Дождь в степи - благая воля духа Рэх, что отжимает влагу из туч. Проходит он в мокрых серых одеждах над травами Халедана, наполняются озёра чистой водой, оживают травы и поднимаются яркими пятнами усталые от жары цветы. А потом в озёрах этих отражается чистое небо, и из-за синевы кажется, будто озёра эти и есть осколки его, отколотые молниями откуда-то с краешка.
Дождь закончился. Отгремели над степью удары копыт Отца Коней, отсверкали взмахи небесной нагайки его погонщика Лоон Куд, взмыли в небо пёстрые жаворонки.
Бусина за бусиной скользили на иголку. Алай тихонько сидела над розовым нарядным халатом, пришивая их по намеченному узору. Ох и разозлится Мулга, если не успеть! А успеть-то как? До озера Тэвран всего ничего осталось. Бусины мелкие, в седле не поработаешь, а в повозке трясёт. Увидит Мулга, что не готов халат, да прищурится, а за этим прищуром добра не жди. "Смотри, Охар, - скажет. - Нерасторопная какая твоя Алай. Ты бы поторопил её. Как я буду на торгу в старом халате? Стыдно! Что скажут-то? Что хас Охар жадный, для жены наряды жалеет".
Алай вздохнула, перекусывая нитку. Ничего не жалеет отец для жены - ни нарядов, ни украшений.
Только вот не его руками создаются те наряды. Когда он четыре весны назад вдовую Мулгу из Така-хасэна брал, сестра над этими нарядами сидела, спины не разгибая. Пришивала медные пластинки, блестящие, как чешуя, и в чешуе той Мулга у озера Тэвран на свадьбе сестры и танцевала потом под восхищённые восклицания толпы. Извивалась, гибкая, как сияющая змея-медянка, всем упругим телом, и главы других хасэнов на отца смотрели с завистью.
Теперь черёд Алай пришёл Мулгу украшать, пока та дремлет бездельно под шорох дождя по траве. Ох и повезло же... Тридцатую весну Мулга разменяла тогда, и такое счастье выпало: хас Охар замуж взял, да ещё и с сыном в свой хасэн принял.
Алай покосилась на Тура, который сидел у дальней стены, прилаживая оперение к стрелам. А это уже ей самой повезло. Сестра замуж вышла, а теперь её, Алай, очередь. Ждёт своего часа в сундуке красный халат, отороченный мехом лисы, да золотой нитью расшитый. Страшно, как страшно! Вдруг отец воспротивится? Скажет, мол, Тур мне теперь как сын... Да и выдаст её за какого-нибудь жениха из их брачного хасэна.
Тур улыбнулся ей, покосившись на спящую Мулгу, и от сердца отлегло. Отец его и впрямь как сына любит. Не откажет. Тур Мулгу попросит, а та уж найдёт способ уговорить мужа. Нет. Всё получится у них.
- Тур! Иди к нам! - крикнул Самат из-за дальнего шатра. - Давай тренироваться!
- Пойдёшь смотреть? - подмигнул Тур, упруго вскакивая на ноги.
Алай радостно кивнула. Одно удовольствие смотреть, как двигается гибкое, загорелое тело Тура, когда поднимает он деревянный меч, отражая удары Самата или других парней.
- Иду! - откликнулась она, ссыпая бусины в кожаный мешочек и затягивая шнурки.
Утар тоже вышла к ним из шатра, где сидела за починкой своих сапог.
- Опять поединок? - Она улыбнулась и села на траву рядом с Алай. - Как не надоест...
- Смотрите! - крикнул Тур, с разворота отбивая меч Самата. - Ы-ы-ых!
Деревянный меч вылетел из руки Самата, и тот встал, хмурясь и потирая запястье.
- Ты силён, - сказал он недовольно. - Сильнее меня. А ну, давай ещё раз! Покажи мне, как ты это сделал?
Утар ещё какое-то время понаблюдала за схваткой парней, потом встала и протянула руку Алай.
- Пойдём. Мужские дела оставим мужчинам. Нам ужин пора готовить. Разведёшь огонь?
- А ты что, боишься руки замарать? - с доброй усмешкой спросила Алай, оглядывая светлый халат Утар, подол которого она высоко подбирала, шагая по влажной траве. - Для кого наряжаешься?
Утар пожала плечами и немного смущённо отвела глаза. Они дошли до очага Расу-хасэна, где Нарэн раскатывала тесто, а Мулга крошила мясо для ужина.
- Аха-дада, подать тебе оол? - спросила Алай, доставая небольшой котелок из повозки. - Могу разогреть тебе обед.
- Давай оол. Поем с сыном, когда вернётся, - сказала бабушка, качая головой, отчего белые нити бусин на её расшитой шапке колыхнулись.
Мотыльки, что спрятались от дождя в шатре, летели к очагу и кружились над ним. Алай высыпала травы в молоко и медным черпачком насыпала в котелок крупную соль из мешка.
- Справной хозяйкой будешь, - сказала Нарэн, глядя, как плавно помешивает Алай пряный солёный напиток черпаком с длинным черенком. - Повезло Адат-хасэну.
Алай прикусила язык. Не нужно тёте знать о том, что они собираются с Туром сделать. Слыханное ли дело, обычай нарушать? Он брат её сводный теперь, но кто же виноват? Сердцу не прикажешь. Придут к отцу и в ноги упадут - мол, разреши, хас Охар, неразумным детям твоим пожениться. Крови-то общей у них с Туром нет.
- Что-то ты притихла, девочка, - заметила бабушка Аха. - Чем ближе к озеру, тем меньше слов из твоих губ вылетает. Для мужа бережёшь? Мужу не слова твои нужны будут. Прибереги их на потом, когда дети подрастут.
Щёки Алай расцвели лёгким румянцем, незаметным в сумерках, и отблески огня помогали скрыть смущение. То, что она его обняла за шатром в холодную ночь полнолуния Гэб... Нельзя было этого делать. Так нельзя. Сначала - красная лента вокруг ладоней, потом - объятия. Нельзя гневить Мать Даыл, что смотрит за порядком в степи. Иначе добра не жди.
- Повезёт, - кивнула она, подавая бабушке пиалу оола. - Обязательно кому-то повезёт.
Вечер синим войлоком наползал на степь, расшитым звонкими хрустальными бусинами звёзд. Растущая Монд выставила коричневатые рога, такие же, как были на праздничном головном уборе Утар. Надо бы достать и свой, почистить серебряные звенящие подвески. Вон, Утар уже свои начистила. Так и посматривает всё время на Кут, не поднимет ли та свои золотые уши, не повернёт ли чуткую морду в сторону степи, учуяв ещё один хасэн. Любит сестра перед парнями покрасоваться.
- Я пойду, - сказала Алай тёте, подавая пиалу с оолом. - Спрошу отца, не голоден ли.
Смирная Бус паслась за шатрами. Алай порхнула туда в надежде увидеть Тура, но его не было там. Она вздохнула, но сразу улыбнулась. Совсем скоро он обнимет её, и никто не скажет им дурного. Она шлёпнула Бус по шее и ловко запрыгнула на неё, держась за холку и прядь гривы.
- Йет, йет! - воскликнула она, сжимая бока Бус. - Йет!
Кобылка не спеша развернулась и потрусила к югу.
Отец дремал в седле на своём вороном мерине. Ох, Мулга, Мулга...
- Отец, ты хочешь поужинать? - спросила она тихонько, а потом, когда он открыл глаза, повторила вопрос громче.
- Да. Поехали.
Бус тихо шагала рядом с мерином. Алай запела негромкую песню в такт её шагам, поглядывая на отца.
- Твоя мать пела её, - сказал он, когда их лошади уже подходили к шатрам. - И ты будешь петь её своим детям. Выберешь лучшего жениха из Адат.
Сердце Алай на миг замерло от мысли о предстоящем разговоре с отцом. С тех пор, как пять вёсен назад умер дед Сур, и отец стал новым главой хасэна, он сделался ещё молчаливее и угрюмее, пока не женился на Мулге. Но и теперь слова он находил лишь для новой жены, будто при виде Алай горе своё вспоминал. Аха-дада говорила как-то раз, что больно уж Алай на мать свою похожа, и это Охару покоя не даёт.
Женщины как раз закончили стряпню. Тур и Охар сидели на ковре, ожидая, пока им подадут ужин, и Аха-дада качала удручённо головой, отчего подвески и бусины на войлочной шапке звенели.
- Обезлюдел наш Расу-хасэн, - сказала она, ожидая, пока Охар разрешит ей сесть за ужин. - Мужчин двое... куда годится? Сын, послушай мудрые слова, оставь Тура в нашем хасэне.
Алай замерла, не веря своим ушам. Тур перевёл взгляд с дада на Охара, потом на Алай.
- Ты говоришь разумные вещи.
- Так поступи мудро. Договорись с Урда, у них сейчас нет брачных договоров. Думаю, времени достаточно утекло... Отдай им Алай, а они нам дадут невесту для Тура и жениха для Утар.
- Я подумаю, - нахмурился отец. - Я бы послушал твой совет, если бы мы уже не были должны невесту.
Алай стояла в унынии, перебирая в голове бусины мыслей. Адат-хасэн ждёт невесту от её семьи, но, может быть, к ним пойдёт красавица Утар? А Туру не придётся искать жену, потому что она станет ею, она, Алай!
Охар и Тур доели и встали, и дада жестом показала остальным женщинам на ковры. Алай взглянула на котелок с рисом и мясом и шагнула было к нему, но Тур показал ей глазами на вход в шатёр. Она тихонько вышла за ним.
- Что, Тур? - шёпотом радостно спросила она, оглядываясь.
- Хотел посидеть с тобой. Ты целый день головы не поднимала, я хотел твоё лицо увидеть.
- Сейчас темно, - хихикнула Алай. - Не разглядишь ты меня! До завтра подожди, хорошо? Мне нужно халат закончить для Мулги. Как тут голову-то поднять... Боюсь отца разозлить.
- Хочу обнять тебя, - сказал Тур, протягивая руку.
- Подожди, подожди... Нельзя! - прошептала Алай, отстраняясь.
- Ладно. Давай тогда просто посидим.
Мерцал синий войлок звёздными бусинами, и трава что-то шептала, так тихо, что и не услышишь.
- Я пойду, Тур. Застанут меня с тобой - накажут. Не будем спешить.
- Останься. Твой будущий муж остаться тебе велит, - нахмурился Тур, но тут же улыбнулся. - Ну ладно. Так и быть.
- Чуть-чуть совсем осталось, - улыбнулась ему Алай.
- Алай! - позвала из-за шатров Мулга. - Где ты?
- Тут, тут! - зайцем взметнулась Алай из высокой травы, из-за шатров, и выбежала к мачехе.
- Котёл почисти, пока Утар посуду оттирает.
Алай вздохнула. Ну вот и опоздала... Съели всё.
- Ты есть не стала, - заметила ей Утар, передавая пучок травы. - Смотри, тощей станешь, чем мужа радовать будешь?
- Уж кому беспокоиться, - подняла на неё глаза Алай. - Ты же мою долю и съела!
Утар захихикала, и Алай бросила в неё пучком травы.
- Только об одном и думаешь, - весело сказала она. - Ты гладкая стала, как куропатка откормленная.
- Будто ты о замужестве не думаешь, - задорно подмигнула Утар. - Я же вижу, как ты притихаешь, когда дядя Охар о женихах говорит!
Алай и теперь притихла. Незачем Утар знать. Не время ещё. У Священного озера и узнает. Там, где духи не допустят несправедливости.
Седовласый, в серых одеждах дух Рэх снова вымыл степь под утро, и сверкающие бусины росы искрились на солнце, капая с прибитых дождём трав. Отец с Туром уехали к табуну. Аха-дада сидела со своей трубочкой на войлоках и кожах разобранного шатра посреди бродящих всюду овец и смотрела, как разбирают второй. Дым улетал в небо, и кузнечики яростно пытались перетрещать друг друга в нагревающемся воздухе.
Кут с высунутым языком бродила вокруг повозки, но вдруг остановилась, подняла голову и навострила уши, поворачиваясь к югу. Волкодавы тоже подняли тяжёлые морды и повернули носы к ветру.
- Ещё хасэны, - рассмеялась Мулга, закрепляя тороки вокруг тюков за седлом своей лошади. - Мы в этот раз сильно к северу взяли.
- Как думаешь, кто там? - спросила Нарэн, глядя в сторону пологих холмов.
- Я съезжу, мама? - живо обернулась к ней Утар.
Нарэн кивнула. Утар пригладила волосы, спешно запрыгнула на своего конька и во весь опор поскакала вперёд, только косички затанцевали за спиной.
- Ох и резвая, - покачала головой Аха-дада. - Нарэн, смотри за дочерью. Как бы не натворила чего.
- Не натворит, - улыбнулась Нарэн. - Охар вчера сказал, жениха ей присмотрит. Она успокоится, как замуж выйдет.
Алай несла два угла толстого войлока, когда услышала эти слова, и руки вздрогнули.
- Вздрогнула-то что? - смешливо глянула на неё Мулга, которая с другой стороны войлок держала. - Тебе-то вообще выбрать позволят. Твоё счастье. Мне даже посмотреть не дали, когда выдавали.
Алай опустила глаза. Ничего. Она уже выбрала.
- Халат скоро будет готов? - спросила Мулга, ровно опуская войлок на кипу других. - Идти совсем немного.
- На повозке доделаю.
- Уж постарайся.
- Это Хада-хасэн! - воскликнула раскрасневшаяся Утар, подлетая к ним. - Мама, я поеду? Там Салэр, и Харс, и остальные!
- Езжай, куропаточка, - кивнула ей Нарэн.
Алай сидела в трясущейся повозке, вздыхая над гранёными бусинами и слушая, как заливисто хохочут девушки и парни из Хада, обмениваясь новостями с товарищами, которых давно не видели. Больше всего хотелось кинуть розовый халат Мулги в угол и пойти к ним, но прищурится Мулга, и отец нагайку из-за пояса вынет... Нет.
Иголка подхватывала серебристые бусины и ныряла в ткань. Как Кут, когда выныривает в прыжке из высокой травы, а потом скрывается в ней, легкая и тонкая.
- Хо!
Алай вздрогнула. Серебристые бусины посыпались из плошки с коленей на войлоки.
- Тур... - прошептала она, хватаясь за голову. - Что же ты наделал... Я их рассыпала... Напугал зачем?
- О... Не подумал! - весело отозвался Тур, глядя, как Алай осторожно собирает бусины в деревянную плошку. - Брось это! Иди к нам. Всё равно мать с женщинами из Хада едет. Там у Рудэт сын родился в прошлом месяце. Они в повозке над ним кудахчут. Иди к нам, там весело! Мы скачки будем устраивать. У Ул-хаса, говорят, испытание для воинов такое. Будем тренироваться!
- Не могу я... закончить нужно. Мать твоя ругать будет, - вздохнула Алай, прислушиваясь к смеху.
- Пойдём! Давай, не серди меня! - нахмурился Тур.
- Пожалуйста, подожди хотя бы, пока я эту часть закончу, - попросила Алай жалобно. Не хватало ещё будущего мужа сердить. - Вот, видишь? Немного осталось.
- Заканчивай и приходи, - кивнул ей Тур.
Нетерпение заставляло иголку дрожать. Алай сидела над халатом и чуть не плакала. Она выйдет замуж за Тура. Он станет хасом Расу, и все невестки и зятья будут слушаться их. Никогда не заставит она невестку сидеть над нарядом для неё, Алай, не отпуская к друзьям! Никогда!