- Эй, вставай!
Она открыла глаза. Утар тормошила её за плечо.
- Что...
- Ты заснула прямо на пороге. Я ложилась, а ты всё сидела... Тур об тебя споткнулся впотьмах, ты не проснулась. Хорошо, светильник не уронила во сне, а то быть беде. Ох, Алай!
Она с ужасом закрыла рот рукой. Алай глянула и обмерла. Золотистый лисий мех на рукаве... Как же так...
- Ты опушку сожгла, - прошептала Утар. - Об светильник, наверное... Что делать-то...
- Хорошо, не сам халат... Мех сменить можно, а вот вышивка... Надо найти мех. Где Тур?
- С Уканом дерётся.
- Ладно. Мех быстрее найти надо, Утар. Мы к полудню подъедем к озеру. Мулга захочет халат надеть, надо успеть. Мне ещё вышивку закончить надо!
Хасэны постепенно просыпались. Женщины шли доить кобылиц и коров, разводили огонь в очагах и кормили младенцев, сидя на порогах шатров.
- Ну что? - спросила Утар на дальнем конце стойбища.
- Всех обошла. У Алым есть мех, но она не отдаст просто так. А денег нет! На украшение менять не хочет.
- Алай... Твой халат... На нём же опушка...
Алай вскинула глаза на Утар. Её свадебный халат с мехом лисы...
- Я не могу. Утар, плохо это. Это к несчастью, готовые свадебные одежды трогать.
- К несчастью будет, если тебя нагайкой дядя Охар огреет! Пойдём быстрее! Я отпорю, а ты бусины оставшиеся пришьёшь!
Руки дрожали, и сыпались бусинки на пол. Дурная примета - халат свадебный пороть. Ох, дурная...
- Готово! - шепнула Утар, показывая отпоротый от халата Мулги сожжённый мех. - Доставай свой халат, я отпорю... Заканчивай вышивку.
Утар починила рукав халата и торопливыми пальцами расправила мех.
- Вот. Смотри, Алай, не отличить. Пойдём есть.
- Не отличить. Утар, я не успеваю. Я тут останусь. Закончить надо. Ничего не успела!
Алай чуть не плакала над розовым нарядом. Теперь у неё нет свадебного халата. Может, палёный этот пришить? Рукав правый, заметно будет, когда она ладонь на ладонь Тура положит. С левым поменять… Ох, работы сколько!
От запаха еды сводило нутро, но Алай лишь нахмурилась.
- Поднимаемся! - крикнул один из хасов громко, и остальные подхватили. - Поднимаемся!
Алай закрыла глаза. В повозке она ещё медленнее работать будет. Что же делать?
- Ты всё сидишь, - сказал Тур, вытирая рот после еды. - Когда уже закончишь?
- Прости, - сказала Алай, не открывая глаз. - Не успеваю.
Если бы не мех этот, который она по хасэнам искала, то сейчас бы гораздо меньше работы оставалось.
- Поднимаемся! - крикнул Охар. - Алай, разбираем шатры. Почему мешкаешь?
- Сейчас, сейчас, отец...
Он ушёл в свой шатёр, и вскоре оттуда вышла заспанная Мулга. Она убирала волосы с румяного спросонья лица и улыбалась сонной счастливой улыбкой Охару, разбиравшему их небольшой шатёр.
- Ну, всё, - сказала Аха-дада, глядя, как последний войлок ложится в повозку. - Помогите забраться. Ноги болят.
Алай изо всех сил пыталась работать скорее, но какое там скорее, когда бусины так и норовят выскочить на каждом ухабе. А ухабов становилось всё больше - столетиями ездили хасэ к озеру Тэвран, проходя по одному и тому же пути, и копыта коней месили раз за разом глинистую почву на дороге, в которую сливались тропки и стёжки, сходясь к ней, словно жилки листа - к черенку.
- Приехали! - крикнул кто-то, и хасэны отозвались согласным радостным гулом, доносившимся со всех сторон. - Вон озеро!
Алай чуть не заплакала. Всю дорогу провести над халатом - и не успеть! Она выскочила из повозки под встревоженным взглядом Ахи-дада и побежала вперёд, догоняя отца.
- Ты несёшь мне халат? - спросила Мулга. - Молодец. Давай.
- Прости... - прошептала Алай. - Мулга, я не успеваю...
- Не успеваешь? - промурлыкала Мулга. - Ты хочешь сказать, я перед Така-хасэном в старом халате появлюсь? Чтобы снова Удыс на меня с презрением смотрела? Охар!
Алай закрыла глаза. Ну вот и всё.
- Алай!
Тур подъехал сзади, спешился и подошёл, наклоняясь к её лицу, но тут Охар развернул лошадь к Алай. Она снова зажмурилась, успев только заметить, как Тур отскакивает в сторону, и как плетёная кожаная змея со свистом несётся к ней.
Руки обожгло нестерпимой болью. Она рухнула на дорогу, сгибаясь и прижимая к себе кисти, и глядя невидящими глазами на отца, который развернулся, уезжая вперёд.
- Вставай, - сказал Тур, протягивая ей руку.
Алай встала и медленно побрела к своей повозке под тревожным взглядом Нарэн, которая сидела на передке, подобрав поводья. Она села в уголок и тихо заплакала от обиды, потом подняла халат, и, глотая горькие слёзы, продолжила работу.
- Хэй! - Утар внезапно окликнула её, и Алай вздрогнула. - Мулга спрашивает, скоро ты? Говорит, устала ждать.
- Сейчас... Сейчас. Вот.
- Успела?
- Утар, я тут сбоку немного схитрила. Не так густо нашила. Скажи, очень видно? Боюсь я.
- Ничего не видно, - обрадованно сказала Утар. - Сильно болит? - кивнула она на руки Алай.
- Болит. Отнесёшь?
- Отнесу. Иди, отпросись погулять. Тур уже ушёл, и я сейчас пойду.
Алай спустилась с повозки и тихонько прошла в деревянный сруб, в котором они всегда останавливались, приезжая к озеру. Он стоял довольно близко к торгу, потому-то Мулга и не хотела в старом халате показываться. Увидит кто, потом по всем хасэнам молва пойдёт, что жалеет Охар нарядов для жены. Стыдно-то как!
Торг уже развернулся. Парни, которые отогнали их табун на южное пастбище, размеченное верёвками, вернулись за деньгами, и Аха-дада сидела на сундуке, удручённо качая головой и ворча.
- Мужчин мало. Позор. Чужих нанимаем. Алай, ты сходила к озеру попросить удачи?
Алай помотала головой и прошла к сундуку. На отца она не обижалась. Он за дело её наказал. Не успела вовремя. А вот на Мулгу обида была, и она ела нутро потихоньку, пока Алай свой испорченный свадебный халат в сундук запихивала.
Этот приезд к озеру должен был быть радостным. Они с Туром должны были подойти к отцу и попросить разрешения пожениться, но теперь она, Алай, стоит тут с красными полосами на руках, отец зол на неё, а Тур вообще на торг ушёл.
Серебряные подвески на праздничном уборе нежно позвякивали, когдаона натирала их кусочком ткани, пытаясь вернуть блеск. Они покачивались в такт движениям Алай, пока она надевала приличный праздничный халат. Слежался. Не успела ни встряхнуть, ни складки расправить. Тоже обидно...
Алай шла по торгу, вдоль повозок, рядами стоявших вдоль протоптанных дорожек, и улыбалась, встречая знакомых. Из деревянных домов, подобных их убежищу, сложенных из простых брёвен, одноэтажных, без стёкол и дверных створок, доносились восклицания и хохот, а за повозками кто-то играл на умтане, и мелодия была светлой.
Пару раз между рядами мелькнул отец, направлявшийся к пригорку, на котором в большом длинном доме договаривались о свадьбах. Ох, как сердце стучало у неё! Будто кто-то сжимал его рукой, сильно-сильно.
Она купила сладостей на пару грошей, что завалялись в кармане штанов, и шла, жуя сушёную засахаренную тыкву.
- Здравствуй, Алай! - окликнул её Дас сбоку. - Пойдёшь смотреть коней? Тут один торговец привёз коней Таох. Представляешь, через весь Фадо вёл! Такие только у Ул-хаса!
Алай распахнула глаза и бросилась к нему. Таохейские кони! Лучшие в мире! У них на торгу!
- Пойдём! Пойдём!
Толпа была плотной, и им еле удалось протиснуться к верёвочной загородке, в которой стояли пять прекрасных лошадей. Никогда ещё Алай таких не видела: тонконогие, гибкие, они будто понимали, насколько красивы, и двигались так, что невозможно было оторвать взгляд от их сильных тел.
Торговец, очень темнокожий, высокий, большеглазый, рассчитывался с главой Адат-хасэна, и Дас округлил глаза.
- Отец всё-таки покупает таохейскую кобылу! - восхищённо сказал он. - Смотри, вон ту, серую! Прости, Алай, но я пойду к нему... Хочу посмотреть!
- ...Дорого, - удручённо говорил Духэр, оглаживая кобылу по шее, когда Алай подошла к нему вслед за Дасом. - Ну, оно того стоит. Они привычны к жизни в пустыне. В степи должны хорошо себя чувствовать. Зимой, правда, придётся южнее уходить... Или попону шить. Лисью, - усмехнулся он, с удовольствием ведя рукой по лоснящейся шкуре кобылы.
- Ты озолотишься, - улыбнулся один из его собеседников. - Эта связь между хасэнами даже сильнее брачных клятв будет. Те пять лошадей, которых продали вчера, уже породнили купившие их хасэны.
Алай вдруг заметила в толпе Тура. Он смотрел на лошадей с горящими глазами, переговариваясь с парнями из Куд-хасэна, но толпа вокруг была слишком густой, и она не стала подходить. Да и боязно как-то было - мало ли, увидит кто, догадается.
- Прогуляемся? - Утар выскочила откуда-то с Уканом, радостным и бодрым, и схватила Алай за рукав. - Пойдём, пойдём! Бери Бус, бери лук! Пойдём же!
Алай с весёлым удивлением смотрела на них, заражаясь этой бесшабашной удалью.
- Давай! - воскликнула она. - Хочу веселиться!
Правый берег, на котором заключались свадьбы и проводились свадебные пиры, был пока не очень людным. Вода в озере не успела покраснеть, и пока на местах праздничных шатров стояли небольшие палатки. Тут, как всегда, предлагали посмотреть щенков хэги и волкодавов, а вокруг палатки, в которой устроился ловец охотничьих птиц, собралась большая толпа. Алай проехала мимо, глядя на привязанных к насестам птенцов в искусно вышитых кожаных шапочках, и направилась к широкому вытоптанному полю, на котором и проходили игры.
- За Ул-хаса! - кричали парни, размахивая деревянными мечами. - За Халедан!
- Хэй, Укан! - крикнул Самат, завидев их. - А ну, иди сюда, покажи, годен ли ты в воинство Ул-хаса? Сумеешь побороть меня?
- Давай только без деревяшек, - поморщился Укан. - Как честные бойцы, на кулаках.
- Да что бы ты понимал! - воскликнул Самат. - Говорят, если прийти в войско Ул-хаса, умея владеть деревянным, тебе сразу сталь дадут!
- Я с тобой поборюсь, - сказал Тур, соскакивая с лошади за спиной Алай. - Давай, Самат, ещё разок!
- Пойдём стрелять, - сказал Укан, махая на них рукой. - Пусть себе воюют.
Алай кивнула, завела лук за колено и натянула тетиву, рассматривая мишени и ловя щекой ветер. Краем глаза она поглядывала на Тура, и наконец встретила его взгляд. Он упруго переступал на слегка согнутых ногах, прикрываясь небольшим круглым щитом, отслеживая движения Самата, и подмигнул ей.
- Хэй! - окликнула её со смехом Утар. - Твоя очередь!
- Да, да! - крикнула Алай, подбегая к отметке и поправляя перчатку.
Она прицелилась. Стрела вошла красный центр мишени, и Укан присвистнул.
- Даром что невелика, стрелы мечешь в облака! - засмеялся кто-то за спиной.
- Давай вторую! - воскликнула Утар, глядя, как парни собираются за их спинами. - Покажи-ка всем!
Алай улыбнулась и подняла лук. Она снова прицелилась, ощущая порывы ветра на шее сзади, и приготовилась стрелять.
- А-а-а-а-а-а!
Истошный крик боли хлестнул её по затылку. Стрела сорвалась, летя в небо, и Алай развернулась, с ужасом глядя, как Самат падает, хватаясь за ребро, как летит в сторону отброшенный Туром меч, и как Тур вытягивает руки, пытаясь подхватить Самата.
- Ты ополоумел? - крикнул Самат. - Так нельзя!
- Прости!
Алай кинулась к ним, но Самат уже вставал, кривясь от боли.
- Не буду с тобой больше драться... По крайней мере, пока не заживёт, - буркнул он. - А это кто?
Алай обернулась. Из-за холма спорой рысью к ним приближались два всадника, ведя за собой ещё трёх навьюченных лошадей. Женщина, принадлежность которой к какому-либо народу было невозможно определить, и огромный хасэг со странно густой бородой подъехали к верёвочной ограде, и вид мужчины очень не понравился Алай.
- Кто стрелял? - спросил он, вытягивая руку со стрелой.
Алай обмерла. Она смотрела на халат незнакомца, порванный на груди, и сердце бешено стучало в ушах. Хорошо, что на излёте... Не ранила. Только одежду порвала.
Она протянула лук Утар, зажмурилась и шагнула вперёд.
- Я, - тихо сказала она.
- Ты мне одежду порвала, - сказал бородатый, недовольно глядя на свой халат на груди.
- Я зашью... - пробормотала Алай, открывая глаза. - Пожалуйста, прости. За спиной закричали, и я дёрнулась.
Мужчина дёрнул за завязки халата, и, скомкав его, кинул Алай.
- Какой хасэн растит таких невоспитанных дочерей? - недружелюбно поинтересовался он.
- Расу-хасэн, - ответила Алай, сгорая от стыда. - Прости.
- К вечеру зайду, - сказал мужчина, трогая лошадь. - Камайя, давай там. За мной.
- Слушаюсь, - тихо сказала женщина, опуская голову.
Они уехали, и Утар беспокойно подбежала к Алай.
- Что делать-то будешь? - спросила она, оглядываясь на спины незнакомцев.
- Зашью поскорее, пока отец не прознал, - тревожно пробормотала Алай, шагая к Бус. - Вот и поиграли, называется. И кто под руку сказал... "В облака"...
Она прошла через молчащую толпу парней и девушек, и, садясь на лошадь, услышала шепотки и и шушуканье за спиной.