ВАХТА

Отрывок из книги «Вахта» о работе переводчиков на месторождении (Основано на реальных событиях)

Вместо предисловия

Колючая пурга мощным порывом сразу ударила в лицо, как только я вышел из машины. За месяц так и не привык к странностям погоды Заполярья – сильный ветер со снегом при температуре минус сорок. Пришлось надеть капюшон куртки и, нагнув голову, почти бегом добираться до здания аэропорта, сопротивляясь порывам ветра.

Здание аэропорта было совсем небольшим, но зато теплым, и это существенно улучшило настроение. Внутри никого не было, значит, я прибыл первым. Но уже через несколько минут входная дверь отрылась, и в зал ожидания вошел человек в синей форме. Понятно. Пилот. Он сразу направился к служебной двери, но не успел ее открыть, поскольку через нее в зал вышла женщина – диспетчер.

- Привет, Танюха! Ну как ты тут?

- Привет. Да вот, видишь, что творится… Что думаешь? Отменяем или как? Взлететь-то сможешь?

- Ну… Давай попробуем! Людям же домой лететь надо.

- Ну, хорошо.

Они оба исчезли за служебной дверью. Честно сказать, это его «Давай попробуем!» вызвало у меня ощущения озноба и холода внутри. Что значит «Давай, попробуем»? А если не получится, что тогда «Извините, не получилось?». Да уж… Я всегда боялся летать на самолетах, тем более, никогда не думал, что вопрос о взлете можно решить так просто.

Тем временем, зал аэропорта начал заполняться вахтовиками. Они входили группами, громко разговаривали, шутили и смеялись. Всем было хорошо. Вахта закончилась, и они летели домой. Такой же шумной гурьбой сквозь пургу добежали до самолета и поднялись на борт, продолжая балагурить. Дежурная фраза стюардессы «Пристегните ремни», дежурная шутка кого-то с задних рядов: «Вахтовикам зачехлить рога!», и самолет выходит на взлет. Он разгоняется, взлетает, сильным порывом ветра его сразу же сильно кренит. Я вижу, как крыло проходит всего в полуметре от земли. Общее «О!» от вахтовиков, но пилот выруливает. Все. Полетели. Домой!

Разные мысли крутились у меня в голове. Воспоминания о том, как прошла моя первая вахта, о людях, которых я встретил, об успехах и неудачах, но главное: «Зачем я вообще приехал сюда? Ведь это явно не мое… Хотя ладно. Вахта закончилась, денег заработал неплохо, но больше сюда ни ногой… никогда…».

Да, знать бы мне тогда, что все равно вернусь, и не просто вернусь, а надолго. Что север с его суровой, но уникальной природой навсегда западет в мою душу и уже никогда не отпустит. Что больше никогда и негде в своей жизни я не встречу таких настоящих людей, грубоватых, но удивительно человечных и правильных, и что те десять лет, которые я провел на месторождении, и была моя настоящая жизнь. Все это будет потом. А пока я летел домой.

Глава 1. Первая вахта

Однако, я несколько забежал вперед… Давайте лучше с самого начала, и все по порядку.

Очень хорошо помню тот день, когда приехал на месторождение в первый раз. 22 октября 1991 года. В тот день в Архангельске было +80С. Поэтому и одет я был соответствующим образом – демисезонные полуботинки, костюм с галстуком, куртка, кепка, перчатки. Да, еще кейс в руке. Что говорить, деловой человек, да и только. В целом, и цель моей поездки в Усинск заключалась лишь в том, чтобы найти нефтегазовую компанию и провести переговоры о работе. Предположить, что мне сразу придется работать, я не мог.

Но уже на подлете к Усинску стюардесса сообщила пассажирам, что температура воздуха в городе – минус 42С. Холодно. Надо же, расстояние всего-то 400 километров, а какая разница в температуре. В аэропорту узнаю, как доехать до города. Сажусь автобус. Добираюсь до гостиницы, поселяюсь. Хорошо, теперь за дело. У работников гостиницы узнаю, где находятся офисы нефтегазовых компаний. Город маленький, и все о них знают. Оказалось, что таких компаний в городе несколько, но мне нужно к канадцам.

Их удалось найти довольно быстро, но на офис это было мало похоже – всего несколько строительных бытовок, соединенных вместе. Охраны нет. Сразу допустили к канадцу по имени Дрю, который занимался набором переводчиков.

- Yes, we do need translators here, but I do not know the current situation in the field. You know what? I got your contacts, you go home now, and I will call you when we have a vacancy, OK?

Ну что же, нужно возвращаться в гостиницу и собираться домой, видимо, миссия выполнена. Но уже через час после возвращения в свой номер гостиницы, звонит Дрю: “Hi, Vlad, we have a vacancy for you in the field, and a car is going there right now and can give you a ride. You got about fifteen minutes to pick you things up, OK?”

На самом деле, машина пришла уже через пять минут, при этом начала яростно сигналить, поэтому, не успев собрать даже половины своих вещей, вскоре я уже сидел в «Форде» между двумя весьма габаритными канадцами, которые всю дорогу разговаривали между собой через меня. Эти парни сильно отличались от Дрю. Они были рабочими, а не офисными работниками, как Дрю, поэтому и говорили на несколько другом английском, состоящем, в основном, из матерных слов и нефтегазовых технических терминов. Поскольку в институте меня не учили ни тому, ни другому, то на мою долю осталось только понимание отдельных слов, союзов и междометий. Ужас начал проникать в мой мозг уже через несколько минут их разговора: «Как же я собираюсь это переводить?» В тот момент я еще не очень понимал, что мне повезло работать с канадцами, которых понимать намного проще по сравнению с северными британцами (особенно шотландцами) и выходцами из некоторых областей Техаса, которые появились позже.

Кстати, после десяти лет работы на месторождении, я мог уже с полным основанием заявить, что если кто-то и думает, что никто не умеет так хорошо ругаться матом, как русские, то он совершенно не прав. По крайней мере, те парни, с которыми мне приходилось работать, заворачивали такие матерные обороты, что на их основе для несчастных переводчиков можно было бы составить отдельный учебный курс.

К слову сказать, в начале 1990-х годов переводчиков действительно катастрофически не хватало. До этого времени Россия долгие годы была закрытой страной, иностранные языки были не востребованы, изучались только в рамках средней школы или института, с единственной целью получения отметки. Настоящих фанатов иностранного языка было мало. А когда хлынул поток иностранных компаний в Россию, оказалось, что переводчиков, способных качественно переводить, практически нет. Поэтому их искали везде, где только возможно.

Например, один из моих коллег – переводчиков знал английский язык только в рамках необходимости продажи матрешек иностранцам на Арбате, однако этого оказалось достаточно, чтобы взять его на работу, поскольку других было не найти. Что уж там говорить про нефтегазовую терминологию – учились прямо на месте, на скважинах и буровых площадках.

Через два часа мы уже прибыли в полевой лагерь. Очень теплый лагерь, но рассмотреть все его преимущества и прелести мне сразу не удалось, поскольку прямо на пороге мне объявили, что я заступаю в ночную вахту, и что вахтовка (так назывался автобус на базе грузовика, доставляющий рабочих к месту выполнения работ на скважинах) отходит уже через 15 минут (опять 15 минут?). Бросив сумку в отведенную мне комнату, через несколько минут я уже сидел в вахтовке, все в той же одежде (полуботинки, костюм, галстук) и ехал на скважину в бригаду капитального ремонта.

На месте выполнения работ находился балок мастера и балок бригады, где проходила перевахтовка. Увидев мою одежду, бригада встретила меня дружным хохотом. Я тоже отдавал себе отчет, насколько глупо выгляжу в таком наряде, но выбора не было. Основательно похохотав, парни затихли и озадачились.

- Слушай, до утра ты реально не продержишься в такой одежде. Давайте соберем для него что-нибудь.

- Ну, пусть, вон, мои сапоги теплые берет, я завтра все равно в город еду, на вахту не выхожу.

- Ладно, а я рукавицы дам и комбез.

В общем, парни меня приодели и не дали замерзнуть. Получить обморожение мне еще предстояло позже, но не в этот раз. Поскольку было непривычно холодно, выданный мне комбинезон я надел прямо на свой китайский пуховик, за что сразу же получил кличку у веселых канадцев: “You know, buddy, in such clothes you look like a Batman. Don’t get offended, get used to it. We always tease each other, it helps us to survive here”. Ой, да наплевать, главное тепло и продержаться до утра.

Персонал капитального ремонта скважин включал канадского мастера, русского инженера, и саму бригаду из четырех канадцев и трех русских, которые считались стажерами у канадцев, хотя имели гораздо больший опыт работы. Канадского бурильщика звали Берри, и он был настоящим индейцем. Берри повел меня на экскурсию по площадке. Мне казалось, что я попал в какую-то сюрреалистическую картину: была ночь, и все оборудование, включая станок капитального ремонта с вышкой, балки, бойлерную и насосную, освещалось многочисленными лампами и прожекторами, под ногами хрустел снег, холод проникал под одежду, многочисленные звезды усыпали ясное небо, а за границами рабочей площадки простиралась бесконечная снежная тундра, к тому же с непривычки хотелось спать.

В своем рассказе об оборудовании Берри был немногословен. Было понятно, что оборудование старое, и оно ему совсем не нравится. Он все время повторял: “This is another piece of sh...t”, и, пожалуй, это все, что я усвоил из первого урока по терминологии.

Оборудование станка капитального ремонта скважин включало саму установку, представляющую собой грузовик, на котором была смонтирована складная мачта высотой до 25 метров, буровая лебедка и рабочая площадка, устанавливаемая над скважиной. На мачте находилась площадка для работы верхового рабочего и кронблок, через который проходил талевый канат. Кроме этого, на месте проведения работ были установлены мобильные здания насосной для закачки жидкости в скважину, бойлерной для пропаривания оборудования в зимнее время, аккумуляторной для управления противовыбросовым превентором и инструментальной для хранения инструментов. В общем, вполне достаточно для первого знакомства.

Так или иначе, но первая ночь на скважине прошла довольно интересно и спокойно. Серьезные работы, как правило, в ночное время не планируются и не проводятся по причине безопасности, и бригада занимается, в основном, рутинными операциями и обслуживанием оборудования. Поэтому были частые перерывы и время для знакомства. Технического перевода практически не было, и переводить пришлось, в основном, беседы членов бригады за чашкой кофе. А утром нас приехала сменить дневная смена.

На обратном пути в лагерь половина бригады уже спала, пока… пока у вахтовки не отлетело переднее колесо. Да, да, именно отлетело и покатилось по дороге впереди вахтовки. Удивительный народ, эти вахтовики. Нет, никто не испугался, наоборот, те, кто не спал, своим хохотом разбудили спящих, которые также присоединились к ним. Сначала мне показалось это массовым безумием, потом вдруг пришло осознание, насколько это лихие ребята, захотелось присоединиться к ним, и даже закричать «Банзай!». Машину, конечно, остановили, колесо подобрали и поставили на место, а потом спокойно доехали до лагеря.

В лагере я в первый раз убедился, насколько хорошо он был построен. Несмотря на то, что это была сборная конструкция, внутри было тепло и просторно, в комнатах размещали по два человека, огромная столовая могла вмещать до ста человек, были предусмотрены даже комнаты для отдыха – телевизионная, сауна с джакузи, биллиардная и спортзал. В общем здорово. Но подробно рассматривать все это я не стал, нужно было идти на завтрак (или ужин в нашем случае?) и спать до следующей ночи.

Здесь, в принципе, стоит кратко описать, как в целом проходит вахта на месторождении с точки зрения ее восприятия, а также особенностей работы ночью. Конечно, когда ночью работаешь, а днем спишь, нарушаются все биоритмы, включая сон и прием пищи. Через неделю вообще начинаешь плохо ориентироваться во времени и пространстве: встаешь – темно, ложишься спать – темно. Поэтому в ночную обычно работаешь полвахты, а потом переходишь в день. А в целом четыре недели вахты воспринимаются как жизнь в подводной лодке – одни и те же лица, события и порядок действий. При этом происходят и ментальные изменения по неделям. Первая неделя проходит достаточно интересно и быстро – встречи с друзьями и коллегами по работе, вхождение в работу, по которой, в принципе, соскучился, рассказы о том, что делал дома. Вторая и третья неделя – постепенно превращаешься в робота, все делаешь автоматически, а на последней неделе начинаешь считать часы, тоскуешь по дому. Похожая ситуация и на отдыхающей вахте: на первой неделе рад, что вернулся, но приходишь в себя, вторая и третья неделя – живешь нормальной жизнью, на последней неделе настроение плохое – выходных дней осталось мало, скоро ехать на работу. Но, с другой стороны, хочется увидеть друзей и коллег. Очень похоже на жизнь моряка: постоянно тоскуешь - то по морю, то по дому.

За завтраком я сидел недалеко от канадского мастера и невольно подслушал его разговор с супервайзером. Обо мне что ли? Да, точно обо мне, вот черт!

- And also we have a problem with the translator. Probably we’ll have to replace him.

- Why?

- Well, he knows f…kall about oil and gas! And you listen to him as if you read a book. He’s bookish.

- You replace him and they will bring another one like him, no difference. You got him now, you train him. Let’s see in a week.

- OK.

Вот ведь незадача. Возможно, уволят завтра. А может через неделю. Ладно, скорее всего, неделя у меня есть, надо постараться что-то изменить и остаться. А пока спать, в полной неизвестности будущего.

Подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить продолжение! Ставьте ЛАЙК!!!