Глава IX
Когда Дейв встретился на Большом острове с Бернардо, тот кроме подарков и благодарности, привёз бланк паспорта и, несмотря на скептическое отношение Дейва к этому, выписал документ. В графе имя шериф острова Малый не задумываясь написал Дейв, и спросил у обладателя нового паспорта что писать в графе фамилия. Тот вспомнил, что известный художник предпочёл фамилию матери Пикассо, потому что фамилия отца Руис была сильно распространённой. А распространённость – это то, что нашему герою было как раз очень нужно.
Так Гена Давыдченко из пригорода Одессы со странным названием (а что в Одессе не странное?) Курсаки, стал Дейвом Руисом с острова Малый, чему имелось подтверждение в виде официального документа с водяными знаками на всех страницах. И, как выяснилось, документ этот вовсе не оказался лишним. Благодаря наличию нового паспорта можно было открыть счёт в местном банке, на котором появились средства от выполняемых экскурсионных полётов, а так же часть тех денег, что Дейв привёз с собой на остров и спрятал в очень укромном месте. Теперь никто не мог упрекнуть его, что он не платит налоги. Его и раньше не упрекали, но теперь и не могли это сделать. И вообще, когда к тебе обращаются «наш» - это здорово облегчает жизнь.
Но товарно-денежные отношения никто не отменял, а если и отменял то не в очень хорошую сторону для Дейва. Это я о том, что когда он вновь вопреки своему желанию застрял на Малом острове с количеством топлива в баках, которого не хватало вернуться на Большой остров, он не мог купить нужное топливо. Никак. Потому что привозили сюда топливо раз в три-четыре месяца. Уже эта неопределённость делало бензин драгоценным, а тот факт, что привозили топливо строго под заказ исключала возможность приобрести нужный продукт с первой доставки. Только, когда прибудет небольшой танкер, который раздаст заказанное топливо островитянам, можно будет оплатить будущую поставку. И по факту получалось, что ещё месяца три ждать заправку гидросамолёта Дейва.
Внимательный читатель может спросить, почему Дейву, вернее «нуэстро Дейву» не могут продать бензин для его самолёта местные жители. И я отвечу: бензин для островитян – это работающие генераторы и моторы их лодок, без чего жизни на океанском острове нет. И если раньше была возможность прикупить кое-что для пробы двигателя и контрольных полётов, то после известного перелёта для спасения больной девочки все островитяне поиздержались в плане топлива. Так что оставалось только ждать.
Гена и Эдик вышли из дома. Изменившийся ветер дул теперь со стороны вершин в долину. Быстро темнело, как только солнце зашло за ближайшую горную вершину.
«Похоже ночью будет погода и придётся улетать», - подумал Гена.
К друзьям подошла Мария.
- Ночью тебе нужно будет улетать, - сказала она Гене и добавила безразлично, как будто рассказывала об особенностях предстоящего полёта, - Если тебе не повезёт и ты расскажешь, где оставил девочек, то восемь жизней будут на твоей совести.
Немного помолчали и Гене показался вариант разбиться в горах не самым страшным. Похоже Мария подумала также.
- Я отдам тебе карту, - ответил Гена, - Да, я если честно и по карте не разберусь где мы сейчас.
Мария посмотрела грустно. Она была похожа на известную итальянскою актрису-красавицу, имя которой Гена не помнил, только с очень-очень уставшими глазами.
Мария по-деловому добавила:
- Когда облачность немного опустится, полетишь юг-запад. Будешь идти над облаками… У тебя какая скорость?
- Сто узлов, - ответил Гена, полагая, что так будет понятней.
Мария быстро посчитала и продолжила:
- С гарантией будет полтора часа. Там даже если облачность не закончится снижайся по сто-двести футов в минуту и как только окажешься ниже облаков разворачивайся на обратный курс, в сторону берега. Желательно сесть на воду километрах в двух от береговой черты, не ближе. Я дам тебе спасательный жилет…
- У меня есть, - перебил Гена.
- А там желательно, чтобы самолёт твой утонул. Сейчас найденный самолёт - это очень большие неприятности для тебя. И для нас. Потом плывешь в сторону берега и, если тебя найдут пограничники, то говоришь, что ничего не помнишь. Но лучше добирайся домой. Дома всегда лучше.
Потом она повернулась к Эдику и что-то сказала тому на непонятном языке. Эдик смутился и не смотрел на друга. Когда Мария уже пошла в дом, Гена окликнул:
- Мария, - она повернулась не сразу, и Гена спросил, - Ты ведь не Мария?
- Какая разница, - ответила она и пошла в дом, где в её помощи нуждалась раненая девушка и ещё пятеро просто напуганных девчонок.
- Она сказала, что лучше бы я разбился в горах подальше? - спросил Гена друга.
Тот ответил извиняясь за новую знакомую:
- Её можно понять. Но ты же долетишь? - больше утверждал чем спрашивал друг.
Гена вздохнул. Даже обижаться он не мог, понимая, что самым простым для женщины было бы просто сообщить бандитам, кто у неё в гостях.
- Слушай Эдуард, а я ведь даже твоей фамилии не знаю, - сказал Гена.
- Ты, выходит и имени моего не знаешь. Эдуарт меня зовут, Эдуарт. Ты же знаешь радиотелефонный алфавит: «Т» - Татьяна, «Д» - Дмитрий. Зачем мне на конце Дмитрия иметь, Татьяна лучше, - так себе пошутил друг, но Гена отреагировал громким смехом, который немедленно отозвался эхом напоминая, что здесь горы, и впервые в жизни Гене придётся лететь в никуда.
И иного выхода не было. Слишком дорог ему стал этот неожиданный друг и рисковать будущим этих девушек он также не мог. Да и Мария, несмотря на её отношение не заслуживала неприятностей за своё доброе, а как же иначе, сердце.
Облачность, которая ещё недавно была густым туманом, покидала горный склон, на котором примостилась площадка. Отсюда Гене предстояло лететь очень скоро в сторону моря, а по сути в никуда, с надеждой что всё пройдёт по плану.