Мари смотрела, как её малыша уносят в отдельный бокс и пыталась сдержать слезы.
— Это неправильно! Так не должно быть! Он ни в чем не виноват!
— Молчи! — зашипела подруга Эльга, — скажи спасибо, что тебя оставили! Сама подумай, какая жизнь его ожидает?
Мари все понимала, но ничего не могла с собой поделать. Сердце рвалось к сыну, боль сжимала тело тисками и крик рвался с губ. Но она не могла его спасти.
С тех пор как к власти в Салютеме пришёл никому ранее неизвестный Фригас, все изменилось в стране. За десять лет он устроил полный переворот всей системы. Салютем из третьесортной страны с большим неиспользуемым потенциалом превратился в сверхдержаву. Все были счастливы. И все были здоровы.
Основой своего правления Фригас сделал отбор.
Люди, родившиеся слабыми и больными высылались из города.
Но когда их стало слишком много и они попытались поднять бунт, Фригас тут же воспользовался этим и всех уничтожил. С того момента каждый берег свое здоровье и здоровье родных.
Стоило получить увечье и ты забраковывался, отправляясь на смерть. Новорождённых, словно в древней Спарте, осматривали, а не прошедших отбор убивали.
Вот и её маленького Иларио отбраковали и уносили теперь в камеру смерти.
До рождения сына Мари полностью поддерживала политику Фригаса, но как только появился Иларио, все изменилось. Она поняла, что не сможет отдать его, даже зная, что если сын выживи, его будут преследовать лишь невзгоды да несчастья. Он не сможет чувствовать себя на равных среди здоровых и сильных. Люди всегда будут смотреть на него с презрением или жалостью.
Человеческая раса должна быть крепкой и сильной! Таков был главный лозунг Фригаса.
Мари смахнула слезы и побрела домой.
Эладио не пошёл с ней на прощание. Когда она вернулась, обнаружила, что он собрал свои вещи и собирается уходить.
— Ты не подходишь мне. Ты не можешь родить мне здорового сына. Я ухожу.
Мари уже не хватило сил на спор с ним. Она просто опустилась на пол и закрыла лицо руками. Дверь за Эладио закрылась.
Мари просидела на полу до глубокой ночи. А затем поднялась и стала энергично собирать вещи. Взгляд её горел новым огнём.
— Фригас, я приду за тобой!
***
Фригас стоял у окна, глядя на город, который он построил. Странное выражение не покидало его лица.
— Как ты думаешь, Бортэ, хороший из меня вышел правитель?
— Разумеется, мой господин! — Бортэ удивлённо взглянул на Фригаса. — Вы построили мощнейшую империю! Народ счастлив! Мы процветаем! Весь мир завидует нам!
— Да, но все же... Возможно, я мог поступить по другому... — Фригас снова задумчиво посмотрел в окно.
— К вам посетительница, — сказала Элейна, помошница Бортэ, войдя в комнату.
— Я не хочу никого видеть! — Фригас плотнее сжал губы.
— Придётся, мой повелитель, — произнёс холодный женский голос.
Только теперь Фригас заметил, что Элейна бледна и дрожит, а женщина, выступившая вперёд из-за её спины, держит в руках ампулу с Т9.
Это была его собственная разработка — газ смертельного действия. Благодаря этим ампулам им удалось очень быстро смять сопротивление.
— Что тебе нужно? — спросил Фригас
— Я хочу убить тебя, — просто ответила Мари. — Ты забрал моего ребёнка.
— Глупая женщина! Я спас его. Ты просто этого не понимаешь. — Фригас презрительно смотрел на неё, ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Пусть я не понимаю, но не тебе решать судьбу МОЕГО сына! — гневно крикнула Мари. — Теперь я решу твою судьбу!
Фригас рассмеялся:
— Что было с твои сыном?
— У него не было руки! Но это не делает его хуже! Он мог вырасти, достичь чего-то, но ты лишил его жизни! И меня тоже! — слезы послышались в её голосе.
— Ты глупа. И не знаешь, о чем говоришь. Его жизнь всегда была бы полна несчастья. Каждую секунду своего существования он бы думал о том, что неполноценен, недостоин, немощен. Ловил жалостливые взгляды, постоянно был бы в гонке за право называться равным... — непонятная горечь послышалась в его голосе, —твой сын никогда бы не смог почувствовать себя достойным, даже стань он властелином мира, он бы сомневался, что заслужил этой чести!
— Замолчи! Ты не можешь этого знать! — выкрикнула Мари и разбила капсулу.
Перед смертью Фригас смеялся.
Тела нашли через два часа.
Когда императора перекладывали на носилки, штанины его брюк задрались и всем открылись гладкие пластиковые протезы.
Мир ещё долго спорил, прав ли был Фригас в своём движении.
P. S. В любом вопросе человечество разделится на два лагеря.