Полет Аластора продолжался не очень долго, но из-за того, что вокруг была темнота с какими-то всполохами света, а самого его переворачивало несколько раз, голова мага жутко кружилась, а к горлу подступала тошнота. Он лишь крепче старался держать свой меч, чтобы тот не затерялся в этом чудовищном круговороте либо чтобы он не поранил его самого. Неизвестно, что ждало впереди, но нужно было оставаться готовым к любому исходу. На секунду у него даже мелькнула мысль о том, что никуда он не летит, а просто начал сходить с ума так же, как Рамира.
Это падение-полет завершились так же резко и внезапно, как и начались.
Сейчас он стоял в большом зале без окон и без дверей, насколько он видел. Свет давали три большие люстры под потолком, и Аластор даже на несколько секунд задумался о том, как же люди забирались настолько высоко, чтобы зажечь сотни свечей, что были на каждой из люстр. Сам же зал был мраморным и таким холодным, что у парня даже пар изо рта пошел. Углы и дальняя от мага стена утопала в темноте. Он сразу же вспомнил о замке Деймона, он тоже был таким же холодным и нелюдимым.
Каждый шаг его отдавался эхом, и ни одного прохода он так и не встретил на своем пути. И чем дальше он шел, тем больше видел перед собой. И в самом деле – это был дворец Деймона. Быть может, сейчас он выглядел несколько иначе, но ведь в прошлый раз и обстоятельства были другие…
Вот и трон впереди стал виднеться. Черный, с высоченной спинкой, он стоял нерушимой глыбой, будто был сделан из цельного куска камня. Трон был пуст и так же холоден, как и весь этот мрамор вокруг. Аластор не мог себе представить, как человек мог по собственной воле создать для самого себя такое жилище – неприветливое и пустынное. А ведь Деймон в тех историях, которые он читал, был один, а значит, одинок.
И почему-то самому магу нестерпимо захотелось почувствовать на себе, каково это – сидеть на этом троне. Тот был хоть и ледяным и неприступным на вид, но все равно невероятно красивым. Когда Аластор подошел ближе, он понял, что трон тоже из мрамора, как и весь остальной зал. Мрамор был черный с прожилками, и прожилки эти сверкали золотом и переливались, когда на них падал свет. В тех же местах, где свет загораживал сам Аластор, они совсем не были видны.
Маг подумал, что нет ничего плохого в том, если он всего на одну минуту присядет, почувствует то могущество, которое, как ему казалось, ощущал Деймон. Он ведь тоже был избранным, но избранность Аластора состояла только в огромной ответственности за весь мир, что висела у него на шее. Деймон был свободен. Он никогда и никому ничего не был должен. Он мог делать то, что пожелает, использовать магию и знания так, как пожелает. И Аластор не стал больше сражаться со своими желаниями и сел на трон.
И в ту же секунду свет вспыхнул так ярко, что весь зал осветился, каждый уголок, каждая стена и проем, которые до того были скрыты, теперь стали видны, будто при свете дня. Аластор содрогнулся – вдоль всех стен стояли клетки с несчастными изменившимися на разных стадиях превращения в монстров. С болью в душе маг увидел, что в некоторых клетках сидят люди, которых невозможно было отличить от самых обычных, другие же только начали изменяться, но большая часть почти совсем не напоминала людей. И как только все озарилось, зал наполнился криками, визгами, плачем и стенаниями десятков несчастных существ. Словно они спали до этого, были в забытье, а свет вернул их в сознание.
Аластор попытался встать со своего места, вскочить, но не мог, он оказался будто привязанным к трону, хоть и не было видно никаких пут, что связывали его. Он хотел закричать, даже не так – крик сам грозился вырваться из его горла, но так и застрял где-то внутри противным комком. Он понял, что ничего не может сделать, а между тем в стене, что была прямо напротив трона, открылась дверь. Она была совсем незаметна, если не знать, что там проход – ни за что не догадаешься.
Это был Деймон. В черной одежде и черном же плаще он шел прямо к трону с широкой улыбкой, которая несла в себе какой-то оттенок злорадства. Его шагов уже не было слышно, потому что слишком громкими были другие шумы. Если бы Аластор мог пошевелиться, он бы зажал уши руками. Слишком громко. Слишком тоскливо. Слишком больно.
- Долго я ждал, пока ты до меня доберешься, - сказал с улыбкой мужчина.
- Ждал?
- Конечно. Ну как я мог не искать встречи с тем избранным, что сможет меня победить… Но сможет ли? Вот в этом большой вопрос. Ты просто юнец, а я шел к тому, чтобы стать таким, как сейчас, многие и многие дни, месяцы, годы. Ну да это ты и сам знаешь. Вот и сейчас – тебя победил простой стул. Да, он большой и красивый, но, по сути, это всего лишь стул. И выбраться ты не можешь. Бедный ребенок, на тебя возложили ношу, что нести ты не можешь…
И Деймон уселся на ступеньку, что вела к трону, повернувшись к Аластору спиной и осматривая всех тех людей, что сидели в клетках. Те под его взглядом пытались сжаться, отползти, и каждый неизменно замолкал, даже те, кто полностью утратили и человеческий облик, и разум, судя по всему. Но своего создателя боялся каждый.
- Зачем тебе все это было нужно? – спросил Аластор, панически пытаясь понять, что он может сделать.
- Ты думаешь, я сейчас пущусь в долгие размышления вслух о своей судьбе, пока ты размышляешь о том, как освободиться? Этого не будет. Это не твое дело. Пока что не твое. Но я думаю, раз ты избранный, то останешься со мной. Вдруг мне понадобится наследник…
