"Я не знаю, как вас зовут. Не знаю, можно ли обращаться к вам на ты. Не знаю, кто вы, что за человек. Но мне так нравится ваш запах, ваш голос. И, конечно, изгиб вашего бедра. Да, знаю, подглядывать не хорошо. Но я часто наблюдаю за вами. Я делаю это без ошибок, поэтому ни разу вы не засекли меня. Как вор, хожу на цыпочках по дому и аккуратно отодвинув шторку, впиваюсь глазами в ваши бедра. Да, я видел, как вы плакали, видел, как кричали куда-то в черноту небес, видел, как смеялись, даже видел, как смешно вы упали. Но ни разу я даже с места сдвинуться не мог, сразу прошу простить моё бездействие. Я как зачарованный наблюдаю за вами вот уже месяц. А знаете, бывает я работаю во дворе. И вот слышу этот ваш неповторимый запах, значит, вы близко. Сейчас пойдёте отрезать лук или ирисы. Интересно, какую песенку сегодня вы будете напевать. Да, ваш репертуар мне уже знаком. Сделал, вывод, что музыкальные вкусы у нас разнятся. Но это ничего, я думаю. Так вот, вернёмся к тому, что я работаю во дворе и слышу шорох вашего платья. Тогда я бесшумно прислоняюсь к забору, чтобы вы не увидели меня. И нюхаю, слушаю, чувствую вас. Я в вас влюблен, дорогая, повторюсь, не знаю вашего имени. Влюблен с первого дня.
Приглашаю на кофе.
Ваш сосед Саша."
-Фух, готово,- Саня перечитал письмо несколько раз, аккуратно сложил его в конверт, подошёл к двери. Немного помедлил, чертыхнулся. И с силой смяв конверт и всё его содержимое, кинул образовавшийся комок в полную таких же комочков урну. Это было уже 30 письмо. Самое первое он написал, когда в первый день приезда, она ходила по огороду, о чём-то восклицала в пустоту и даже, вроде, плакала. Тогда он тихонько подкрался к занавеске и замер. Кто она, кто эта прекрасная женщина? Ах, какие у неё бедра, они ведь как живые. Пожалуй, приглашу её на кофе.
.
-Дядя, ты чего такой грустный?
-Да, племянница моя уехала, всего на месяц приезжала. Грустно как-то.
-А, так это племянница твоя была. Понял. Ну ладно, бывай.
И Саня побрёл дальше по своим делам, стараясь уйти подальше от этого внезапного известия.
Он обернулся.
-Дядя, а зовут-то её хоть как?
-Кристинка.
-Очень красивое имя.
