«Бабушка, можешь дать мне 45 рублец?» — такое текстовое сообщение (именно с буквой «ц») отправил на телефон своей бабушке подросток. Неправильное окончание слова женщину раздосадовало: внук либо поленился исправить описку («й» и «ц» располагаются на клавиатуре смартфона, как и компьютера, рядом, и пацан мог просто тыкнуть не туда), либо сознательно исковеркал слово на пренебрежительный манер по аналогии с «фильмец», «супец» и др. — и в любом случае такое написание характеризовало его как легкомысленную, незрелую личность.
Однако, понимая, что в подростковом возрасте все люди обычно незрелы и легкомысленны, бабушка не стала заострять внимание на грамматике, не стала донимать внука нотациями по поводу «рублецов», а перешла сразу к сути дела — позвонила потомку (именно позвонила в ответ на послание, относясь к инфантильному перебрасыванию телефонными записочками и смайликами презрительно и предпочитая более информативный канал коммуникации) и спросила, зачем ему деньги. Тот ответил, что насмотрел себе спортивную кофту. Ну, что ж, надо внуку помочь, решила бабушка и сказала, чтобы пришел за деньгами.
Долго ждать себя он не заставил и появился через полчаса. А еще через час бабушке позвонила ее дочь — мать этого пацана — и поинтересовалась:
— Ты правда дала ему 45 рублей?
— Правда.
— А знаешь, на что он их потратил?
— Говорил, что кофту насмотрел.
— Да, кофту, но знаешь какую? Обыкновенную такую, невзрачную спортивную кофту на молнии, с надписью «Adidas», цена ей от силы двадцать рублей, а она еще и поношенная! В секонд-хенде покупал! Надули глупого: подумали, видно, ай, один ребенок, вразумить некому, и обвели вокруг пальца, втридорога продали!
Бабушка тут же снова позвонила внуку:
— Рассказывай, что ты там с этой кофтой учудил. Зачем поношенную надумал брать?
— А я разве тебе не сказал, что в секонде собираюсь покупать? — изобразил внук наивность. — А, наверное, забыл сказать. Да, бабушка, я ее в секонд-хенде нашел, я сразу знал, что она бэушная.
— Ты хоть понимаешь, что за эти деньги можно такую же новую купить? Или — две такие же поношенные, или штаны вместе с нею, потому что это, скорее всего, комплект был когда-то, костюм. Нагрели тебя, три шкуры содрали за негодный товар! — сокрушалась бабушка.
— Но мне эта понравилась, я эту захотел. Она точно оригинальная, не подделка, из Европы ведь в этот магазин привозят.
Бабушка вознегодовала, и на сей раз, в отличие от ситуации с буквой «ц», держать негодование в себе не стала — дала ему вылиться в радикальное решение, которое сразу же озвучила:
— Ну, так знай же, что отныне денег у меня не получишь, коль распоряжаться ими не умеешь. Будешь в чем-то нуждаться — говори, посоветуемся с родителями и, если понадобится, сводим тебя в магазин и купим всё сами. А просто денег не проси.
— Бабушка, ты обиделась? — попытался внук сыграть на чувствах, но безуспешно.
— Нет, не за что мне на тебя обижаться, ты просто еще не знаешь цену деньгам, и я огражу тебя от дальнейших ошибок, — неумолимо провозгласила бабушка, лишая непутевого надежды, однозначно давая ему понять, что больше в своих прихотях и чудачествах на нее он пусть не рассчитывает.
