О боже, кажется, он заметил ее!
— Гелья!!!
Ссылки на предыдущие части:
Больше, чем курортный роман ч.2
Больше, чем курортный роман ч.3
Больше, чем курортный роман ч.4