8852 подписчика

Города-ульи Вархаммера – насколько это реально?

7 марта 20227 мар 2022

1293

38 мин

Оглавление

Общие сведения о городах-ульях в лоре Вархаммера
Структура улья
Мегаполис и агломерация

Общие сведения о городах-ульях в лоре Вархаммера

Ульи представляют собой колоссальные самоподдерживающиеся супермегаполисы, формирующиеся на протяжении тысячелетий из крупных городов и агломераций. Уже само это определение говорит нам, что вархаммеровский улей – это один из вариантов гипотетического воплощения архитектурно-градостроительной концепции, известной как аркология (arcology). Разумеется, со скидкой на специфику художественной вселенной.

Несколько ульев нередко сливаются в единую структуру, называемую кластер улья. Когда больше половины поверхности планеты заполняют комплексы этого типа, планету классифицируют как мир-улей. По последним оценкам на актуальный таймлайн вселенной более 85% имперских миров имеют на поверхности хотя бы один город-улей.

Все города-ульи расширяются по одному принципу – они нарастают вверх уровень за уровнем, притом что самые нижние уровни постоянно увеличиваются по площади и зачастую дополнительно формируют подземные секторы, не только инфраструктурные по своему назначению, но также промышленные и даже жилые. Со стороны улей выглядит как огромная искусственная гора из адаматия и рокрита, увенчанная башнями-шпилями, что рвутся к небесам на тысячи метров.

Многие современные ульи начали строится в Эпоху Раздора и даже раньше. В большинстве своем они самодостаточны, то есть включают жилые, промышленные и коммуникационные уровни. Они сами производят электричество, пищу, основные товары широкого потребления, одежду, базовый набор медикаментов. В действительности, почти все промышленные товары, производимые в Империуме, выпускаются вовсе не мирами-кузнями или крупными мануфакториями, а городами-ульями.

Ниже я подробно рассмотрю структуру улья и его проблемы, но в самых общих чертах эти моменты и так понятны. На вершине города живет элита. Чем ниже уровень – тем менее обеспеченные слои населения там обитают. На самых нижних уровнях, называемых Подульем, которые не всегда, но зачастую расположены ниже уровня земли, вообще нет законов. Подульи населяют преступные элементы, лица без определенного места жительства, мутанты и даже культисты.

Проблем у ульев много и почти все они очевидны. Но самая большая беда таких городов – отходы. Десятки миллионов людей, населяющих улей, ежедневно производят такое количество мусора разного типа, что весь его просто невозможно уничтожить. Хотя чаще проблема в том, что это невыгодно экономически. Поэтому большинство отходов свозится в так называемые пепельные пустоши. Это регионы между ульями и кластерами ульев, представляющие собой радиоактивные пустыни, загрязненные всеми видами нечистот. В пепельных пустошах могут жить только кланы мутантов и очень редко – приспособившиеся банды, оснащенные соответствующими технологиями для выживания в агрессивной среде.

Структура улья

В действительности, абсолютное большинство коренных жителей городов-ульев всю жизнь проводят в пределах своих уровней. Они не знают, что такое небо и земля, весь их мир сводится к колоссальным индустриальным пейзажам, в которых нет ни капли природного ландшафта. Лишь в шпилях порой можно встретить насаждения.

В старых ульях есть секции и даже целые уровни, которые по каким-то причинам были разрушены и не отремонтированы. Некоторые позже перестраивают, над ними возникают новые уровни, но зачастую в глубине самых древних ульев можно встретить даже археотехи, о которых давно забыли. Каждый улей по-своему уникален, но с точки зрения структуры все аркологии этого вида включают несколько типовых зон. Перечислим и охарактеризуем их по нарастающей, снизу вверх.

Окраина

Название говорит само за себя. Это не нижние уровни улья, а сектора, которые располагаются по периметру нижних уровней. Как правило, на окраине нет центральной инфраструктуры – ни электроэнергии, ни водоснабжения. Продовольствие и медикаменты заводятся в эти районы периодически, но нерегулярно. Власти часто забывают об окраине, потому что всегда есть, куда потратить деньги с выгодной, а не ради гуманизма, который в этой вселенной еще никого не сделал богаче.

Тем не менее, жизнь в окраинах протекает достаточно стабильно. Люди учатся очищать воду, даже сами что-то выращивают. Они используют мобильные ядерные генераторы. Но главное – окраины свободны, здесь практически не действуют законы улья. Порой это может приносить проблемы в виде тотального распространения криминальных элементов, но это случается не так часто, как принято об этом думать. Главная сложность для окраины – близость пепельных пустошей, откуда приходит отравленный воздух и мутантны.

Подулий

Самый нижний уровень улья, окруженный окраинами. Нередко подулий частично или даже полностью располагается ниже уровня земли. Именно здесь концентрация преступных элементов наиболее высока. Хотя порой в подулий попадают люди, которым просто не нашлось места выше. Это могут быть обанкротившиеся дельцы, неудавшиеся политики, но также и беглые заключенные.

В подулье закон тот же, что и на окраинах – выживает сильнейший. Разница в том, что тут нет прямой опасности токсического заражения из пепельных пустошей и мутанты из радиоактивных пустынь не забираются в город так глубоко. Да, здесь есть свои мутанты, но их значительно меньше и они редко действуют централизованно. Либо их общины намеренно скрываются от людей, осознавая опасность любого контакта.

В связи с практически полным отсутствием внешних угроз и правопорядка (исключая нечастые облавы, в большей степени демонстративные или чтобы отработать норму), именно в подулье преступность всегда на максимальном уровне. Фактически любой подулий – это уменьшенная копия Нострамо. Здесь даже деньги почти не имеют ценности. А вот что важно, так это рабочая технология. Например, когитатор или лазган. За такое в подулье вырезают целые кланы.

Нижний улей

Это гораздо более стабильные слои города, расположенные прямо над подульем. Чаще всего в нижнем улье сосредоточены производственные мощности и жилые районы рабочего класса. Вся инфраструктура улья, его фабрики и термоядерные генераторы, снабжающие город энергией, находятся именно здесь. Как правило, большая часть населения города живет в нижнем улье.

В нижнем улье закон поддерживается на достаточном уровне, чтобы статистика преступлений была некритически высока. У простого работяги гораздо больше шансов повстречать в баре сына какого-нибудь бизнесмена из шпиля, которому внезапно захотелось острых ощущений, чем действительно опасного бандита. И проблем такой разгулявшийся селебрити принесет гораздо больше, чем вор или рейдер.

Главная проблема этих уровней – налоги, и самый высокий налог касается электроэнергии. Из-за него очень немногие жители нижнего улья могут позволить себе приемлемый уровень жизни. Однако почти все они стараются заводить семьи и едва ли не ежечасно воздают хвалу Императору, что живут не в подулье.

Верхний улей

Я не пропустил позицию «средний улей», такого понятия просто нет в имперских городах. Как и понятия «средний класс». Есть те, кто обслуживает (они находятся в нижнем улье) и те, кого обслуживают (соответственно население верхнего улья). Тут живут бюрократы, управляющие городом, финансисты всех уровней, владельцы производственных комплексов, находящихся уровнем ниже. Что примечательно – электричество здесь бесплатное, места гораздо больше, закон бдит круглосуточно. Практически все население верхнего улья живет действительно хорошо и даже роскошно.

Шпили

Здесь живут не самые богатые люди в городе, а самые богатые люди в системе. Шпили по площади в разы меньше самого верхнего уровня, не говоря уже о нижних. Зачастую на этом уровне пребывает всего несколько наиболее древних семей, в некоторых случаях они даже являются потомками первых колонистов (хотя чаще это лишь бравада, потому что почти никогда невозможно отследить полную хронику улья, которому 10-15 тысяч лет).

В шпилях живет планетарная знать, крупные внешнесистемные торговцы, владельцы целых торговых флотов и групп добывающих станций. Каждая семья владеет здесь не особняком, а виллой с настоящим дворцом в центре. Так как шпили находятся выше облаков, если атмосфера мира еще окончательно не убита, отсюда открываются невероятные виды. Однако есть мнение, что в шпилях даже опаснее чем в подулье. На дне города вас могут убить за кусок хлеба, но на его вершине ваши политически враги будут охотиться за вашей душой.

Такова реальная структура города-улья, но в имперских справочниках она выглядит несколько иначе:

Сектор Спирум – включает верхний улей и шпили;
Сектор Империалис – нижний улей, эта часть самая большая по площади и самая разнообразная по составу уровней;
Сектор Механикус – промышленные блоки, расположенные обычно в Секторе Империалис, но иногда занимающие отдельные уровни;
Сектор Хабкулум – мы бы назвали эти зоны спальными районами;
Сектор Инфернус – подулье и самые близкие к нему уровни нижнего улья;
Сектор Периферус – соответственно окраины.

Вне классификации стоят орбитальные города-ульи. Многие из них похожи на обычные наземные ульи, но у них может не быть какого-то сектора или даже группы секторов. Чаще всего орбитальные ульи возникают над газовыми гигантами или над планетами с крайне жесткой атмосферой. Настолько жесткой, что даже имперские эксплораторы (которые, как кажется, колонизируют миры под лозунгом «Слабоумие и отвага») считают нецелесообразным строить колонию на поверхности, а лишь размещают там добывающие комплексы.

Жизнь в ульях

Ульи населяют десятки, сотни миллионов людей, и большинство из них существует на довольно ограниченной площади. Они либо работают от звонка до звонка, либо проживают яркую, но, как правило, короткую жизнь, решив переступить закон, но не имея достаточно денег, чтобы оставаться безнаказанным.

Фактически каждый улей представляет обособленный мир со своими внутренними империями, враждующими кланами, большой политической и экономической ареной. Разумеется, у такого города есть свои традиции и история. Очевидно, что ульи Вархаммера – это возведенный до архетипа гоббсовский левиафан. Бездушная машина, топливом для которой являются людские жизни.

И все же города-ульи – это основа Империума. Ведь именно они производят львиную долю товаров, которыми пользуется человеческая раса, от оружия и военной техники до текстиля и пищи. Обратите внимание, аграрные и фермерские миры не имеют права осуществлять прямые поставки продовольствия (только контрабандой). Они поставляют сырье, но производственные комплексы всегда располагаются на планетах с городами-ульями. Потому что, повторюсь, ульи – это в первую очередь мануфактории, а потом уже жилые блоки.

Для большей части населения мира-улья жизнь объективно тяжела. Они существуют в стесненных условиях, зачастую антисантираных. У них ограничено потребление всех ресурсов (на орбитальных ульях дозируется даже воздух). Еда, вода, медикаменты – все это ценнейшие ресурсы. Насчет воздуха, кстати, если один любопытный момент. На большинстве планет, где города-ульи существуют уже тысячи лет, воздух в пепельных пустошах отравлен, относительно чист только воздух на уровне шпилей. Оттуда он перегоняется по воздуховодам через весь город к подулью, становясь все более загрязненным. Это одна из ключевых причин, почему смертность на нижних уровнях значительно выше, чем на верхних. Элементарная кислородная недостаточность.

С едой все несколько проще, так как почти все города-ульи включают колоссальные гидропонные фермы по выращиванию водорослей. Кроме того, всегда есть возможность штамповать питательные брикеты из трупного крахмала.

Таким образом, для большинства людей в улье жизнь представляет собой беспросветное мануфакторное рабство, сопряженное с тремя основными опасностями – перенаселение, загрязнение, произвол власти. И все равно люди выживают. Население ульев неуклонно растет, они расширяются в стороны, тянутся вверх.

Многим помогает выжить Имперский культ, они цепляются за него, как за последнюю надежду. Хотя мы то с вами знаем, что надежда – первый шаг на пути к разочарованию… Поэтому не меньше людей вступают в совсем другие культы. Они формируют собственные суб-культуры, которые существуют тысячи лет никем не замеченные.

В каком-то смысле города-ульи Вархаммера представляют собой уникальный парадокс. Они делают все, чтобы уничтожить себя, но, несмотря ни на что, становятся лишь сильнее. На самом деле, в Империуме очень мало увядающих ульев, большая их часть развивается в кластеры и затем формирует планеты-ульи. Видя, в каких условиях может выживать человек и осознав, что он сам создает для себя эти условия, нетрудно понять ксеносов, которые считают нашу расу безумной.

Мегаполис и агломерация

Теперь дистанцируемся от художественной вселенной и обратим внимание на актуальное положение вещей в собственной реальности. Сегодня к крупным городским образованиям применяется несколько терминов, самые распространенные – мегаполис и агломерация. Мегаполисом называется город с населением более 10 миллионов человек. При этом в типичном определении мегаполиса не учитываются другие факторы, такие как площадь населенного пункта и плотность населения. Лишь в отдельных случаях как дополнительный критерий упоминается плотность более 2000 человек на квадратный километр.

К мегаполисам относятся Москва, Нью-Йорк, Пекин, Мехико и множество других современных городов. По разным данным всего в мире около 40 городов с населением более 10 миллионов (я использовал информацию из доклада Demographia World Urban Areas 16th Annual Edition 2020.06 и с сайта CityPopulation).

Агломерация– это регион, сформированный несколькими крупными городами, которые в результате увеличения площади начали соприкасаться своими границами и объединились в непрерывную урбанизированную территорию. Обратите внимание, что мегаполисы не объединяются в агломерации, по крайне мере, таких прецедентов еще не было. Став агломерацией, несколько крупных городов не обязательно превосходят мегаполис по численности населения, но всегда больше по площади.

В отличие от мегаполисов агломерации полицентричны, то есть у них несколько местных органов власти и контроля. Хотя типичное определение агломерации (таковым считается определение, приведенное в Справочнике Оксфордского Университета) вообще не касается этого вопроса. Ключевым фактором для объединения нескольких городов считается наличие устойчивого транспортного сообщения, всецело удовлетворяющего нужды рынка труда. Грубо говоря, чтобы любой человек мог в оптимальное время добраться из дома до места работы.

В качестве примера агломерации можно привести Залив Сан-Франциско, который включает в себя города трех заливов – Сан-Франциско, Сан-Пабло и Суйсан. Общая численность населения этой агломерации составляет 7,76 миллиона человек. Разумеется, агломерация имеет гораздо менее плотную застройку, чем мегаполис и плотность населения в ней значительно ниже. Например, в Заливе Сан-Франциско плотность населения составляет всего 431 человек на 1 км2. Для сравнения – в Нью-Йорке это больше 11,000 человек на 1 км².

Но есть и более крупные агломерации, например, Большой Мехико, который, как понятно из названия, включая собственно Мехико и прилегающие города. Население агломерации составляет почти 22 миллиона человек, плотность – 6,200 человек на 1 км2. Здесь гораздо теснее, чем в Заливе Сан-Франциско, хотя все равно дышится легче, чем в большинстве мегаполисов.

Проблемы мегаполисов

Так как города-ульи в лоре Вархаммера явно моноцентричны и характеризуются сверхвысокой плотностью населения, их вероятным прообразом выступают в большей степени мегаполисы, а не агломерации (хотя потенциально у таких агломераций как Большой Мехико есть все шансы со временем превратиться в колоссальные мегаполисы). Это важно, потому что у мегаполисов есть ряд проблем, не свойственных агломерациям. И чтобы понять, насколько реально в будущем появление городов-ульев «вархаммеровского типа», необходимо рассмотреть эти проблемы.

Трущобы

По данным ООН, в развивающихся странах более 30% населения живет в трущобах. Выше я приводил пример агломерации – Большой Мехико с населением 22 миллиона человек. Из них 4 миллиона живут в трущобах. Под трущобами здесь подразумевается неформальное городское образование, как правило, расположенное по периметру официальной городской черты. В трущобах нет качественного жилья, адекватных санитарных условий, централизованной инфраструктуры и органов контроля.

Трущобы чаще всего самодостаточны, поэтому редко представляют экономическую проблему. Однако выступают рассадником преступности, так как почти не контролируются системой правопорядка. Население трущоб практически не имеет доступа к городскому здравоохранению, образованию, рынку труда. У многих людей даже нет устойчивого социального статуса, подтвержденного установленными документами. Здесь скорее выживают, чем живут, и конечно, это во многом похоже на окраины ульев «вархаммеровского типа».

Преступность

Преступность является одной из ключевых проблем мегаполисов и агломераций даже вне аспекта трущоб. Рост плотности населения всегда ведет к росту преступности, это касается всех районов крупных городов, включая элитные. Тезис подтвержден многолетними исследованиями Филипа Лиотты, который изучал Дели, Каир, Рио-де-Жанейро и ряд других крупных городов (оригинальная работа – «The Real Population Bomb: Megacities, Global Security & the Map of the Future», P.H. Liotta). Данная проблема для вархаммеровских ульев актуальна в полной мере.

Бездомные

Хотя само понятие «бездомный» варьируется по определению от страны к стране, в большинстве случае под ним подразумевается человек, не имеющий юридически зафиксированного места жительства. Для мегаполисов и вообще больших городов это концептуальная черта. Не только потому, что чем крупнее город, тем больше людей может попасть в трудную ситуацию по самым разным причинам.

Оборотная сторона этого явления заключается в том, что в мегаполисах есть множество структур, направленных на поддержку бездомных. Всевозможные фонды, волонтерские и даже городские службы предоставляют им горячее питание, базовую медицинскую помощь, временное жилье. Это привлекает бездомных из маленьких городов, где таких структур нет. В том же Нью-Йорке почти 80 тысяч бездомных (на конец 2021 года), это каждый сотый житель города.

У нас нет точных данных по бездомным в вархаммеровских ульях, но на основании хотя бы даже цикла о Некромунде мы можем смело предположить, что вопрос стоит крайне остро. Однако здесь нужно учесть, что в реальных мегаполисах бездомные встречаются во всех районах, тогда как в ульях Вархаммера они физически не могут попасть на верхние уровни, а наибольшей концентрации данный контингент очевидно достигает в подулье и на окраинах.

Дорожные заторы

Чем больше людей, тем больше частного транспорта. На сегодняшний день ни один мегаполис в мире не имеет транспортной системы, отвечающей актуальным требованиям по числу личных авто у населения. В Нью-Йорке водители стоят в пробках порядка 100 часов в год, притом что средняя скорость движения автомобиля по центральным улицам не превышает 20 км/ч.

При желании по этому вопросу можно собрать горы статистики. Например, в Лондоне (население почти 9 миллионов) уровень загруженности дорог составляет 33%. Это значит, что водитель тратит на 33% больше времени на поездку, чем мог бы тратить при отсутствии пробок. Но ульев «вархаммеровского типа» данная проблема касается в значительно меньшей степени. Потому что абсолютное большинство населения этих городов перемещается на общественном транспорте (например, на маглевах), не имея финансовой возможности иметь личный.

В реальности дорожную проблему создает сам факт разрастания городов, когда из условно-сельского пригорода до центра довольно сложно добраться на общественном транспорте. Это поощряет использование личных автомобилей. С другой стороны, та же скорая или пожарная добирается до отдаленных районов закономерно медленнее. Сумма факторов снижает уровень благосостояния города и повышает нагрузку на его инфраструктуру. Для ульев Вархаммера это отчасти нивелируется тем, что мегаполисы растут в том числе вверх, а не только в стороны. А вертикальный транспортный канал (например, лифт) физически занимает меньше места, чем канал на плоскости (автодорога), и его проще обслуживать.

Джентрификация

Джентрификация – это процесс, при котором из-за финансовой несостоятельности жители активно покидают определенный район города. Ввиду уменьшения плотности населения в районе, жилье в нем вырастает в цене и становится привлекательнее для более обеспеченных граждан. Таким образом, средний уровень дохода в районе увеличивается, как и уровень его благосостояния. Но одновременно продолжает расти цена на жилье, причем уже не только в этом районе, а вообще в городе. Это приводит к еще большему расслоению населения по уровню дохода и жизни.

Есть примеры успешной джентрификации. Например, район Ноттинг-Хилл в Лондоне и квартал Марэ в Париже. Потенциально джентрификация может приводить к благоприятным последствиям, например, районы, заселенные состоятельными гражданами, облагораживаются и получают больше внимание от властей города. На практике этот процесс почти всегда создает колоссальные проблемы, главную из которых я уже назвал – усиление расслоения по социальному статусу.

У вархаммеровских ульев этой проблемы нет. Очевидно, они прошли все этапы джентификации на заре своего становления. Тысячи лет эти образования стабильны с точки зрения среза общества по показателю финансового положения. Это стало возможным благодаря специфике рынка труда. Рабочий мануфакторума может рассчитывать в лучшем случае на должность бригадира. Подняться выше ему не позволит отсутствие образования, которое он не сможет получить из-за нехватки финансов.

Бюрократы с верхних уровней тоже никогда не смогут добраться до шпилей, но по другой причине. Общество шпилей элитарно, это древние кланы, которые веками и тысячелетиями управляют ульем. С ними невозможно сравниться ни по капиталу, ни по влиянию и авторитету. Иными словами, движение по социальным лифтам в ульях минимизировано, потому что лифтов нет как таковых. Нет социальной мобильности.

А ревитализация экономически невыгодна, жителю верхнего уровня нет смысла восстанавливать пришедшие в негодность районы нижнего, кроме как для открытия новых производственных мощностей. Которые в лучшем случае никак не повлияют на благосостояние местных, лишь создадут новые рабочие места, что в масштабах улья не будет иметь статистической значимости.

Загрязнение воздуха

Подразумевается массовый выброс в атмосферу химических веществ, твердых частиц и биологических материалов, которые вредят здоровью человека и окружающей среде. В первую очередь это смог или так называемый дымовой туман, формируемый выбросами промышленных объектов и транспортных средств, в частности – двигателями внутреннего сгорания.

В реальных мегаполисах эта проблема существенно усугубляется тем фактом, что оксиды азота и летучие органические соединения смешиваются под действием солнечного света в атмосфере. В результате фотохимических реакций образуется озон и ряд вторичных загрязнителей. Именно эти вторичные загрязнители оказывают наиболее разрушительное воздействие на растения и человека.

В ульях «вархаммеровского типа» это выглядит несколько иначе. Так как все уровни, кроме шпилей, почти не имеют доступа к прямому солнечному свету, фотохимические реакции со смогом минимизированы, поэтому нет и вторичных загрязнений. С другой стороны, действующие системы вентиляции на нижних уровнях плохо справляются с отводом вредных веществ. Плюс вышеупомянутая нехватка кислорода, поступающего по вентшахтам, мощностей которых не всегда хватает даже для адекватного обеспечения воздухом верхнего улья.

В результате, на нижних уровнях улья образуется искусственная атмосфера, очевидно – высокотоксичная и крайне опасная. Это не может не влиять на продолжительность жизни, онкологический статус и мутации. В верхнем улье проблема не стоит так остро, а в шпилях вообще отсутствует. Это принципиально отличает ульи Вархаммера от реальных мегаполисов, в которых разрушительному воздействию загрязненного воздуха подвергаются все без исключения, вне зависимости от социального статуса.

Отходы

27 самых больших мегаполисов производят более 12% мировых отходов. Несмотря на усиленное в последние годы развитие циклов вторичной переработки (особенно в Китае), в большинстве регионов мира проблема усугубляется, так как города продолжают расти. По разным данным человечество производит порядка 1,5 миллиарда тонн мусора в год, львиная доля этого мусора приходится на мегаполисы и агломерации. Один только Мехико ежегодно выдает 12 миллионов тонн.

Предполагается, что при нынешних темпах к 2100 году города будут производить более 4 миллиардов тонн мусора в год, и это уже заявка на появление вархаммеровских пепельных пустошей, потому что столько мусора мы не можем ни переработать, ни уничтожить. Отчасти потому, что внедрение тех же циклов вторичной переработки для многих производств невыгодно экономически. Попросту говоря, загрязненную воду проще прямо сливать в реку, чем предварительно очищать.

Самая большая свалка в мире – Apex Regional, она расположена рядом с Лос-Анджелесом и занимает площадь почти 900 гектар. Для сравнения, площадь Москвы сегодня – 251 гектар. Да, получается четыре Москвы. И обратите внимание – эта свалка хранит всего 50 миллионов тонн отходов.

На данный момент 60 миллионов человек в мире живет менее чем в 10 километрах от 50 крупнейших свалок. Это имеет колоссальные последствия для здоровья. Согласно исследованиям, столь близкое проживание к свалкам приводит к повышению риска онкологии и патологиям у новорожденных. И это я не беру влияние на экологию в целом.

В действительности, именно отходы являются самой большой проблемой современных мегаполисов. В этом аспекте авторы Вархаммера попали в точку со своими пепельными пустошами. И для нас это вполне реалистичная картина. Мы убьем себя именно таким образом не завтра, не через сто лет, но в конечном итоге убьем.

Сверху наложится проблема нехватки ресурсов. А города-ульи и планеты-ульи Вархаммера проживут еще десять тысяч лет и будут жить дальше, потому что у них есть то, чего нет у нас. У них есть другие миры, с которыми можно торговать. У них есть луны и астероиды внутри своей и ближайших систем, где они могут брать полезные ископаемые, когда своих не останется. Наконец, у них есть так называемые миры-пустоши, на которые свозится мусор с целых субсекторов.

С отходами есть один любопытный момент, который я хочу дополнительно прояснить. Например, сточные воды эффективно очищаются септиками, а если сжигать твердый мусор, пепел обычно не превышает по объему одну десятую исходного объема. Но все это работает лишь в теории.

Септики могут эффективно делать сточные воды безопасными лишь в тех случаях, когда известен точный состав этих вод (для подбора соответствующих септиков) и когда в них не попадают определенные химические вещества. Например, фосфаты, которые входят во многие чистящие порошки и гели, губительны для аэробных бактерий септиков.

В случае со сжиганием мусора тоже есть проблема – это не такой безопасный метод, как принято считать. Помимо ущерба атмосфере сам пепел, получаемый в результате работы мусоросжигательных заводов, классифицируется как опасные отходы. И таких факторов масса. В масштабах мегаполиса их невозможно контролировать.

В заключение этой части хочу отметить, что хотя бы проблема пищи в ульях «вархаммеровского типа» стоять не должна (исключая окраины и подульи). И даже экспорт не нужен. Все решается гидропоникой – выращиванием растительной пищи без почвы в минеральных питательных растворах.

Например, таким образом можно легко выращивать водоросль спирулину. Спирулина уникальна тем, что имеет полный аминокислотный профиль, также в ее состав входят практически все микроэлементы и широкий спектр витаминов. Дополнительно обогатить таблетку спирулины синтетическими витаминами не представляет никакой сложности, это даже сейчас очень дешево.

Экуменополис

В этом разговоре нельзя не коснуться уже упомянутых планет-ульев. Речь идет о мирах, на которых почти вся пригодная для жизни поверхность застроена. Идея не нова, ее озвучил еще в 1967-ом году греческий архитектор и градостроитель Константинос Доксиадис. Он предположил, что однажды – рано или поздно – все мегаполисы и агломерации планеты сольются в почти непрерывную застройку. Доксиадис объяснял это ростом населения, тотальной урбанизацией и развитием транспортных систем.

Доксиадис стоял у истоков экистики – науки о городах. Он ввел классификацию городов, состоящую из пятнадцати пунктов. Пять последних пунктов до сих пор гипотетические, так как ни один мегаполис пока не набрал в сумме 25 миллионов жителей. Пятнадцатым пунктом Доксиадис определил как раз экуменополис – непрерывный город на поверхности планеты, включающий все ее население. По прогнозам Доксиадиса экументополис Земли будет насчитывать 50 миллиардов.

Хотя некоторые исследователи, например, Майк Эллиот, полагают, что идея экуменополиса актуальна, на данный момент научное сообщество не воспринимает ее как реальную гипотезу, оставляя уделом научной фантастики. На страницах художественных произведений самым известным экуменополисом уже более 70 лет является Трантор – планета-город из серии «Основание» Айзека Азимова. В мире Вархаммера довольно много экуменополисов, то есть миров-ульев. Собственно, Терра и Марс являются экуменополисами.

Здесь важно дать пояснение. Выше я указал, что экуменополис определяется как планета, вся или почти вся пригодная для жизни поверхность которой застроена. Ключевой момент – пригодная для жизни. Это значит, что радиоактивные пустоши Терры, отравленные ядом бескрайние солончаки и огромные регионы высохших океанов, на которых до сих пор нельзя жить, не препятствуют тому, чтобы мы могли называть колыбель человечества экуменополисом, а по-вархаммеровски – миром-ульем.

Кстати, по лору Вархаммера миры-ульи еще называют планетами эта-класса. Они составляют по разным оценкам 10-25% всех имперских миров.

Аркология

Итак, планета-улей в нынешних реалиях выглядит сугубой научной фантастикой. Но что насчет города-улья? Как мы только что увидели, современные нам мегаполисы и агломерации во многом похожи на вархаммеровские ульи, как минимум, у них те же проблемы: загрязнение, перенаселение, преступность, трущобы. Однако есть концептуальное отличие – наши мегаполисы растут в основном вширь, но не вверх. Многоступенчатые транспортные артерии и небоскребы – это лишь весьма отдаленные зачатки возможных уровней улья. Весьма и весьма отдаленные.

Чтобы понять, насколько реален вертикальный город-улей, я предлагаю обратиться к аркологии. Эта архитектурная концепция во многом близка к типичному вархаммеровскому улью, хотя в основе лежат несколько иные принципы.

Термин введен в 1969-ом году итальянским архитектором Паоло Солери. Солери предположил, что в будущем станет рационально возводить города-здания, которые будут сочетать жилые, коммерческие и производственные блоки, позволив большому количеству людей комфортно жить и трудиться на ограниченной территории. При этом одной из главных задач аркологии Солери видел минимизацию воздействия деятельности человека на окружающую среду. В этом концепция, безусловно, прямо противоречит ульям «вархаммеровского типа».

Само понятие «аркология» образовано сращением основ от «архитектура» и «экология». Градостроители, которые теоретизировали на тему этой концепции, ставили во главу угла три задачи. Первая – дать комфортные условия для жизни максимальному количеству людей, заняв при этом минимум площади земной поверхности. Вторая – сделать такой город-здание полностью или почти полностью самодостаточным. Третья задача вытекает из двух первых – люди начинают значительно меньше разрушать окружающую среду.

Итак, аркология Солери самостоятельно производит электроэнергию и продукты питания, очищает для себя воду и воздух, моделирует климат внутри конструкции. Имеет полноценную муниципальную инфраструктуру, централизованные органы власти, устойчивую систему здравоохранения, полный перечень рабочих специализаций и, разумеется, устойчивый самоподдерживающийся рынок труда.

До аркологии Солери предлагались и другие решения. Например, американский архитектор Фрэнк Райт в 1932-ом году разработал проект Broadacre City, но это был, скажем так, двухмерный город, он не предполагал разрастания вверх, только в стороны. Куда интереснее оказалась идея Бакминстера Фуллера, названная Old Man River's City. Это гипотетический город-здание купольной формы с несколькими террасами внутри. Проект был разработан по заказу властей Ист-Сент-Луиса для решения проблемы перенаселения в 1971-ом году. Хотя Фуллер был довольно известным архитектором, реализовавшим множество успешных проектов, его купольный дом был воспринят как «чрезмерно нестандартный» и труднореализуемый.

Аркология имела концептуальное отличие от этих и аналогичных проектов. Солери изначально ставил перед собой задачу вытягивать город вверх, чтобы бороться с его разрастанием по плоскости, одновременно упрощая транспортную логистику. Он рассчитал, что вертикальные транспортные артерии в башенной структуре демонстрируют значительно бо́льшую эффективность при той же загруженности, чем «плоская» дорожная сеть.

Разумеется, проект аркологии практически полностью исключал личный транспорт. Солери предложил ряд идей по снижению потребления ресурсов, включая альтернативные методы их получения. Например, его концепция предполагала активное использование солнечных батарей, энергии ветра, переработку бытовых отходов и т.д. В теории все это выглядело действительно интересно. На практике Паоло Солери так и не реализовал идею аркологии.

В 1970-ом под его руководством начал строится Аркосанти. Это не аркология, а экспериментальный город, на базе которого предполагалось оценить возможность реализации различных решений, в совокупности составляющих концепцию аркологии. На площади в 10 гектар было распланировано поселение, которое в разные периоды времени насчитывало от 50 до 150 постоянных жителей. Аркосанти существует до настоящего момента, но поселение не достигло ни одной из своих глобальных целей, хотя большинство использованных в нем решений доказали свою практическую состоятельность.

Например, для бетонных каркасов зданий не применялись внешние материалы, их отлили из местных иловых отложений. Все строения ориентированы на юг, чтобы улавливать максимум солнечного света. Планировка не сеточная и не концентрическая, как в большинстве городов, она довольно запутанная на первый взгляд и включает несколько уровней, но реально позволяет добираться до любого инфраструктурного объекта за минимальное время.

Аркосанти показал главное – города могут быть эргономичными, самодостаточными и занимать гораздо меньше площади, чем они занимают сейчас. Однако само по себе это экспериментальное поселение едва ли можно назвать аркологией в ее традиционном смысле, поэтому и с вархаммеровскими ульями здесь нет ничего общего.

Проекты аркологий

Хотя сам Солери так и не воплотил в жизнь свою концепцию аркологии, она до сих пор весьма популярна среди архитекторов. Мне удалось найти больше двадцати современных проектов, но лишь четыре привлекли мое внимание, потому что их разработкой занимались крупные компании и для некоторых даже определился перечень инвесторов.

Например, Пирамида Симидзу. Этот проект принадлежит Корпорации Симидзу, которая входит в топ-20 архитектурно-строительных компаний мира. Проект предполагает возведение города-здания в форме пирамиды над Токийским заливом. Форма будет дублировать Великую пирамиду Гизы, расчетная высота – 2004 метра, оптимальное население – 1 миллион человек. По проекту, Пирамида Симидзу будет включать жилые блоки, производственные комплексы, несколько ферм и парки. Она будет иметь независимую инфраструктуру.

Так как Япония располагается на территории так называемого Тихоокеанского огненного кольца, Пирамида Симидзу учитывает повышенную сейсмическую активность региона. Каркас предполагается возводить из материалов на основе углеродных нанотрубок и графена, чтобы максимально снизить ее вес при сохранении прочности. Вопрос с транспортом проектировщики решили с помощью движущихся пешеходных дорожек, наклонных лифтов и подкаров. Подкар – это автоматизированное рельсовое такси, вид персонального скоростного транспорта, который экспериментально вводится в некоторых регионах мира (например, в Лондоне и Чэнду Тяньфу).

Пирамида Симидзу действительно может стать эталонной аркологией, причем лишенной основных проблем городов-ульев «вархаммеровского типа». Нюанс в том, что строить ее начнут лишь в 2030-ом году и пока рано говорить о реальных перспективах.

Прежде чем перейти к другим аркологическим проектам, хочу упомянуть концепцию автономного здания. Это такое здание, которое может эксплуатироваться и поддерживать полную функциональность независимо от городских инфраструктурных служб, включая электросеть, газовую сеть, систему водоснабжения, канализации, услуги связи и транспорта. Я упоминаю об автономных домах потому, что архитектурные проекты такого типа в масштабе сильно пересекаются с аркологической концепцией.

X-Seed 4000– ныне замороженный проект 4-километрового небоскреба с квадратным основанием (сторона 6 километров), который должен был насчитывать 800 этажей и вместить до 1 миллиона человек. Проект разработала японская компания Taisei в 1995 году. В разрезе нашей темы X-Seed интересен тем, что он полностью исключал использование личного транспорта и вообще практически всех видов транспорта, кроме маглевов.

Разработчики этого проекта одним из первых озвучили проблему разницы между внешним и внутренним давлением на большой высоте, а также проблему резкого изменения давления при подъеме/спуске на скоростном транспорте. К сожалению, в отличии от Пирамиды Симидзу, которую все же планируют строить, у X-Seed нет даже приблизительной дорожной карты.

Sky City 1000– еще один нереализованный проект на стыке концепции аркологии и автономного здания, который в период с 1989 по 2003 год разрабатывала японская компания Takenaka. Это должно было быть строение башенного типа высотой 1000 метров с основанием площадью 8 км2. Не предполагалось полной автономии, в нем должны были постоянно проживать 35 тысяч человек и еще 100 тысяч приезжать на работу.

Каждый уровень «Небесного Города» планировалось возводить из вогнутых тарельчатых конструкций, по периметру которых располагались бы квартиры и офисы, а место в центре отдавалось бы парковым зонам. По периметру каждого уровня должен был курсировать маглев, а вопрос вертикального перемещения решался трехэтажными высокоскоростными лифтами, вмещающими до 70 человек. Хотя сам проект на данный момент заморожен, в лабораториях компании Takenaka ведутся разработки таких лифтов.

Torre Bionica – во многом уникальный проект группы испанских архитекторов, который в ближайшем будущем вполне может быть реализован. Еще в 1997 году Эла Селайя, Мария Роза Сервер и Хавьер Гомес предложили проект башни высотой 1228 метров, рассчитанной на проживание 100 тысяч человек. Причем фактически это не одна башня, а целый комплекс башен разного размера, которые объединены в сложную систему вертикальных кварталов. Каждая башня может иметь совершенно независимое назначение, например, жилой блок, офис, производство.

Проблема транспорта решается за счет 368 лифтов, которые могут двигаться как по вертикали, так и по горизонтали со скоростью 15 метров в секунду. Но самое главное – основание башни имеет площадь 14,630 м2. А дает она 2,000,000 м2 полезной площади. Для многих мегаполисов это эффективное решение проблемы перенаселения. Известно, что проектом Torre Bionica заинтересовались власти Шанхая и Гонконга. Вопрос, как всегда, в цене. Реализация проекта по предварительным подсчетам оценивается в 16 миллиардов долларов.

Выводы

Рассмотренных примеров достаточно, чтобы понять главное. Сегодня мы можем построить город на базе концепции аркологии, максимально приближенный к образу города-улья из вселенной Вархаммера. А конгломерат таких городов может сформировать непрерывную застройку, максимально приближенную к образу мира-улья.

Современный уровень технологического развития позволяет нам возвести с нуля полностью или почти полностью автономный город-здание с наибольшей эффективностью использующий полезную площадь, и это реальное решение проблемы перенаселения. Однако никуда не уходит проблема реализации отходов. С течением времени по периметру таких ульев гарантировано образуются те самые вархаммеровские окраины, как сейчас они образуются по периметру мегаполисов. Например, вокруг Большого Мехико. Я имею ввиду фактические поселения, которые никак не зарегистрированы и живут буквально сами по себе. В них нет ни законов, ни здравоохранения, ни образования.

Безусловно, есть колоссальное число факторов, которые потенциально повлияют на возникновение и развитие ульев. Но еще больше факторов окажутся сдерживающими. Главный из них – экономическая целесообразность.

В действительности на земле еще очень много территорий, которые можно заселить. Общая площадь суши на нашей планете составляет 150 миллионов км2. 70% этой суши пригодно для жизни. Чтобы с комфортом разместить все население Земли (8 миллиардов), требуется лишь 200 тысяч км2. Это значит, что на данный момент нам нужно 0,2% от всей нашей суши. В таких условиях о многомиллиардных проектах аркологий не может идти речи. В разы дешевле просто расширять города, даже строить новые, да хоть на воде. И не важно, насколько это дорого. Это дешевле ульев, потому что проще.

Но в мире Вархаммера есть три фундаментальные предустановки. Это три трезиса, определяющие вектор развития Империума Человечества. Первый тезис – колоссальная, буквально не поддающаяся описанию численной людского вида. Поэтому для Империума проблема тотального перенаселения реальна.

Второй тезис– ульи «вархаммеровского типа» развиваются десятки тысяч лет, при этом на старте у них были передовые для своего времени технологии. Поэтому здесь неуместно ставить в пример тот же Иерихон в Палестине, который возник примерно в 7-ом тысячелетии до нашей эры и существует по сей день, но ульем почему-то не стал.

Третий, вероятно – самый важный тезис, это немыслимый объем ресурсов, которым располагает Империум. Я не зря упомянул стоимость реализации Torre Bionica, и это всего-то улей на 100 тысяч человек. Для современного мира такие проекты объективно неподъемы, что доказывается очевидным фактом – ни один из них не был реализован. Но для мира Вархаммера с вышеозвученными допущениями это единственно возможный путь. И это реальный путь для космического государства, которое функционирует как единый механизм.

Что касается проблем, с которыми сталкиваются вархаммеровские ульи, они тоже вполне реальны. Потому что с ними сталкиваются сегодняшние мегаполисы, и для большинства крупных городов эти проблемы лишь усугубляются. Трущобы растут, растет уровень загрязнения окружающей среды, растут свалки, растет преступность….

Резюмируя, для мира Вархаммера города-ульи и планеты-ульи закономерны. С учетом стартовых допущений данной художественной вселенной они практичны и необходимы. Для современного мира ульи регионально могли бы быть полезны, но их реализация сопряжена с объемом инвестиций, на которые никто не пойдет ввиду экономической бесперспективности и наличия более простых альтернатив.

Другой аспект

Вышеупомянутая концепция автономных зданий разрабатывается еще с 1970-ых годов. Как и в случае с концепцией аркологии, ни один такой проект не реализован. Но их разработка и изучение вскрыли ряд любопытных проблем, о которых раньше никто не задумывался.

Например, эксперименты показали, что даже при максимальном уровне комфорта в городах-зданиях от большинства людей потребуются определенные ограничения в образе жизни и социальных возможностях. Например, далеко не все готовы отказываться от личных транспортных средств ради экологии и отсутствия дорожных заторов. Многие хотят иметь не оптимальную жилую площадь, а увеличенную, даже если оптимальная на 100% удовлетворяет их нужды.

То есть на самом деле будут иметь место и факторы социального характера, с которыми придется бороться. А единственный вариант делать это эффективно – устанавливать жесткий контроль на всех уровнях. Да, это тоталитаризм в эталонном виде. Каковым и является Империум Человечества во вселенной Вархаммера.

Источники: