Заряженный хорошим настроением и южным солнцем, Егор вернулся в Москву на подъёме. Вышел на работу, поразив коллег загаром и оптимизмом. Когда же его увидел дядя Жора, так вообще обомлел:
- О! Вот это да! Каков вернулся, - восхищённо проговорил он.
- Дядь Жор, - смущённо выговорил Егор.
- Ладно. Не буду, - махнул рукой, пряча усмешку.
Но с небес надо было спускаться. Егор снова почувствовал напряжение взглядов людей, это заставило снова повысить контроль над собой. За время отпуска об этом и не вспомнил, но там рядом были только близкие люди и сама атмосфера курорта располагала к спокойствию. Егор держал себя в руках, а в первые же выходные выбрался в парк с альбомами.
Его захватила идея с портретами, конечно же, сыграли роль и благоприятные отзывы друзей и близких. Он нашёл детскую площадку и разместился недалеко от неё, на своём складном табурете. Детей рисовать было сложнее, убедился на опыте своих племянников, но тем интереснее. Внимательно следил за малышнёй, пока просто, не доставая карандашей и бумаги. Нужно было сначала в голове уложить картинку.
Потом тряхнул головой и потянулся к сумке. Начал делать наброски, посматривая на суматошное движение на горках и качелях. Он улыбался, глядя на неуклюжих ещё малышей. Настолько ушёл в работу, что не услышал, как сзади к нему кто-то подошёл и практически подпрыгнул, когда услышал гневный возглас:
- Это кто же вам разрешил, позвольте спросить?
Егор резко выдохнул, досчитав до пяти повернулся вправо, почти всем корпусом. Над ним нависала женщина, весьма крупных габаритов и сверлила его взглядом.
- Простите. Вы о чём? – спокойно спросил он.
- Я спрашиваю, кто вам разрешил детей тут рисовать?
- Не знал, что на это нужно разрешение.
- Интересоваться надо. Вам никто не позволял этого делать. Ясно? – опустила она лицо к самому носу Егора.
Он отпрянул и не успел даже мысль сформировать, как она протянула руку к альбому, вырвала лист, на котором был нанесён набросок, взмахнула им и, окинув напоследок суровым взглядом, прошествовала к площадке. Егор мрачно провожал скандальную тётку и наблюдал, как она потрясала его рисунком перед аудиторией на детской площадке. При этом явно была на взводе и похоже ругалась. Некоторые молодые мамы, хватались, кто за щёки, кто за сердце. Потом площадка постепенно опустела, мамаши, испуганно глядя на Егора, увозили своих чад в колясках.
Егор с сумрачным видом, складывал свои пожитки в сумку. Можно подумать, чего она там себе напридумывала, негодовал он про себя. Что я кого трогал? Небось изобразила меня педофилом, каким-нибудь. От этой стычки, снова поднималось раздражение, заполняя сознание.
Поднявшись на ноги, увидел перед собой руку в которой зажаты были его карандаши. Тётка, уходя задела коробку и они разлетелись по траве. Поднял взгляд и встретился с тёплыми карими глазами, в них уловил раскаяние. Она виновато заговорила:
- Извините что так получилось.
Егору стало не по себе, уж, кому надо было бы просить прощения, так это ему. За то неуправляемое поведение, тогда полгода назад, в магазине.
- Ничего, - он опустил голову, потом собравшись, выговорил. - Я не знаю, помните ли вы меня. Но, вы меня простите, что я так накинулся тогда на вас.
- Помню, - спокойно подтвердила она.
Егор поднял на неё взгляд.
- И прощаю, - улыбнулась мягко и встряхнула волной каштановых волос.
- Спасибо, - признательно ответил он.
- Знаете, она помяла ваш рисунок, - с огорчением произнесла девушка. - Мне так жаль. Но у вас очень здорово получается, мне нравится.
- В самом деле? – удивился Егор.
- Конечно, - чуть приподняла брови вверх.
- Это набросок. Мне хотелось попробовать изобразить детей. Их очень трудно поймать, слишком подвижны, - Егору почему-то захотелось объяснить ей, что собственно он тут делает.
- Да, - улыбнулась она. - Они те ещё, непоседы.
- А ваш ребёнок? Хотите я нарисую его портрет? – неожиданно предложил он.
Она снова улыбнулась и бросила лукавый взгляд на Егора:
- Пока некого рисовать. Я просто с подругой за компанию гуляла.
- Понятно, – Егор закинул через плечо свою сумку, потом снова обратился к ней. - А вы? Не хотите попробовать?
- Не знаю. Думаете из этого что-то получится? Какая из меня модель? – снова улыбка на её лице. Вот за эту улыбку Егор бы много отдал. Нарисовать, уловить – да. Но ему хотелось просто смотреть за ней, за её лицом, карими глазами, изгибом бровей. Она сама была для него притяжением.
- Почему нет? Я думаю, всё будет идеально. Только необходимо свет нужный подобрать.
- Свет? – удивлённо вскинула брови.
- Вот смотрите, - Егор указал в сторону пруда. - Когда солнце будет садиться, от воды будет отражаться свет и если выбрать вон ту точку, около ивы, то должно просто отлично получиться.
Он выжидательно смотрел на неё, ему очень хотелось чтобы она дала согласие, даже внутри всё затормозилось от напряжения. Она смотрела в ту сторону и кусала губы, потом кивнула головой и сказала:
- Можно попробовать. Только у меня одно условие.
Егор был рад её решению, но относительно условия несколько настороженно спросил:
- Какое?
- Вы можете показать ваши работы? – слегка наклонила голову к плечу.
- Я… да. Могу, - замедленно ответил он и недоумённо поинтересовался. - Вы хотите сегодня?
- Нет. Зачем же. Давайте лучше завтра. А как вас зовут? Должна же я знать имя художника, – она смешно сморщила нос.
- Георгий. Или лучше Егор.
- Как интересно, – удивилась она. - Я думала от этого имени другие уменьшительные?
- Вот те другие, терпеть не могу, если по правде, - слегка усмехнулся он, вспоминая своего тёзку, которого, собственно так и называл.
- Ясно. Уговорили, - легко согласилась она. - Тогда буду называть вас Егором.
- А ваше имя?
Она почему-то глубоко вздохнула и произнесла:
- Лучше просто Саша.
- То есть… не хотите говорить полное имя? – удивлённо посмотрел на неё.
Она улыбнулась, снова взглянула с лукавством, махнула кистью:
- Ну, ладно. Вам скажу. Александрина.
- Замечательное имя. Красивое, - Егор улыбнулся. Ему нравился этот разговор с ней.
- До заката далековато, может, встретимся с вами вечером? – предложила она, несколько замялась. - Просто есть некоторые дела.
- Да. Конечно, - поспешно согласился он.