Леонид Николаевич Лазарев — советский и российский фотохудожник, фотожурналист.
Композитор, Народный артист России Геннадий Гладков:
Для меня — профессионального музыканта — первое впечатление от фоторабот Леонида Лазарева было сродни впечатлению от великих музыкальных произведений. В его работах я нашел аналоги мелодии, гармонии, ритму, ярким динамическим контрастам, полифонии: я увидел разнообразие «оркестровок» — то прозрачных, воздушных, почти нереальных, то очень плотных, нарочито документальных, пронзительно-бытовых. По всему огромному количеству работ фотокомпозитора свойственны лиризм, любовь к людям, стремление раскрыть их внутренний мир через внешний облик, любовь к их жилищам, к городам, к культуре, искусству, к природе, к травинкам и клейким листочкам и вообще ко всему существующему на земле.
1958 год. Я приезжаю к родителям, которые гастролируют в городе Ульяновске. За моими плечами успех в Москве. Успех — большой, неожиданный, но, видимо, заслуженный. Я в городе проявляю активность, снимаю...
У моего брата появляются знакомые местные мотогонщики, чемпионы, увлеченные спортом люди. Узнаю от них, что под Ульяновском устраивается большое торжество для колхозников, с выступлением спортсменов ДОСААФ, прыжками с парашютом, будут гонки по гаревой дорожке, соберется много людей. Событие, мимо которого я как начинающий фотожурналист, как мне казалось, пройти ну никак не мог.
И я спрашиваю у отца:
— Пап, а можно мне на мотоцикле поехать за город?
— Ты знаешь, у меня вот как раз свободный «Индиан» есть, садись — поезжай, но, правда, на нем никакого номера нет. Если остановит милиция, объяснишь, что ты тренируешься, занимаешься каскадерством в пустынном месте, не в городе же заниматься.
Я, вооружившись двумя фотоаппаратами, которые у меня были с собой, сажусь на мотоцикл, может быть, это было пятый раз в жизни, и еду по направлению к селу Большое Нагаткино. Несколько раз останавливался по дороге, спрашивал, как проехать.
Вижу большое скопление людей, очень много повозок, запряженных лошадьми. Идет бойкая торговля: кто-то торгует сеном, кто-то — ягодами, мочеными яблоками, и капустой, и семечками, много чего. Резко мимо меня проскакивают несколько мотоциклистов. Легкое жужжание исходит откуда-то сверху. Этот звук может говорить о том, что в воздухе самолет. Кругом меня люди с поднятыми головами. Все застыли, и самолет, кажется, зацепился за небо. Черная маленькая точка отделилась от биплана, начинает приближаться к земле, растет.
Небо расцветает большим белым парашютом. Все замерли, движения на земле нет, все смотрят вверх.
Оцепенение мое прошло. Камера начинает работать. Снимаю небо, самолет, парашютиста. Парашютист быстро приближается, явно не попадая на стадион. Видимо, летчик ошибся с ветром, и парашютист не вовремя выпрыгнул из самолета. Он приземляется на скопление людей, лошадей, на ярмарку, где идет торговля. Масса людей в мгновение ока сорвались с места и побежали по направлению к парашютисту.
Все бежали к чуду. Всем хотелось увидеть и пощупать этого героя, падающего с неба. Я снимаю. Снимать трудно, потому что бегу, как и все, а во время бега снимать еще не приходилось. Останавливаюсь, замираю, не дышу и делаю щелчок фотоаппаратом, успеваю наводить на резкость. В руках фотоаппарат «Ленинград» с механическим взводом, объектив 85 мм. Удается сделать два-три кадра, не больше. Время полета парашютиста кончается, он опускается на землю...
Вокруг него люди, щупают его, помогают ему собрать парашют. Что-то говорит... Улыбается...
Приземление парашютиста — сигнал к открытию соревнований мотоциклистов. В них принимает участие мой знакомый, уже известный ульяновский спортсмен Ерохин Лева. Я впервые видел гонки по гаревой дорожке.
Много пыли, много шума. Невероятный эффект! Как мотоциклистам удается на повороте держать машину почти лежа и одной ногой скользить по гаревой дорожке, для меня — загадка. Я познакомился с новыми героями своей жизни. Чувство восторга от этих людей вызывало желание одарить их чем-то. Я активно снимал, думал, что я приеду в гостиницу, проявлю пленку и обязательно напечатаю фотографии, чтобы подарить их. Это было первое и единственное чувство благодарности, которое мне хотелось подарить — свою продукцию — от тех эмоций, которые я получил от этих людей...
Праздник закончился, надо возвращаться к родителям в город. Мой мотоцикл стоит там, где я его оставил. Правда, любой желающий мог его завести, он включался без ключа. Достаточно дернуть заводную ручку, он бы завелся, но, слава богу, ничего не произошло. Я собрал аппаратуру, сел на мотоцикл и поехал в сторону дома. К сожалению, до города я не доехал. Мотоцикл по дороге стал «чихать» и дергаться. Кончилось тем, что он заглох окончательно, чихнув и плюнув дымом последний раз.
На мою удачу по дороге показался грузовик. Я остановил машину:
— Помогите! Я из цирка
— А-а-а... Это вот около базара, это аттракцион такой, вы на мотоциклах гоняете.
— Совершенно верно. Что-то случилось с техникой. Поможете?
— Конечно, поможем, конечно.
Из машины высыпали люди. Как пушинку подняли «Индиан» в кузов.
Триумфально въезжаю в город, сидя на мотоцикле в кузове грузовой машины...
— Что случилось? Что случилось? Эх, Леня, Леня, ты же заклинил двигатель, надо было в поршень маслица поддать немножечко. Что ж ты так?
Моя поездка в Ульяновск и за город обернулась признанием моих работ в Москве. Я оказался на сцене дома журналистов и на вопрос Лидии Дыко: — Как вам удалось снять такое изображение? — В стеснении, почти заикаясь, поведал эту историю
В знак благодарности послал несколько фотографий Льву Ерохину...
Только что вы прочитали отрывок из книги «Москва. Лица. Факты. Свидетели эпохи» Леонида Лазарева (16+)
За плечами автора этой книги — известного фотохудожника Леонида Николаевича Лазарева — шестьдесят лет жизни в фотожурналистике и фотоискусстве. Время позволило мастеру фотографии взять в руки перо, чтобы уже в рукописи словом выразить схваченное светом.
Короткие эссе, очерки, новеллы легки для чтения и восприятия. В них есть интрига, юмор и самоирония, а порой трагизм и даже мистика. Между тем это занятие нельзя назвать просто развлечением. Манера письма оставляет место для тайны, предлагая вдумчивому читателю войти в пространство возможного для собственного поиска ответа на вопросы, вольно или невольно поставленные автором. Повествование охватывает более чем полувековой период жизни Леонида Николаевича — в нем улавливаются и эмоции детства мастера, и его современный взгляд на жизнь. События, описываемые на страницах книги, и впечатления художника неразрывно связаны с историческим контекстом. Просматривается принадлежность автора к поколению шестидесятников. Война, репрессии, трудное послевоенное время не озлобили юношу: даже в эти суровые годы он испытывал мгновения истинного счастья.
Прочитать отрывок или купить книгу можно по ссылке: https://go.ast.ru/a000tir
Поделитесь этой статьей в социальных сетях и не забудьте подписаться на AСT nonfiction :)
Если вам понравилась эта статья, рекомендуем другие по теме:
Что на самом деле значит «модерн Москвы»? Разговор с Айратом Багаутдиновым
«Тяжко было иногородцу»… Жизнь в общежитии и тоска по хутору: рассказывает Нонна Мордюкова
Что такое «настоящая свобода» для Брюса Ли? Как научиться быть самим собой?
Юрий Никулин о поездке в Сиэтл и работе: «В такие длительные поездки уезжать нельзя»
«Это сила, которая выведет вас из темноты». Один из уроков жизни Брюса Ли