Шел второй день войны. Летчик-испытатель НИИ ВВС Степан Супрун вошел в кабинет Сталина. Сбиваясь от волнения, он кратко изложил: «Нужно срочно сформировать 4-6 полков из военных летчиков-испытателей». Сталин устало ответил: «Мало. Нужно 20, 30 полков». Супрун осекся.
Только теперь он начал понимать масштаб катастрофы, постигший авиацию. Тысячи самолетов, годы упорного труда всей страны сгорели на аэродромах, не успев подняться в воздух. «Постарайтесь организовать больше добровольцев. Через трое суток полки должны быть готовы» - сказал Сталин. это был немыслимый срок, однако Супруну не впервой совершать немыслимое. Через 3 дня первые эскадрилии авиаполков особого назначения начали направляться на фронт и первым туда прибыл 401-й истребительный авиаполк под командованием Степана Супруна Мало кто знал, что на фронт его гнала не только ненависть к врагу, но и любовь, которую он хранил втайне.
30 июня 1941 г. Степан Супрун провел на аэродроме. Он лично проверял готовность первых эскадрилий, которые вечером должны были вылететь на западный фронт. Перед отлетом на Степана навалилась странная тоска, захотелось увидеть семью. Однако родители были далеко - в Сумах, на Украине. Оба брата учились - один в академии ВВС, другой в летном училище. Оставалась младшая сестра Анна, которая жила в его московской квартире. Степан, взяв листок, начал писать:
Супрун, закончил писать, и передал листок сестре. «Береги себя» – прошептала Аня. Он тряхнул головой: «За зря не пропаду. У меня к тебе просьба. Евгения не успела вернуться. Прошу тебя, когда она приедет в Москву, позвонит тебе, помоги ей». Аня знала, почему волнуется брат. Самая дорогая ему женщина сейчас была в логове фашистов. Сумеет ли она выбраться оттуда? Степан не знал как справиться с тревогой. Сейчас он мог только - драться с врагом, чтобы приблизить победу.
Поздно вечером 30 июня 1941 г. две эскадрильи МиГ-3 прибыли на западный фронт в районе Орши в Белоруссии. Не успели техники и летчики рассредоточить и замаскировать машины, как в небе появился немецкий разведчик. Супрун мгновенно прыгнул в свой самолет и пошел на перехват. Эта схватка имела огромное значение для его товарищей - как бой Пересвета с Челубеем перед Куликовской битвой. Надо было снять страх перед хвалеными немецкими асами. На тот момент за плечами немецких летчиков были многочисленные победы в небе западной Европы, Они были хорошо обучены и имели первоклассную военную технику на то время. Словом, это был очень сильный и опасный противник.
Юнкерс-88 на полной скорости попытался ускользнуть. Он знал, что советские И-16 и «Чайки» не могут его догнать. Однако современный МиГ легко настиг немецкий самолет. И все же, радоваться было рано. В среднем вооружение советских самолетов (пулемет ШКАС, калибром 7,62 мм. и 2 пулемета БС калибром 12,7 мм) было слабее немецких. Поэтому, чтобы гарантированно сбить самолет противника, необходимо было целиться в самого летчика.
Супрун первой же очередью достал стрелка, а затем ударил по двигателю. Юнкерс задымился и стал снижаться. МиГ выполнил разворот и атаковал сверху - пули истребителя прошили кабину. Юнкерс, потеряв управление и беспорядочно кувыркаясь, рухнул на землю. На земле командира полка встретили криками Ура. Вскоре посты наблюдения сообщили, что приближается второй самолет противника. Командир взлетел снова и стал в облаках поджидать фашиста. Едва самолет с крестами промелькнул внизу, Супрун сверху бросился на него. Пули МиГа пробили бак иЮнкерс вспыхнул ярким факелом. Так в день своего прибытия на фронт, Степан уничтожил два фашистских самолета. Его товарищей это не удивило. Еще до войны знаменитый летчик-испытатель Владимир Коккинаки так отзывался о Супруне: «Это классный летчик, грамотный, смелый, но не испытатель - это у него случайно. Это боевик!»
К 1 июля 1941 г. немецкие войска продвинулись на 400 км. вглубь СССР и взяли Минск. В котел у столицы Белоруссии попали сразу 11 наших дивизий. Немцы в нескольких местах форсировали Березину. По наведенным переправам на восточный берег хлынул поток техники и живой силы, что создало угрозу прорыва через Могилев к Смоленску, который называли ключом к Москве. Требовалось во что бы то ни стало вывести переправу из строя, хотя бы на время. Однако штурмовиков в распоряжении фронта было крайне мало. Прибывший накануне полк Супруна без подготовки приступил к боевым действиям. Утром степан вылетел на разведку. Прижимаясь к земле из-за тумана, его МиГ выскочил прямо на дорогу, по которой к переправе шли танки с крестами, грузовики и тягачи с пушками. Каждую секунду Супрун ждал огня с земли, но его не было.
Немецкие солдаты весело махали самолету руками, а значит приняли его за своего. Супрун развернул Миг, руки легли на гашетки и... Стоп. Нельзя. Нужно нанести бомбовый удар, а преждевременная атака лишь насторожит врага. Возвращаясь на аэродром, Степан размышлял: пока он передаст сведения в штаб, а оттуда в штурмовые полки, пока разработают план удара, через переправу пройдут сотни единиц техники и тысячи солдат. Едва его самолет остановился на полосе, Супрун приказал срочно собрать летчиков. «Будем бомбить переправу с истребителей. До войны истребители испытывались на штурмовку, получалось хорошо. Вот мы сейчас и ударим по переправе».
Через час две десятки МиГов взлетели с аэродрома. Под крыльями самолетов первой по две 100-килограммовой бомбы. Ее задачей было уничтожение понтонного моста. Вторая десятка несла четыре 50-килограммовые бомбы для непосредственного удара по колоннам врага.
Чтобы обмануть противника, Супрун вывел группу к переправе с запада. И вновь немцы им радостно махали руками. Это было не удивительно, ведь нацистская пропаганда убеждала, что с авиацией русских покончено. Первые взрывы повергли пехоту фашистов в панику. Бомбы разметали понтоны моста, взлетали обломки машин, горели цистерны с горючим, пламя перекидывалось на танки. В дыму и огне метались немецкие солдаты, но пули МиГов настигали их повсюду. В тот же день 1 июля Супрун еще дважды поднимал эскадрильи в воздух, теперь уже для прикрытия штурмовиков. В воздушных боях летчиками 401-го авиаполка было сбито 4 самолета противника, один из которых тяжелый истребитель Мессершмитт-110 записал на свой счет командир.
Этот тяжелый самолет имел максимальную скорость около 530 км/ч, а МиГ на большой высоте разгонялся до 640 км/ч. Супрун великолепно знал возможности отечественных и немецких самолетов благодаря своей работе в летном испытательном центре НИИ. Этим преимуществом и воспользовался Супрун. Он перевел свой самолет в вертикальный набор. Мессершмитт потянулся за ним, но в какой-то момент свалился на крыло и пошел к земле. В этот момент супрун зашел ему в хвост и сбил его.
В ночь с 1 на 2 июля аэродром 401 полка бомбили немецкие Юнкерсы, но впустую. Супрун еще накануне приказал перебазировать самолёты на запасные стоянки. Утром Супруну доложили, что немецкие самолёты кто-то специально наводил на аэродром, пуская ракеты.
Супрун приказал раздать техперсоналу оружие и организовать посты охраны, а сам вылетел на боевое задание. Два дня лётчики Супруна вели тяжелые бои в воздухе. Из журнала боевых действий 401-го истребительного авиаполка особого назначения:
Тем временем в Берлине началась эвакуация посольских работников и интернированных советских граждан. Дорога домой была адом. Ехать пришлось до турецко-советской границы, затем еще месяц Евгения добиралась до Москвы. Но она была счастлива в ожидании встречи с любимым. Едва приехав в столицу, набрала его номер и услышала трагическую новость.
4 июля началось как обычно. Утром Супрун слетал на разведку, затем дважды на сопровождение бомбардировщиков. Вражеских истребителей в небе не было - за последние дни летчики полка отбили у них желание ввязываться в драку. Перед четвёртым вылетом подполковник Супрун подошёл к инженерам эскадрильи и сказал: «Ребята, я сегодня себя не узнаю. Вот уже вылетаю четвёртый раз, а пока не сбил ни одного самолёта противника». Вечером того же дня подполковник Супрун не вернулся с боевого задания.
Обстоятельства его последнего полёта до сих пор остаются загадочными. Немцы объявили, что советский ас Супрун попал в плен. Сталин приказал провести расследование. Сформированная 9 июля 1941 года комиссия установила, что немецкие сведения оказались ложью. Факт гибели лётчика был подтверждён.
Один из местных жителей принёс в штаб авиадивизии обгоревшие значок депутата Верховного Совета и Звезду Героя №461. По его рассказу, горящий самолёт упал в лесу недалеко от Толочино Витебской области. Местные крестьяне его похоронили в районе села, а могилу сверху закрыли куском металлической обшивки самолёта.
22 июля 1941 г. указом Верховного Совета СССР подполковнику Степану Супруну, первому в истории Великой Отечественной войны было присвоено звание дважды Героя Советского Союза, посмертно.
В 1960 году начались поиски места захоронения Степана Супруна по инициативе его брата Федора Останки были найдены именно там, где указал житель, который принес обгоревший депутатский значок, золотую Звезду и документы, и перезахоронены на Новодевичьем кладбище в Москве.
Изучение архивных документов и опрос местных жителей позволил установить обстоятельства последнего боя Супруна. Он атаковал вражеский бомбардировщик и получил пулю в грудь. В это время на него навалилась четвёрка «мессеров». Раненный лётчик сумел подбить один из них, но его самолёт загорелся.
Жители окрестных деревень видели, как горящая машина снижалась в окружении 3-х вражеских самолётов. Двое потом ушли в сторону, а третий напоследок дал очередь в спину И всё же Супрун сумел посадить машину, А вот сил выбраться из кабины у него не осталось. Через минуту взорвались баки с горючим и боекомплект.
Источники: В. Фадеев I П. Стефановский