– Сейчас она у меня получит!– цедил сквозь зубы Виктор, пока Женька и Илья удерживали его на месте. Волчица уже скрылась за деревьями. Сергей, хоть и кинулся за ней в погоню, но вряд ли её догонит. А если догонит, ему же хуже. – Пустите, всё равно убью…
– Ага, сейчас выведешь нас на стаю волчью, – коротко заметил Илья. – Одумайся, ты же не в городе!
Он с грустью взглянул на раненого Джека. Кровь расползалась по снегу, и с двух шагов казалось, что на белой простыне расцветает зловещий багрово-алый цветок. – Хороший был пёс, Витюха. Я же его щенком ещё знал... Но за волчицей не гонись, она скорее всего на стаю выведет, и тогда мы точно не отобьемся.
Женька в разговоре не участвовал, только молча кивал. Зато он первым почувствовал, когда напряжение начало покидать мышцы товарища, и хватку можно стало ослабить. Он помог Виктору опуститься на снег, и обнял друга за плечи.
– Джек… – горько прошептал мужчина, и протянул руку, чтобы в последний раз коснуться собачьей шерсти. – Дружище мой…
Илья молча отошел куда-то, и вернулся с попоной в руках. Он бережно укутал пса и поднял его на руки. Даже сквозь толстый слой попоны всё ещё ощущалось тепло собачьего тела. Не остыл ещё Джек, не успел окоченеть. Бедняга...Надо будет похоронить его где-нибудь в красивом месте, а приятелю как можно скорее подарить нового щенка. Илья знал, что пес был единственным по-настоящему близким другом Виктора. Не то, чтоб людей Витюха не любил...но собакам он доверял больше.
– Мы похороним его у тебя на участке, Витюх, – сказал он. – За домом, где сосны.
– Правильно! – поддержал его Женька. – Там летом тень, а зимой...да просто красиво. Джеку там будет хорошо. Идём.
– А Серега? – хрипло спросил Виктор.
Илья пожал плечами:
– Он всегда был безбашенным. Если живым вернется – хорошо. Но я здесь ещё побуду. Иди, Женька отвезет тебя домой...и Джека тоже.
Громкий свист из-за деревьев заставил их вздрогнуть. По глубокому снегу к товарищам вышагивал абсолютно счастливый Сергей. За собой он тащил на собственном ремне что-то большое, кажущееся черным в ранних зимних сумерках.
– Что это? – растерянно спросил Илья, хотя и так уже понял, в чем дело. Серега с детства был самым сумасшедшим из них...А психам обычно везет. – И как ты её?
– Да в лапу попал, – беззаботно ответил Сергей. – Потом пнул пару раз в морду, а дальше связал.
– А если волчица очухается? Ремень перегрызет?
– Вряд ли…
Сергей вынул из кармана пустую ампулу со снотворным и гордо продемонстрировал её друзьям.
– Забыли, что я ветеринар со стажем?
– Псих ты со стажем! – расхохотался Илья. – На охоту со снотворным!
– Но пригодилось ведь! Ну что, Витюх, что делать с ней будешь?
– Да ну её! – Виктор отвернулся и сплюнул в снег. – Видеть эту паршивку не могу!
Он быстро зашагал к машине, оставив позади Женьку, который удивленно смотрел то на связанную хищницу, то на Сергея.
– И куда её теперь?
Сергей присел на корточки, и взяв волчицу за лапу, задумчиво осмотрел пулевую рану.
– Домой заберу. Лапу починим, а дальше... Ну может в зоопарк сдам.
– Так ты её лечить ещё собрался? – заорал Илья. –Ты совсем уже, что ли?!
Сергей лучезарно улыбнулся:
– Я знал, что Витюха её не тронет. Но надо же было дать ему иллюзию выбора. Смотри, он уже успокоился, а то ведь истерил здесь.
С этим спорить не приходилось.
Илья часто думал, что Серега, даже с учетом всех его странностей (или благодаря им), и есть настоящий супергерой. Про таких снимают кино, которое потом становится культовым, но никто не верит, что все эти герои действительно существуют. А они есть: ходят среди нас, живут по соседству, работают...ну, ветврачами например. И всё без лишнего пафоса и ярких костюмов. На первый взгляд, обычный такой, заурядный даже, человек. А присмотришься – куда там Супермену и прочим спасителям мира.
Серега всегда творил, что хотел. В те времена, когда выпускники массово шли на юридический, он заявил друзьям, что станет ветеринаром, потому что мечта у него, видите ли, с детства. Это звучало, по меньшей мере, глупо: Илья прекрасно помнил то время, как улицы города заполонили породистые кошечки-собачки. Хозяева вышвыривали из дома своих питомцев, потому самим есть было почти нечего. Об оплате услуг ветеринаров и речи не шло...
Кого собирался врачевать Серега? А он не сидел без работы! Устроился в цирк, занимался там слонами и тиграми, а во время очередных гастролей, вообще получил предложение поработать в заповеднике. Три года он проторчал в африканской саванне, а потом вернулся на родину, и его с руками оторвали в дорогущую ветклинику. Тогда у новых хозяев жизни только входило в моду заводить экзотическое зверье в качестве домашних любимцев.
Ещё лет через пять Сергей открыл собственную ветеринарку. Но в сущности... в сущности дело было даже не в том, что он не побоялся следовать за своей мечтой в то смутное время. Он вообще был смелым. Не боялся говорить правду: ни другим ни самому себе. Не боялся разочарований. Потерять лицо не боялся, потому что плевал на чужое осуждение. А уж о таких пустяках, как в одиночку погнаться за разъяренной волчицей, не стоило и говорить.
Илья подозревал, что от этой смелости и правдивости, в Серёге и его ум с добротой. Когда не забиваешь себе голову компромиссами и враньем, жить становится проще: и видишь яснее, и злость не копится. Как он Витюху успокоил? В два счета! Илья понимал, что сам он так бы не смог, и молча восхищался другом.
Волчица теперь жила в огромной клетке во дворе коттеджа. Отец Сергея когда-то купил здесь участок земли за бесценок, и отстроил потихоньку целый дворец. Потом он и вовсе перебрался из города, оставив сыну квартиру. Впрочем Серега в ней не жил. Он дневал и ночевал в своей ветеринарке, и всегда шутил, что в отличие от друзей, ему не нужно с утра пораньше мчаться на работу, пробиваясь сквозь бесконечные пробки.
Наверное это продолжалось бы вечно, не появись однажды в его жизни Ольга. Воздушное, синеглазое создание возникло на пороге клиники, с растерянным выражением на нежном лице... и огромным ротвейлером, ошейник которого усеивали многочисленные шипы.
– Он что-то лапку тянет, – пояснила Оля чистым, девчоночьим голосом.
И Серега понял, что пропал.
Уже через пару месяцев он сделал в забытой отцовской квартире ремонт, через полгода – пригласил друзей на свадьбу, а через полтора – радовался рождению первенца.
И вот уже семь лет Сергей был примерным семьянином и любящим отцом Максимки и Наташеньки. В клинике он появлялся в рабочее время, вечером спешил домой, а выходные проводил с семьей за городом. Чудеса…
– Я с зоопарком договорюсь, – пообещал он отцу, оценив то, как резво волчица передвигается по клетке. – После праздников только, а то сейчас Новый Год, всё закрыто же.
Отец кивнул.
– Скорей бы уже. Смотрю на неё – и оторопь берет. Дикий зверь всё-таки, лесной. А воет-то как!? Каждую ночь заливается!
Сергей рассеянно кивнул.
– Потерпи немного... Бать, а чего у тебя Кир на цепи опять?
Он указал на собачью будку, вокруг которой бродил понурый пёс. От поводка его тянулась толстая цепь, другой конец которой был прочно прикреплен к будке. Красавец-то какой! Он вполне мог сойти за волка, только одна деталь выдавала в нем собачье происхождение: пронзительно-голубые глаза.
Отец развел руками:
– Да дурной он шибко! Соседи приходят, он к ним несется, как угорелый. Я-то знаю, что он не со злом, а люди пугаются.
Сергей подошел поближе к собачьей будке. Кир поднял голову, посмотрел на человека с недоверчивым любопытством.
– Несется к людям, говоришь?
Он протянул руку, чтобы почесать пса за ухом, и тут же её отдернул: хаски злобно зарычал. Пока ещё тихо, лишь чуть показывая зубы, но вполне явственно. Хвост мелко подрагивал.
Сергей нахмурился, неодобрительно покачал головой.
– Так нельзя, пап. Он хаски, они привязи не терпят, им свобода нужна. Смотри, если с ума сойдет…
– Удавлю тогда! – перебил его отец. – Ещё чокнутой собаки мне не хватало! Пристрелю, и дело с концом!
– Это – если успеешь. Не шути ты с ним лучше, отвяжи. Хаски с сорванной крышей…
– Что? Ну что?!
– Начинают охотиться на людей, – почти шопотом закончил Сергей.
Ночью его разбудил протяжный вой. Сергей подошел к окну и выглянул во двор. Волчица, задрав морду и присев на задние лапы, заунывно выла. Наверняка вой слышался и в лесу!
«Своих зовет», – подумал Сергей. Он знал, что волчий вой – вовсе не инстинктивная безотчетная тоска, и не на луну они воют. Просто таким образом волки сообщают сородичам о том, где они находятся. Это лишь способ общения, помогающий отыскать своих.
«Может, не стоило тащить её сюда?»…
Он не боялся нашествия стаи: волки стараются не приближаться к человеческому жилью, и вообще предпочитают с людьми не встречаться. Но всё же от этой волчьей музыки становилось не по себе. Сергей прислушался и вздрогнул. На секунду ему показалось, что к голосу волчицы присоединился ещё один, и раздавался он со стороны леса.
«Нет», – он помотал головой, – «дурь это, морок!».
Волчица беспокойно прошлась по клетке, а потом вдруг с силой, будто надеясь вырваться, ударилась о стальные прутья. Значит второй голос послышался и ей? Или не послышался?
– Ты не спишь, пап?
Сергей обернулся. В дверях спальни стоял Максимка: очень смешной и растрепанный, в пижамке с милым рисунком. Видимо волчьи завывания разбудили и его.
– Это тебя Анюта разбудила? – зевнул мальчик, и зашлепал босыми ногами к родительской кровати.
– Кто?
– Анюта, – ответил сын. – Волчица. Я её так назвал. Так это она нам колыбельные песенки поет, ложись.
Сергей засмеялся. От этих песенок мороз по коже, но бесстрашию у мальчишки можно поучиться!
– Спи, пап, – сонно повторил Максимка, сворачиваясь в теплый клубочек. – Спокойной ночи.
– Пап, я всё! А брокколи не хочу есть.
– Мясо съел, и ладно. Иди, сынок, – кивнул Сергей.
– Балуешь мальца, ему же во вред!
Отец проводил взглядом Максимку, который как всегда первый вышел из-за стола и устремился на кухню.
– Что такое? – поднял брови Сергей.
– А то, что он не доел. Тарелка должна быть чистой, этому вас я всегда учил. А твой весь гарнир на тарелке оставил.
– Да ладно тебе…
– А сейчас он наберет, чего там от ужина осталось, и пойдет волчицу кормить. Любит он её, имя ей даже придумал!
– А что такого? К клетке он близко не подходит, я ему объяснил, что это опасно. Ну кинет ей мяса кусочек. Не волнуйся, бать, всё под контролем.
– Под контролем, – проворчал отец. – О собаке печешься, а сына не жалеешь! Нечего человеку волков кормить!
Сергей только улыбнулся и похлопал отца по плечу.
– Ну не начинай. Я сейчас с Максом пойду, присмотрю чтоб ничего не случилось.
Он знал, что все отцовское ворчание – только результат его вечного беспокойства за близких. Сергея и его младшего брата Витальку, он растил один. Жена бросила его, через год после рождения младшего. Говорили, что у неё давно был любовник, и вроде бы она уехала к нему. Но достоверно никто ничего не знал, а сама женщина ни разу не попыталась выйти на связь.
Сергей не сердился на отца за вспыльчивость и склонность постоянно отчитывать сыновей за легкомыслие. Просто он не умел иначе выразить своих чувств. Будь у отца побольше времени, не случись в его жизни вечной попытки разорваться между работой и воспитанием двоих детей, он был бы другим. Но жизнь сложилась именно так, и в этом никто не был повинен.
Сергей набросил куртку, и вышел на крыльцо следом за сыном. Погода выдалась не по-январски теплой: слабый ветерок, почему-то пахнущий весной, и никаких признаков мороза. Не больше пяти градусов...
Максимка действительно вертелся возле клетки, и что-то ласково говорил волчице. Сергей прислушался.
– Ты не расстраивайся, что в клетке сидишь. Папа тебя скоро в зоопарк отправит, а там вольеры знаешь какие большие! Почти как в лесу будешь жить. Смотри, я тебе мяска вкусного принес…
Мальчик бросил волчице первый кусок. Она ловко его поймала.
В присутствии мальчика волчица становилась заметно спокойнее.
– Зоопсихолог растет, – вполголоса сообщил Сергей, подошедшему отцу. – Смотри, как он с ней общается. Негромко, уверенно. Молодец парень, не боится!
– Делать вам нечего, – хмуро ответил отец. – Лучше бы он Кира подкормил, чем эту зверюгу.
Хаски наблюдал за происходящим без особого интереса. Лежал снегу, положив лапы на собственную цепь, и не делал никаких попыток выпросить и себе вкусненького.
– Странный он какой-то, – заметил Сергей. – Не заболел ли? Нормальный бы хаски уже бы вовсю рвался поиграть, а этот лежит – не шевелится. Он точно не заболел? Пойду-ка я, гляну, что с ним такое.
– Стой! – удержал его отец. – Если пойдешь, так ружье вот возьми. Кир и наброситься может, злющий стал. Если что прикладом его.
– Та-а-ак, – медленно произнес сын. – То есть ты так с цепи и не отпускал его? Я же предупреждал! Предупреждал тебя!
– Я ещё под собачьи причуды не стелился и не буду! Да я... СЕРЁГА!
Сергей увидел, как глаза у отца расширились от страха, и мгновенно обернулся, удобнее перехватывая ружье и прицеливаясь на ходу.
Кир, как-то нарочито устало, лениво поднялся на лапы, и так же неторопливо двинулся по кругу, заходя за спину Максимке.
– Макс, лицом повернись! Лицом к собаке!– выкрикнул Сергей, уже понимая в чем дело.
И в этот момент Кир прыгнул. Сергей успел увидеть хищно оскаленную пасть, и то, как медленно, словно во сне, поворачивался к псу, ребенок… Анюта отчаянно взвыла. Волчьи клыки впились в прутья клетки. Бесполезно.
– Серега! – голос отца доносился как будто издалека.
...Чья-то темная, будто из ниоткуда возникшая, тень, взвилась в воздух, навстречу Киру, а в следующую секунду, скулящий пёс рухнул на снег, захлебываясь кровью. Крупный, лохматый волк стоял над телом пса. Алые капли бисеринками стекали с оскаленной морды.
– Не беги, Макс! – Сергей держал на мушке волка. – Спиной не поворачивайся, отходи спокойно!
Ребенок попятился, наугад приближаясь к дому. Волк не выказывал к нему никакого интереса. Он подошел к клетке и просунул морду сквозь прутья. Анюта лизнула его в нос.
– Не спеши, Макс. Иди медленно. Главное, не отворачивайся!
Сергею казалось, что голос его звенит в морозном воздухе, а слова замерзают и падают на снег. – Ещё немного, сынок. Молодец!
Максимка был уже совсем рядом. Сергей протянул руку и схватил сына за плечо.
– Молодец! Вот молодец, сынок! – выдохнул он.
– Что это за холера? – прошептал отец. Он не сводил глаз с волка, который совершенно по-собачьи улегся возле клетки, повиливая хвостом.
Сергей сглотнул и облизал пересохшие губы.
– Это её друг, – объяснил он. – Она выла по ночам, чтобы он мог найти её и придти на помощь.
– А как он сюда-то попал?! Забор высокий, не перепрыгнуть! Что он, волк, или чемпион мира по прыжкам в высоту?! – горячился отец.
– Под забором наверное вырыл ход, да и пролез…
Волк и ухом не повел в сторону людей. Он продолжал лежать, не сводя глаз с подруги.
– Черт с ними! Пристрели его, чего ждешь?
Сергей снова поднял ружье, но не выстрелил.
– Нет, – прошептал он, – не придется.
Он прицелился снова, и на этот раз выстрел все-таки прогремел. Навесной замок свалился с петель, и упал в снег. Дверь клетки тут же распахнулась настежь.
– Ты сдурел совсем! – зашипел отец. – Отдай ружье, я сам…
– Не надо, – тихо отозвался Сергей. – Они сами сейчас уйдут.
– Да как же!
– Шшш! Смотри!
Волки, не оглядываясь на дом, затрусили к забору, и спустя мгновение, исчезли.
– Видел?
Дверца опустевшей клетки, скрипя, покачивалась на легком ветру.
– Волки образуют пару на всю жизнь, – рассказывал Сергей.
Максимка сидел на полу, и завороженно слушал.
– И никогда не ссорятся? – спросил он.
– Ссорятся иногда. Но не расстаются. У них одна любовь на всю жизнь.
– Да уж, – проворчал отец, – это тебе не люди! На десять браков – восемь разводов!
– Вот именно, – подтвердил Сергей. – Так что друг нашей Анютки не мог бросить её в беде. Она звала его, и он пришел. Наверное надеялся её освободить как-то...Может под клеткой бы вырыл яму, а там пол деревянный, прогрызли бы вместе. Не знаю. Тут уж Кир вмешался.
– Как же я проворонил мерзавца! – выругался отец.
– А я говорил, что хаски – не охранники, – напомнил Сергей. – Нельзя их на цепь сажать!
– Говорил...я тебе не поверил. Думал, это всё бред новомодный: с собаками надо, этак... Дурак я был.