Торжества, посвящённые открытию памятника Пушкина, начались 5 июня 1880 года.
Журнал «Живописное обозрение», на статью которого, напечатанную 14 июня, я опираюсь, сообщил: «В качестве почетных гостей здесь присутствовали дочери и сыновья поэта: графиня Меренберг, г-жа Гартунг, А.А.Пушкин, командир гусарского нарвского полка, Г.А.Пушкин, земский деятель в опочецком уезде».
Хочу немного добавить: к моменту открытия памятника в живых оставались двое из «скотобратцев»-лицеистов – А.М.Горчаков и С.Д.Комовский. Конечно же, им были отправлены приглашения на праздник, однако из-за преклонных лет и болезней приехать они не смогли. Сохранились их отклики.
У светлейшего князя Горчакова перед своим отъездом в Москву побывал академик-лицеист Я.К.Грот, рассказавший об этой встрече: «Он был не совсем здоров; я застал его в полулежачем положении на кушетке или длинном кресле; ноги его и нижняя часть туловища были окутаны одеялом. Он принял меня очень любезно, выразил сожаление, что не может быть на торжестве в честь своего товарища, и, прочитав на память большую часть послания его -"Пускай, не знаясь с Аполлоном...", распространился о своих отношениях к Пушкину… Прощаясь со мною, он поручил мне передать лицеистам, которые будут присутствовать при открытии памятника его знаменитому товарищу, как сочувствует он оконченному так благополучно делу и как ему жаль, что он лишён возможности принять участие в торжестве».
А Комовский писал члену комитета по сооружению памятника Ф.П.Корнилову: «Вы имели случай удостовериться лично, как в совершенной невозможности, при настоящем состоянии моего здоровья, воспользоваться столь лестным предложением Вашего Комитета - присутствовать в Москве при открытии памятника незабвенному нашему поэту, так и в искренно-сердечном моем сожалении - не быть 26-го мая при этом народном торжестве. Впрочем и старческое моё ныне там присутствие ни к чему полезному не могло бы послужить, а только наделало бы ещё кое-какие лишние хлопоты…» Дальше же идёт великолепная фраза: «Другое дело, если бы ещё, при помощи волшебной музы Пушкина, я мог (хотя на один день) из 81-летнего старика преобразиться в 18-тил-го юношу… - о! тогда я поспешил бы под живыми впечатлениями рассказать всю лицейскую жизнь нашего друга». «Комовский не знал и знать не хотел грустного и поникшего Пушкина», - писал Н.Я.Эйдельман. И сам не хотел быть «поникшим» на празднике (а оставался ему лишь месяц жизни)…
Вернёмся в Москву июня 1880 года.
Празднество началось 5 июня «приёмом депутаций в роскошно убранной зале городской думы». «Депутации» – это миссии из Петербурга и других городов империи, а также писатели и другие деятели искусства. Журнал сообщает: «Из всех иноплеменных стран только одна Франция прислала на наше народное торжество в Москву депутацию, представляемую академиком Леже. Вместе с тем президент французской республики прислал орден почётного легиона председателю Общества российской словесности». На приёме был заслушал «отчёт о ходе дела по устройству памятника» (о денежных тратах: выяснилось, что из собранных денег осталось ещё почти 19 тысяч, «которым дано будет подходящее назначение»), прочитаны поздравительные телеграммы «из различных мест России».
Само же открытие памятника состоялось на следующий день. Несмотря на пасмурную погоду, на площади собралось множество народа. Рассказывают почти комические подробности: на площади были расположены транспаранты с названиями пушкинских произведений (их можно увидеть на помещённой ниже фотографии), под которыми расставили приехавшие делегации, при этом учёные и литераторы оказались под надписью «Братья-разбойники», а Общество литературного фонда — под надписью «Скупой рыцарь»…
В 10 часов в главной церкви Страстного монастыря началась заупокойная литургия, а затем была отслужена панихида, совершённая московским митрополитом Макарием (Булгаковым), который произнёс по окончании службы великолепную речь. Объём статьи не позволяет привести её полностью, но хоть что-то процитировать должна: «Ныне светлый праздник русской поэзии и отечественного слова. Россия чествует торжественно знаменитейшего из своих поэтов открытием ему памятника, а церковь отечественная, освящая это торжество особым священнослужением и молитвами о вечном успокоении души чествуемого, возглашает вечную память». Сказав, почему «град первопрестольный» Москва должна ликовать больше всех («ты была родиной нашего славного поэта: на одной из твоих возвышенностей воздвигнут в честь его достойный памятник и под твоим гостеприимным кровом совершается ныне сынами России, стёкшимися к тебе со всех сторон, настоящее торжество»), митрополит напомнил о великих заслугах поэта: «Он поставил её [русскую поэзию] на такую высоту, на которой она никогда не стояла и над которою не поднялась доселе», «Мы чествуем не только величайшего нашего поэта, но и поэта нашего народа, каким явился он, если не во всех, то в лучших своих произведениях». И – как итог: «Мы воздвигли памятник нашему великому народному поэту потому, что еще прежде он сам воздвиг себе “памятник нерукотворный” в своих бессмертных созданиях; и в этом памятнике воздвиг памятник и для нас, для всей России, который никогда не потеряет для нас своей цены и к которому потому “не зарастёт народная тропа”. К нему будут приходить отдалённые потомки, как приходим мы и как приходили современники».
Затем присутствовавшие на службе «отправились с обнажёнными головами, многие с венками в руках, на площадь перед памятником», куда пускали только по билетам. «Когда процессия вышла из монастыря, раздались звуки музыки; солнце на несколько мгновений показалось из-за туч и облило площадь золотистым светом. Когда все заняли свои места, музыка заиграла народный гимн».
Речь члена комитета статс-секретаря Корнилова была закончена словами: «Приняв этот памятник в своё ведение, Москва будет хранить его как драгоценное достояние народа и да воодушевляет изображение великого поэта нас и грядущие поколения на всё доброе, честное, славное!»
И снова процитирую статью из журнала: «В это мгновение пред обнажёнными головами многотысячной толпы упала закрывавшая памятник пелена; публика, бывшая всюду, откуда только мог видеть глаз — на окружающих улицах, в окнах, на крышах домов — на минуту как бы замерла. То была действительно высокая минута, когда колоссальная фигура поэта, во всей её красоте и во всём величии, предстала как эмблема славы столь дорогой всем окружавшим её людям родины. Прошло мгновение и громкое “ура!”, перекатившееся кругом всей площади, возвестило, что открытие памятника совершилось. Отныне он достояние Москвы; твердо стоит он на своём гранитном пьедестале и никакая буря не в состоянии поколебать его, потому что он — создание русского народа. Депутации окружили памятник и возложили на него перевитые лентами венки. Тогда сняты были окружавшие местность канаты, публика прорвалась к памятнику и всё смешалось».
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
Навигатор по всему каналу здесь