Юля Ислямова || Жизнь в историях

Клара садится перед детьми на колени, поправляет синюю юбку, и взгляд ее становится печальным, а голос тихим. Малыши сразу успокаиваются, готовые слушать любимую сказку. — Где-то далеко, а может и не очень, в маленькой деревне, похожей на нашу, есть волшебный сад, — начинает воспитательница свою историю. — В том саду всегда лето, всегда цветут цветы и много спелых фруктов. Яркие бабочки, каких не увидишь больше нигде в мире, порхают, а крылышки их тихо звенят, создавая удивительную мелодию. Там никогда не бывает ночи и всегда светит солнце...

1. Пенелопа У Пенелопы есть секрет — вместо носа у неё пятачок. Проклятье пало на ее род, а расплачиваться должна она. Представьте, как сложно жить девушке в нашем мире с таким дефектом! К сожалению, сделать пластическую операцию невозможно, очень близко проходит артерия и риск оперативного вмешательства для жизни максимальный. Вот и приходится девушке жить в заточении, не видя никого, кроме родителей. Ведь мама уверена — дочь будет несчастна если посмеет показать людям свой пятачок. К счастью, не все потеряно, есть надежда, что злое проклятье рассеется если Пенелопа выйдет замуж за принца...

В первый раз я увидела его весной. Его оранжевые ботинки хлюпали по грязи и не пачкались. Размышляя, как так получается, я не сразу заметила, что он подошел совсем близко. Воздух изменился, стал густым, даже вязким, запахло корицей и какао. — Это ты? — спросил он. Я всегда считала себя мной, поэтому кивнула. Он тоже кивнул, прищурив золотистого цвета глаза, и скинул с плеч рюкзак. — Значит, я пришел. — Наверное, — неуверенно ответила я, размышляя теперь над тем, пришел ли он куда нужно и зачем он пришел...

Новенький Сеньке не понравился. Было в нём что-то неприятное: слишком чистенький, слишком опрятный для их компании. И глаза, неподвижные, оценивающие, совсем не соответствующие дерганой, заискивающей улыбке и трясущимся пальцам. — Митя, — представился новичок, уставившись водянисто-голубыми глазами на Сеньку, и протянул тощую ладонь, которую Сенька и не подумал пожимать. Новичок нервно хихикнул и убрал руку. — Чего надо? — Сенька сплюнул под ноги новенькому и уставился прямо в глаза. Он не собирался разводить с ним церемонии только потому что его привел старший, Валера...

Магазинчик находился в самом центре города. Ярко-красная дверь сразу привлекала к себе внимание, затмевая панорамные окна кафе, с которым лавка делила здание.  — Не передумала? — с некоторым беспокойством спросил Бен, мягко придерживая Холли за плечи, словно хотел развернуть её и увести подальше от этого места.  — Нет, — получилось грубее, чем она хотела, и Холли улыбнулась, быстро чмокнув мужа в щеку. — Мы же ничего не теряем!  Бен вздохнул и открыл дверь, пропуская жену вперед.  Холли ожидала...

— Мартыненко! Завтра последний день, жду твоё сочинение! — Ольга поморщилась от звука собственного голоса, гадая, когда он успел стать таким скрипучим, словно несмазанная шестеренка в механизме. Мартыненко что-то пробормотал, запихивая учебники в ранец, и сбежал, оставив Ольгу в одиночестве в пустом классе. Расстегнув пару пуговиц на тесном пиджаке, она сняла очки и потерла переносицу. День был долгим, а впереди не менее долгая ночь за проверкой заданий и заполнением документации. Сложив в потертый...

— Пока, мамочка! Хорошего тебе дня! — Зои послала воздушный поцелуй фотографии на полке, закинула на плечи рюкзак и, вдохнув, как перед нырком, вышла за дверь.  — Пока, милая! — голос папы догнал её у дорожки.  Зои не ответила, только втянула голову в плечи и уткнулась взглядом в асфальт. Всё ещё злилась, что папа не разрешил ей остаться сегодня дома. Конечно, бесконечно избегать встречи с Лу Энн не выйдет, но как же хотелось отодвинуть её ещё немного!  — Зои-корова! — ненавистный голос противной Лу Энн, казалось, впивался иглами в живот...

Соня ненавидела ночи. Каждый раз, когда солнце касалось горизонта и в комнату пробирались тени, рассаживаясь на привычных предметах черными монстрами, она забиралась на высокую кровать и пряталась под одеяло, чтобы не смотреть в эту тьму. Каждый раз надеясь, что сегодня жадные твари оставят ее в покое. Каждый раз ее надежда умирала вместе с лучами света и скрипом половиц под тяжелыми ногами дяди. Соня знала, что твари приходят из-за него. Стоило ему открыть дверь, как они набрасывались на него, облепляя круглую фигуру словно мухи кусок тухлятины...

Косточки были тонкими и хрупкими на вид. Ляля доставала их по одной — гладкие, блестящие, цвета топленого молока, и раскладывала на бетонном полу подвала. Хрупкость оказалась обманчивой, косточки приятно стучали друг об дружку и были твердыми как тяжелые бабкины ножницы. Последним Ляля достала череп — маленький, чуть больше ее кулачка, с янтарными камушками в глазницах.  Гладкая верхушка так и манила ее потрогать, поводить пальчиком по каждой впадинке, провести вдоль дырочек носа и по краешкам острых зубов...

Маня отложила губку, которой мыла посуду, и со вздохом села на стул. — Что случилось? * * * Сережа рос необщительным мальчиком. На детских площадках всегда играл в одиночестве, в детском саду ни с кем не дружил. Маня переживала, что и в школе будет то же самое, но к ее удивлению в первый же день он нашел друга. Витя был полной противоположностью Сережи, крепкий, энергичный и улыбчивый мальчик, казалось, ни секунды не может усидеть на месте и всегда уверен в своей правоте. Манин Сережка носился...

— Откажись ты уже от своей доли! — причитала мама. — Ну что тебе стоит, Анют? У вас с Костей хорошая квартира, а Матвейке тоже жить где-то надо! Аня не дослушала, бросила трубку. Внутри бурлила ярость. Хорошо, что мама позвонила, а не приехала лично, а то бы она не сдержалась и устроила скандал. Скинув очередной мамин звонок, Аня отключила телефон и накапала себе валерьянки. — Нет, ну ты представляешь, какая наглость! — бушевала она вечером, когда с работы вернулся Костик. — Я впахиваю с шестнадцати...