Аглая Филипповна с трудом сдерживала слезы: лето выдалось очень урожайным, но покупателей становилось все меньше. Она выросла в простой сельской семье, где каждая картофелина и морковка была на счету. Поэтому женщина всегда плакала, когда приходилось выбрасывать сгнившие овощи. А этой зимой придется так и сделать, видимо: двух амбаров не хватит, чтобы все уместить, что зародилось.
Женщина взяла небольшое ведерко, наполнила его молодым картофелем и вышла за ограду. Там уже стоял самодельный столик, на котором красовались кабачки и морковь. Поставив в центр ведро, Аглая Филипповна села на стул. Она проклинала тот день, когда согласилась на очередную идею мужа, Степана Иннокентьевича, который и предложил выкупить соседний участок, засадить овощами и продавать их. «Глашка, рядом с нами строют два поселка, они там все помешаны на продуктах всяких натурных, читал давеча в газете. Заживем», – навсегда она запомнит слова мужа, которые он произнес четыре года назад.
И три года все было хорошо, но в последнее время машины часто проезжали мимо, спеша в невиданные дали. Этой весной пришлось выбросить несколько десятков килограммов моркови и картофеля. Не помогли и соседи, у которых этого добра также было достаточно. А куда-то ехать сдавать – у стариков не было машины. Да и не знали они.
В горьких думах Аглая Филипповна не заметила, как рядом с ее домом припарковался большой черный автомобиль, из него вышел мужчина средних лет, с небольшим животиком и подошел к ней.
– Бабуль, по чем картофель? – спросил он, глядя в телефон.
Аглая Филипповна мотнула головой и вскочила:
– За ведро 50 руб. Тут два килограмма.
– Хм, – только и ответил мужчина, не отрываясь от телефона. Вторая рука полезла в задний карман свободного покроя брюк. – Дайте два.
Через две минуты женщина вернулась с паркетом картошки. Мужчина наконец убрал телефон.
– Ой, бабуль, это много. Мне не съесть столько, – улыбнулся он, заглядывая с пакет.
– Да берите, все равно пропадет, – махнула рукой Аглая Филипповна.
– Почему? – мужчина достал деньги и расплатился.
– Да нынче покупателей нет, а год урожайным выдался. И вообще, никому, видимо, не нужны наши овощи. Вон, по телевизору все чужое, иностранное покупают. Обидно.
– Ну а вы напишите, что картофель из Голландии, – улыбнулся мужчина.
– Это как? Это почему это? – женщина всплеснула руками.
– Так Петр его завез. А так, минутку, - и мужчина вновь достал телефон. Аглая Филипповна завороженно следила за пальцами мужчины, бегающими по экрану смартфона. – Вот, а изначально он вообще из Чили и Перу. Так что смело пишите страну происхождения, и будет вам креатив и счастье.
– Что будет? – переспросила Аглая Филипповна и повернулась в мужчине левым ухом, потому что правое иногда ее подводило.
– И все будет хорошо, – улыбнулся мужчина. – Спасибо, бабуль, счастья вам.
Тот уже завел авто и дотронулся до коробки передач, как в окно дверцы постучалась Аглая Филипповна. Мужчина опустил стекло.
– Простите ради бога, – женщина еле отдышалась, - а другие овощи тоже не нашинские?
– Бабуль, вроде, да, – голос стал строже. – Прости, опаздываю.
– В добрый путь, сынок, – отошла от машины женщина.
Две недели Аглая Филипповна сидела в местной библиотеке, изучала книги по растениеводству и агрономии. Даже компьютер начала осваивать. К началу августа, когда поток машин сокращается вследствие сезонности, у Аглаи Филипповны одной всегда стояло по две-три машины. Она наняла даже соседку, которая таскала из амбара ей овощи, а сама хозяйка приветствовала новых покупателей и рассказывала про овощи.
Через месяц в амбарах оставалось только треть запасов. Как-то в субботу утром перед ее домом припарковался уже знакомый ей черный большой автомобиль. Из него вышел все тот же мужчина. Он шел к сидящей на скамейке бабушке и улыбался, читая ценники на витрине: «Новый урожай картофеля из Перу», «Римская репа», «Свекла Средиземноморья», «Запретный плод из Афганистана: сочная морковь».
«Вот это креатив», – вскликнул мужчина. – «Вот это по-нашему».
Вдохновитель: PR-агентство, креативное агентство.