Сююмбике и ее односельчане. Глава 39.
В том, что Сююмбике слабая, Хамидулла ошибался. В отличие от братьев и сестренки, она была мала ростом, худенькая, что создавало впечатление беззащитности и детскости. Однако, она была необыкновенно цепкая, выносливая, стойкая.
В первый год войны они выжили нормально. Дрова припасены, пусть не очень много, сена насушено. Сююмбике собрала все до одного яблочки-дички, часть засушила, часть сложила на чердак. Высушила всю картофельную ботву, всю листву в сарай сносила.
Зерна в колхозе выдали совсем чуть-чуть, хотя ребята трудились все лето. Не только им, всем колхозникам убавили норму выдачи на трудодень. Все работали для фронта. Приходилось надеяться только на себя. Запасаться, экономить.
Выручил огород. В начале лета Ризван привез рассаду экзотических растений, которые Сююмбике называла «Фомидоры». Кусты помидор густо обсыпались плодами. Ризван их собирал и складывал в валенки. Пролежав положенный срок, они становились ярко розовыми, сладкими.
Он же посеял морковь, репу и свеклу. Все лето сам ухаживал за огородом, попутно обучая премудростям агрономии старшую сестру. Помидоры ели до самого снега. Остальные овощи и картофель выкопали и сложили в подполье. Зиму пережили. Ризван и Сайда получали стипендию, какие-никакие деньги в семье были.
Ребята старались помогать по хозяйству. Нужно много трудиться, чтобы не голодать. Овцы, коза, гуси, куры, все требовали ухода и корма. У Сююмбике все посчитано, сколько гусей обменять на зерно, сколько оставить себе. Сколько куриц содержать, до какого возраста откармливать ягнят.
Ризван ушел воевать сразу после окончания техникума, ровно через год, после Махмута. Дослужился до звания старший сержант, командовал отделением разведки 288 истребительно противотанкового артиллерийского полка. Награжден двумя орденами и несколькими медалями. Оба брата радовали Сююмбике фронтовыми письмами. Правда от Ризвана треугольники приходили реже, чем от Махмута.
Другие жили не легче, может еще труднее, чем Сююмбике. Она не была членом колхоза, могла работать на себя. У многих не оставалось на это времени. Хамидулла не жалел никого, включая собственных дочерей. Работали и день и ночь. Старшие девочки, Асия и Зухра, направлялись туда, где труднее всего.
Весенними ночами они таскали воду на коромыслах трактористам за пять километров, чтобы наливать в радиаторы. Со всеми вместе работали на сенокосе. Когда нужно, вместе с парнями шли боронить, надо копать картошку – они на картошке.
Третьей дочери, Софье, приходилось помогать мачехе с детьми. А Райса все беременела, да рожала.
Наступил сорок пятый год. В село за это время пришло не мало похоронок. Сююмбике везло. Ей постоянно приходили письма с фронта. Она благодарила Всевышнего, молилась утром и вечером, уже не скрываясь, прося для своих братьев о его милости. И Аллах берег Махмута и Ризвана.
Этот год для Сююмбике выдался самым трудным. Скотина вся замореная, не хватает кормов. Резать их жаль, до весны, до первой травы осталось чуть-чуть. Скоро кончится война, вернутся ребята, что-нибудь с кормами придумают.
Как долго тянулись майские дни. Каждую минуту ждали, что вот-вот объявят о Победе. Наконец, этот день настал. Благую весть принес Рафагат. В школе объявили об окончании войны и отпустили ребят по домам.
Крикнув сестре: «Апай, мы победили, кончилась проклятая война!», он рассмеялся счастливым смехом. Давно Сююмбике не слыхала, как смеялся ее младший брат.
- Слава Аллаху! Мы дожили до этого дня. Братик, одень чистую рубашку!
- Апай, пойдем со мной, там весь народ будет.
- Иди, Рафагат, я сейчас приду, только переоденусь.
Сююмбике надела свое единственное нарядное платье, платок батистовый накинула и вышла за ворота, забыв даже закрыть дверь на замок. И сходу столкнулась с Миннебикэ, которая как раз направлялась к ней.
- Радуешься? Вымолила жизнь своим братьям! Что же так за Селима не молилась, как за них? Он ведь тебя любил. Все мои несчастья из-за тебя. Ведьма!
- За Селима должна была молиться ты. Почему ты не делала этого? Уходи!
Сююмбике захлопнула ворота перед носом женщины. Вернувшись в дом, она села у окна. Молилась она за Селима, как не молилась! Только, видимо, Всевышний не принимает молитву за чужого мужа.
Сейчас она прочитает молитву, поминая всех погибших на войне. Ей нет места среди односельчан, не создана она для веселья.
Она будет одна радоваться своему неимоверному счастью. Два брата, два ее защитника прошли через ад войны и остались живыми. Аллах велит, скоро она, Сююмбике, сможет обнять их. Сейчас у нее начнется совсем другая жизнь.
Первым вернулся в село Махмут. Он заехал в деревню на грузовичке АМО, нагруженном запчастями и, нужными в хозяйстве, инструментами. Это был его подарок селу.
Махмут ехал за рулем машины, за ним бежала вездесущая ребятня, не видавшая до сих пор такое чудо. Добравшись до своих ворот, он остановил машину, вылез из кабины и вошел во двор. Сююмбике с Сайдой хлопали покрывало, встав друг против дружки, держа его за четыре угла. Сайда бросила покрывало, взвизгнула и бросилась брату на шею.
Брат подхватил ее и закружил по двору. Сююмбике медленно шла к брату по зеленой траве, держа в руках зеленое покрывало. Махмут поставил младшую сестренку на ноги.
Старшая сестра прислонилась к брату, маленькая, хрупкая, худая, в чем душа держится. Он обнял свою апай и заплакал от жалости. Сквозь ветхую ткань платья прощупываются тонкие ребра, лопатки торчат, руки худые.
- Апай, как ты вытерпела, как ты смогла? Как ты пережила все это?
- Все хорошо, братишка, теперь все хорошо. Пойдем в дом, родной, потом поговорим.
- Сейчас, апай! Только машину во двор загоню.
Махмут вышел на улицу, достал из кабинки железную коробку с леденцами, раздал ребятишкам, облепившим автомобиль.
- Теперь, марш по домам! Скажите родителям, что приехал Махмут-абый. Пусть вечерком приходят к нам чай пить.
Загнав машину во двор, Махмут закрыл ворота. Сайда не отходила от брата. Наглядеться на него не могла, нарадоваться. Сююмбике пошла скорее ставить самовар. От счастья, видеть брата живым и здоровым, сердце ее трепетало и билось, руки тряслись.
Махмут вошел в дом, сняв в сенях сапоги. Поставил у входа чемодан, прошел в комнату, опустился на стул. Вот он родной дом, родные стены. Сестры сели напротив, на кровать. Некоторое время брат и сестры смотрели друг на друга, не находя слов, чтобы выразить радость от встречи. На войне Махмут часто вспоминал сестер. Однако, он не мог себе представить, как они изменились.
Сююмбике стала совсем взрослой, на лбу и возле глаз появились морщины. Сайда похорошела еще больше, расцвела. Когда он уходил на фронт, она только что окончила семь классов. Теперь она учительница, успела выучиться в училище и начать преподавать в своей же школе.
Он видел слезы на глазах Сююмбике-апа. Думал, что это от радости. От радости, конечно, и от скорби. Сколько времени из жизни отняла, вычеркнула эта проклятая война! Ее братья, слава Всевышнему, живы. Однако сколько чьих-то братьев, сыновей не вернулось с фронта. В их домах, в сердцах их родных навсегда поселилась скорбь.
Продолжение. Начало читайте здесь: Глава 1.
Продолжение читайте здесь: Глава 40.