Дорогие читатели! Сегодня, в первый весенний праздник, я хочу немного отступить от темы последних статей и предложить вам просто вспомнить строки Пушкина, посвящённые женщинам. Давайте вместе почитаем Пушкина! Может быть, кто-то ещё раз вспомнит любимые строки, а может быть, и откроет для себя что-то новое.
«Есть всегда что-то особенно благородное, кроткое, нежное, благоуханное и грациозное во всяком чувстве Пушкина», - писал В.Г.Белинский. Да, поэт любил много и многих, но его строки, пусть они и не всегда говорят о непреходящем чувстве, всегда прекрасны. Давайте вспомним их и мысленно поблагодарим поэта…
В крови горит огонь желанья,
Душа тобой уязвлена,
Лобзай меня: твои лобзанья
Мне слаще мирра и вина.
Склонись ко мне главою нежной,
И да почию безмятежный,
Пока дохнёт веселый день
И двигнется ночная тень.
Можно ли представить себе, что эти страстные строки (переложение первых стихов «Песни Песней» царя Соломона: «Да лобжет мя от лобзаний уст своих») были написаны «в глуши, во мраке заточенья»? А между тем это именно так…
****************
Я вас люблю, — хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!
Строки полушутливого-полусерьёзного признания обращены к Александре Ивановне Осиповой, одной из «тригорских барышень». Мы мало знаем о ней, не знаем даже, как она выглядела, – некоторые литературоведы считают её изображением вот этот пушкинский рисунок:
А вот строки, посвящённые ей, живут, и благодаря им в нашей памяти живёт и она:
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
*************
О других стихах поэта идут споры, кому они могут быть посвящены.
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою…
Стихотворение написано в 1829 году, во время «путешествия в Арзрум». Но к кому обращается поэт? К Натали ли Гончаровой, любовь к которой фактически выгнала его из Москвы («какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы; я бы не мог там вынести… её присутствия»)? Или места, которые когда-то они посещали вместе, вызвали в памяти поэта «черты далёкой, бедной девы» - давно уже уехавшей в Сибирь Марии Волконской? Каждый из исследователей отстаивает свою гипотезу. Но так ли это важно для нас, если есть поразительные строки?
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой… Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит — оттого,
Что не любить оно не может.
Сердце, которое «не может не любить», - вот главное, что делает стихи бессмертными.
************
Порой восторженные, порой переполненные страстью, порой безнадежно грустные стихотворения… Любовь поэта не всегда взаимна, не всегда приносит радость:
В безмолвии садов, весной, во мгле ночей,
Поёт над розою восточный соловей.
Но роза милая не чувствует, не внемлет,
И под влюблённый гимн колеблется и дремлет.
Не так ли ты поёшь для хладной красоты?
Опомнись, о поэт, к чему стремишься ты?
Она не слушает, не чувствует поэта;
Глядишь, она цветёт; взываешь — нет ответа.
Но сам поэт «опомниться» вовсе не хочет… И рождаются новые строки:
Желаю славы я, чтоб именем моим
Твой слух был поражён всечасно, чтоб ты мною
Окружена была, чтоб громкою молвою
Всё, всё вокруг тебя звучало обо мне,
Чтоб, гласу верному внимая в тишине,
Ты помнила мои последние моленья
В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.
Какая она разная – любовь поэта! И неразделённая, вызывающая печаль:
«Печален ты; признайся, что с тобой».
— Люблю, мой друг! — «Но кто ж тебя пленила?»
— Она. — «Да кто ж? Глидера ль, Хлоя, Лила?»
— О, нет! — «Кому ж ты жертвуешь душой?»
— Ах! ей! — «Ты скромен, друг сердечный!
Но почему ж ты столько огорчён?
И кто виной? Супруг, отец, конечно…»
— Не то, мой друг! — «Но что ж!» — Я ей не он.
И восторженная, счастливая:
Мой голос для тебя и ласковый и томный
Тревожит поздное молчанье ночи тёмной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою…
И вот такая, шутливо-грациозная:
Упиваясь неприятно
Хмелем светской суеты,
Позабуду, вероятно,
Ваши милые черты…
…Если ж нет… по прежню следу
В ваши мирные края
Через год опять заеду
И влюблюсь до ноября.
Но всегда и везде будет звучать преклонение перед Женщиной, перед её красотой:
Куда бы ты ни поспешал,
Хоть на любовное свиданье,
Какое б в сердце ни питал
Ты сокровенное мечтанье, —
Но, встретясь с ней, смущённый, ты
Вдруг остановишься невольно,
Благоговея богомольно
Перед святыней красоты.
И запомнится высказанное некогда поэтом желание:
Я здесь остался б — наслажденье
Вкушать в неведомой тиши:
Забыл бы всех желаний трепет,
Мечтою б целый мир назвал —
И всё бы слушал этот лепет.
Всё б эти ножки целовал…
*****************
Мне уже были высказаны претензии некоторыми читателями за то, что в трудное время пишу о Пушкине, не думая, что происходит вокруг.
Нет, я думаю, и всё вижу, и имею собственное мнение, которое, возможно, не всеми разделяется (но его же высказывал Александр Сергеевич в строках, обращённых к «клеветникам России»), однако здесь писать на политические темы не хочу. Прошу только вспомнить, что в самые тяжёлые времена искусство помогало людям выжить («После боя сердце просит музыки вдвойне»), сама я многократно слышала рассказы о переполненных залах театров во время войны (в частности, и от тех, кто в этих театрах в то время бывал).
Булгаковский Лариосик говорил: «А ведь наши израненные души так жаждут покоя...» И этот покой, и эту гармонию, мне кажется, даёт нам Пушкин:
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Поэтому – с праздником вас! И – «да скроется тьма»!
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
Навигатор по всему каналу здесь
