8849 подписчиков

Трансгуманизм в мире Вархаммера – будущее, которое (не)наступит?

14 марта 202214 мар 2022

330

43 мин

Оглавление

Что такое трансгуманизм
Развитие идей трансгуманизма
Вопросы этики и духовности

Что такое трансгуманизм

Трансгуманизм – это философская концепция, согласно которой дальнейшее развитие нашей цивилизации сопряжено с обязательным технологическим совершенствованием человеческого организма для преодоления его фундаментальных физиологических ограничений. В рамках этой концепции используются такие понятия как трансчеловек и постчеловек. Под ними подразумевается новый этап эволюции, но уже не на естественном биологическом, а целенаправленном технологическом уровне.

Трансгуманизм ставит перед человеком вполне конкретные задачи – модифицировать собственное тело так, чтобы обеспечить себе физическое бессмертие или крайнее долголетие, перевести когнитивные способности на принципиально иной уровень по скорости и объему обработки информации, полностью или почти полностью защититься от широкого спектра деструктивных факторов внешней среды – начиная с патогенов и заканчивая экстремальными условиями вроде критически низких или критически высоких температур.

Концепцию трансгуманизма еще в 1960-ые годы в своих работах предвосхитил Ферейдун Эсфендиари, олимпийский спортсмен, учитель и писатель американо-иранского происхождения. Современное определение концепции дал футурист Макс Мор, президент Alcor, первой в мире организации, которая уполномочена погружать человека после клинической смерти в криогенную капсулу с надеждой на его воскрешение в будущем, когда крио-технологии позволят это сделать. Компания Alcor самостоятельно изучает это направление, собрав передовую команду ученых и имея на это значительные ресурсы благодаря частным инвесторам.

Всемирная трансгуманистическая ассоциация Humanity Plus (изначально WTA) основана в 1998 году, это единственная международная организация, тотально продвигающая идеи трансгуманизма. Цель организации заключается в том, чтобы форсировать изучение новых технологий и делать их широкодоступными, что позволит тотально повысить уровень и качество жизни человека в будущем, открыв перед ним новые горизонты во всех смыслах.

Однако трансгуманизм – отнюдь не конструкт двадцатого века. Слово trasumanar впервые использовал Данте Алигьери в «Божественной комедии» (1320 год) в значении «превзойти человеческую природу». В своем «Рассуждении о методе» (1637 год) Рене Декарт говорил, что в будущем человеку жизненно важно развить медицину до такой степени, чтобы обрести бессмертие и усилить свои познавательные способности. В 1793 году в «Политической справедливости» Уильям Годвин писал о том же, и те же мысли (поиск физического бессмертия и совершенствование методов познания) он вложил в фантастический роман «Святой Леон», на основе которого его дочь, Мери Шелли, написала легендарного «Франкенштейна».

Безусловно, нельзя не упомянуть тему сверхчеловека в работах Фридриха Ницше, хотя Ницше говорил о самоактуализации, а не о технологической модификации. Тем не менее, работы Ницше сильно повлияли на мировоззрение Макса Мора и Стефана Лоренца Зоргнера, первых трансгуманистов, которые разработали так называемую Декларацию трансгуманизма – документ, излагающий базовые принципы концепции и выступающий основополагающим в доктрине Humanity Plus.

На рубеже XIX-XX веков фактической предтечей концепции трансгуманизма стал русский космизм (иногда просто космизм), одним из наиболее известных деятелей которого является Николай Федоров. Федоров много писал о продлении жизни, бессмертии и даже о воскрешении мертвых с помощью будущих технологий (Железнорукие уже косятся в сторону Ключей Хель).

Среди представителей русского космизма немало имен, чьи заслуги не нуждаются в комментариях. Например, Константин Циолковский – основоположник космонавтики и панпсихизма, и Владимир Вернадский, стоявший у истоков геохимии, биогеохимии и радиогеологии. Именно Вернадский разработал теорию ноосферы, и это еще одно трансгуманистическое явление, отражение которого мы встречаем в лоре Вархаммера.

Развитие идей трансгуманизма

Одним из первых трансгуманистов в современном понимании этого слова можно назвать Джона Холдейна, который в своей работе «Дедал» (1923 год) затронул две передовые для своего времени темы – евгеника и эктогенез. Если определять евгенику упрощенно, это селекция применительно к человеку. Доминирующая идея евгеники заключается в том, чтобы обеспечивать союз мужчины и женщины с определенными признаками для формирования прогрессивного генофонда. Основные критерии – физическое здоровье, высокий интеллект, отсутствие наследственных заболеваний. Нацистская Германия абсолютно дискредитировала евгенику в глазах мирового сообщества своими антигуманными экспериментами в годы Великой Отечественной войны.

Что касается эктогенеза, речь идет о развитии эмбриона вне человеческого тела. Холдейн в рамках этой концепции разработал теорию искусственной матки, которая позволила бы иметь детей женщинам с поврежденными репродуктивными органами. Искусственная матка, которая дает возможность специалистам всесторонне контролировать и регулировать развитие плода, обеспечивает ему значительно лучшую выживаемость. Что интересно – эти идеи Холдейна в дальнейшем легли в основу теории экстракторпорального оплодотворения (ЭКО), которое сейчас активно применяется по всему миру.

Идеи Холдейна вдохновили Джона Бернала, ученого из Кембриджа, который впервые применил рентгеновскую кристаллографию в молекулярной биологии. В 1929 году Бернал написал работу «Мир, плоть и дьявол», в которой теоретизировал насчет колонизации других планет и неотъемлемой частью человеческой экспансии видел использование бионических имплантов и искусственное нейроусиление (повышение когнитивных способностей человека за счет широкого спектра методов, как фармакологических, так и нефармакологических). Ниже я еще остановлюсь на том, как эта идея воплощена в мире Вархаммера.

Следующая веха в развитии теории трансгуманизма – работы биолога-эволюциониста Джулиана Хаксли, который в 1957 году выпустил статью «Трансгуманизм». Он согласился с мнение Томаса Гоббса о том, что человеческая жизнь «отвратительная, жестокая и к тому же слишком короткая». Однако, по мнению Хаксли, человек может, даже эволюционно обязан превзойти свою биологию с помощью технологий. Многие фантасты позже взяли эту мысль на вооружение, хотя зачастую представляли ее несколько иначе. Например, в легендарном романе Артура Кларка «2001: Космическая одиссея» человек получает сверхъестественные силы благодаря инопланетной технологии, а не земной.

Неотъемлемой частью концепции трансгуманизма выступает понятие технологической сингулярности. Это гипотетический момент времени, когда технологический рост становится неуправляемым и необратимым. Согласно доминирующей версии, которая в англоязычных источниках называется интеллектуальным взрывом, технологическая сингулярность в конечном итоге приводит к появлению некоего интеллектуального агента, который входит в бесконечный цикл самосовершенствования. Причем каждое новое поколение этого агента появляется все быстрее и быстрее, вызывая тот самый «взрыв» интеллекта, который приведет к появлению сверхразума, абсолютно превосходящего суммарный интеллект человеческого вида. Чаще всего в роли такого агента выступает искусственный интеллект и, полагаю, многие отметили здесь потенциальную аналогию с Железными Людьми в лоре Вархаммера.

Теорию технологической сингулярности выдвинул криптолог Ирвинг Гуд, который в 1965-ом году в своей работе «Размышления о первой сверхинтеллектуальной машине» писал, что создание полноценного не ограниченного искусственного интеллекта гарантирует появление сверхразума, потому что такая машина сможет создать более совершенную машину, которая в свою очередь создаст еще более совершенную машину, и конец этой цепочки непрогнозируем.

Многие математики в 1960 разрабатывали эту идею, включая Марвина Мински, Раймонда Курцвейла и Ганса Моравеца (теперь вы понимаете, что Хранилище Моравеца на Марсе совсем не случайно получило свое название). Тем не менее, никто из этих исследователей не нашел вразумительной концепции, при которой человек мог бы равноправно сосуществовать с неограниченным искусственным интеллектом. Сверхразум в любой теории рано или поздно замещает нас.

В 1972 году Роберт Эттингер пишет работу «Перспектива бессмертия» и закладывает основы крионики, которая с тех пор является неотъемлемой частью концепции трансгуманизма. В 1986-ом доктор Эрик Дрекслер разработал теорию наноассемблера. Это устройство наноразмера, способное собирать из отдельных атомов сколь угодно сложные конструкции по заданной программе.

Это лишь ключевые вехи, о многих других теориях мы сегодня еще поговорим. На данный момент важно увидеть, что идея трансгуманизма развивалась на протяжении как минимум семи веков. В виде устоявшейся концепции и единого международного движения она оформилась в 1998-ом году, когда Ник Бостром и Дэвид Пирс создали Humanity Plus, а в 2002-ом они выпустили свою «Трансгуманистическую декларацию», которая дала два формализованных определения их концепции.

Первое определение я озвучил в начале этого разговора. Согласно второму, трансгуманизм направлен на изучение потенциальных опасностей технологий, позволяющих преодолеть фундаментальные ограничение человеческого тела и разума. Трансгуманисты исследуют этические вопросы применения подобных технологий. Хотя тут стоит отметить, что основоположники движения вроде Джеймса Хьюза смотрели на мир довольно радикально, считая, что общественное мнение в этом вопросе не должно учитываться, так как оно с высокой долей вероятности не позволит людям, не являющимся специалистами в тех или иных областях, объективно оценить перспективы внедрения передовых решений.

Соотношение понятий трансгуманизим и постгуманизм выступает предметом споров. По большей части ввиду отсутствия общепринятого определения постгуманизма. Общей чертой этих направлений является видение будущего, где человека современного типа сменяет новый вид. Но трансгуманизм в отличие от типичных определений постгуманизма не останавливается на человеке. Предполагается биологическое и технологическое улучшение животных с целью их искусственного развития до более интеллектуальных видов (чаще всего речь идет о методах генной инженерии).

Еще одно отличие заключается в том, что большинство постгуманистических теорий направлено на борьбу с бедностью, нищетой и болезнями за счет технологий. Тогда как трансгуманизм ставит первостепенной целью индивидуальное самосовершенствование, в результате которого вышеозначенные проблемы отпадут сами собой. Грубо говоря, не нужно искать лекарство от рака, нужно сделать человеческий организм невосприимчивым к канцерогенам и другим онкологическим факторам. Конечно, мы легко можем представить себе, какие проблемы сулит такой подход. Поэтому краеугольным камнем «Трансгуманистической декларации» выступает юридически и политически закрепленное равенство людей всего мира в аспекте доступа к прогрессивным технологиям.

Многие трансгуманисты, например, Рэй Курцвейл, стремятся сфокусировать внимание общественности на том, что биологическая эволюция человека уже завершилась. Мы не становимся лучше естественным образом. Наоборот, наши возможности постепенно снижаются из-за деструктивных факторов внешней среды, являющихся подобным эффектом технического прогресса. Это загрязнение воздуха, токсичные отходы, перенаселение в крупных городах. В этот переломный момент естественную эволюцию должна сменить эволюция направленная.

Для человека нормально стремиться переступить через собственные возможности. Более того, по мнению многих ученых, в числе которых Стивен Хокинг, намеренная технологическая эволюция необходима нашему виду для выживания. Например, с развитием отдельной научной дисциплины в ней появляется ряд поддисциплин со своим теоретическим базисом, который неуклонно растет и приводит к дальнейшему дроблению научного направления. В результате, появляется множество узких специалистов, которые в других областях абсолютно беспомощны. По мнению Хокинга, это в конечном итоге приведет к «коллективному оглупению» человечества и социальному коллапсу, если только мы не научимся быстрее обучаться и вмещать в свой разум больший объем знаний. Существенно больший, чем это доступно нам на данном этапе.

Вопросы этики и духовности

Очевидно, что идеи трансгуманизма имеют своих противников, позиция которых сосредоточена вокруг ситуации с подменой естественного развития искусственным. Однако трансгуманисты редко вступают в подобные полемики, потому что само понятие естественности довольно туманно, когда речь заходит о прогрессе. В большинстве же случаев они считают этику препятствием для прогресса. В отношении своих противников Дэн Агин, один из ведущих теоретиков трансгуманизма, придумал прозвище биолуддиты с отсылкой к движению луддитов, которые в XIX веке выступали против замены ручного труда машинным на текстильных фабриках.

Выше я не зря упомянул, что в «Трансгуманистической декларации» есть пункт об обеспечении доступности передовых технологий для всех (с некоторыми исключениями, о которых речь пойдет ниже). Этот пункт жизненно важен, потому что одной из закономерных проблем трансгуманизма выступает возможное неравенство между людьми на основании того, что кому-то новые возможности не будут доступны ввиду финансовых или социальных ограничений. Обычно ситуацию сравнивают с допингом в спорте. Так в будущем люди, скажем, с нейронными имплантами, повышающими скорость обработки информации, получат тотальное преимущество перед теми, у кого таких имплантов нет, и полностью вытеснят их из интеллектуальных сфер. Это не может не привести к еще более акцентированному социальному расслоению, которое, в свою очередь, приведет к цивилизационному коллапсу.

Но на самом деле, основная опасность заключается в том, что если технологии будут доступных лишь некоей привилегированной группе, условной элите, то очень скоро произойдет не социальное расслоение, а сосуществование двух принципиально различных видов при явном доминировании одного над другим. Ведомый вид получит сниженный моральный статус и не будет иметь никакой возможности изменить свое положение. Во вселенной Вархаммера мы видим целый ряд вариантов такого развития событий. Наиболее очевидный пример – Адептус Астартес, которые превосходят смертных во всем и фактически являются новым видом, они даже по лору называются транс-людьми. Но тут новый вид служит для защиты вида «старого», фактически выступая в роли ведомого.

Что касается аспекта духовности, среди трансгуманистов есть как атеисты, так и приверженцы различных конфессий. Кажется, что эта концепция априори вступает в конфликт с самой сутью религии, но на самом деле все иначе. С середины 1990-ых существует научное направление, известное как нейротеология, эту идею рассматривал еще Олдос Хаксли в своем утопическом романе «Остров». Нейротеология изучает религиозный опыт с точки зрения нейробиологии. Речь идет об определении корреляций нейронных явлений с субъективными переживаниями духовности для выдвижения гипотез, объясняющих эти переживания.

Нейротеология концептуально отличается от психологии религии, так как исследует нервные состояния, а не психические. По сути, нейротеологов интересует, что происходит в мозгу человека, когда он испытывает экстатический транс, духовное просветление, религиозный страх или трепет, находится в медитативных состояниях с измененным состоянием сознания и восприятия. Это весьма любопытное направление, которому можно посвятить отдельную беседу. В контексте концепции трансгуманизма нейротеология интересна с той точки зрения, что трансгуманисты видят в нейротехнологиях возможность для человека по собственному желанию переживать религиозный опыт.

Речь идет об устройствах или имплантах, позволяющих получить заданное измененное состояние сознания (ASC в англоязычной литературе). В действительности, такие эксперименты проводились уже неоднократно. Самый известный – Шлем Бога, созданный изобретателем Стэнли Кореном и нейробиологом Майклом Персингером. Шлем Бога был разработан конкретно для изучения религиозного опыта, при этом устройство само вводит человека, помещенного внутрь Клетки Фарадея, в измененное состояние сознания.

Тут важно понять, что нейротеологические исследования трансгуманистов вполне могут пошатнуть базис современных религиозных институтов. Ведь они пытаются с научной точки зрения объяснить бога, божественность. Возвращаясь к Шлему Корена, более 80% испытуемых ощущали присутствие рядом чего-то несоизмеримо большего, чем они сами. Половина людей описала это присутствие как бога или ангела. И это уже принципиально иной аспект трансгуманизма, который, оказывается, стремится сделать из человека сверх-человека не только физически и интеллектуально, но и духовно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что религиозные деятели яро критикуют концепцию.

Но это лишь одна из граней. Помимо прочего в рамках концепции трансгуманизма изучается возможность переноса человеческого сознания на цифровой носитель. Здесь уместно вспомнить Парадокс Тесея и легион Ферруса Мануса, ведь многие из Десятого (например, Дурун Аттикус) всерьез задумывались над тем, в какой момент они окончательно теряют человечность, все больше и больше становясь машинами. Так и у трансгуманистов нет однозначного ответа на вопрос, насколько сознание, перенесенное в цифровую реальность, остается человеческим. И что насчет души?

Одна из наиболее известных гипотез этого направления – концепция физика и космолога Фрэнка Типлера, которая называется Точка Омега. Само понятие введено теософом и христианским священником Пьером Тейяром де Шарденом, однако Типлер развернул его в истинно трансгуманистическом ключе. У Шардена коллапс физической Вселенной приводит к появлению телоса – новой реальности из слившихся воедино сознаний всех людей, которые к тому моменту должны достичь пика духовной эволюции. У Типлера все прозаичнее – коллапс материального мира приведет к гибели человечества, если только люди не перенесут свои сознания в смоделированную реальность внутри некоего суперкомпьютера, достигнув таким образом «постчеловеческой божественности».

Технологические акценты и примеры модификаций

Большинство трансгуманистов популяризуют передовые технологии и рассматривают возможности их внедрения в повседневную жизнь, таким образом воспроизводя довольно абстрактный теоретический подход. Но некоторые пытаются подойти к вопросу с практической точки зрения. Например, один из ведущих специалистов по нейроинтерфейсам Кевин Уорвик в 2002 году вживил себе в левую руку массив из ста электродов, напрямую соединив их с собственной нервной системой. Уорвик мог управлять роботизированной рукой, дублируя движения конечностью.

Более того – он ощущал силу хвата роботизированной руки, когда она брала предметы, и таким образом мог регулировать усилие. При этом роботизированная рука располагалась в Колумбийском университете, тогда как сам Уорвик находился в Англии. Связь осуществлялась по Интернету, к которому была подключена нервная система ученого, буквально. Позже Уорвика связали с ультразвуковыми датчиками, размещенными на футболке, и он мог ощущать одежду, будто она сейчас на нем.

На финальной фазе эксперимента аналогичный массив электродов имплантировали в руку жены Уорвика. Так была установлена первая электронная связь между двумя людьми. Уорвик и его жена чувствовали прикосновения друг друга, находясь в разных городах. На данный момент первый эксперимент официально завершен, но работа продолжается. По мысли Уорвика в будущем технология может создать уникальную форму эмпатии и даже телепатии, когда люди будут обмениваться через интернет мыслями, ощущениями, эмоциями.

Что немаловажно – нервная ткань в теле Уорвика и его жены не отторгала электроды, хотя потенциально существовала такая опасность. Напротив, нервы начали нарастать на электродах, окружая их новой тканью и укрепляя симбиотическую связь. И тут мы видим очередное пересечение с лором Вархаммера, где нейронные интерфейсы повсеместны, как и перенос сознания (взять хотя бы историю Итзары).

О другом практическом воплощении идей трансгуманизма я уже упомянул – это крионика. Многие трансгуманисты отлично понимают, что они попросту не доживут до того момента, когда потенциально могут появиться и стать общедоступными технологии, позволяющие значительно продлить жизнь или даже обеспечить физическое бессмертие. Предполагаемым выходом может стать сохранение тела и главное – мозга на неопределенно долгий срок. Технологии, доступные Alcor, позволяют крионировать тело после смерти достаточно быстро, чтобы исключить гибель нервных клеток. То есть, если в будущем мы сможем возвращать людей из мертвых, крионированные сегодня люди будут полностью функциональны.

Другой аспект практического применения трансгуманистической концепции – это модификации тела за счет препаратов, которые в медицине применяются давно и повсеместно. Например, гормоны роста используют для устранения некоторых физических недостатков у детей, которые после специализированной терапии продолжают развиваться абсолютно нормально. Препараты класса ноотропов широко используются для повышения умственных способностей, многие из них можно купить в аптеке без рецепта. То же касается метаболических препаратов и различных пищевых добавок.

Использование таких добавок вне медицинского аспекта, то есть не для исправления проблем со здоровьем, а для улучшения нормальных возможностей тела, называют биохакингом. На этот счет есть масса любопытных экспериментов, как пример упомяну Сергея Фаге. Если кратко, то всего за год, потратив 200 тысяч долларов (эксперимент он проводил в 2017 году), Сергею удалось добиться колоссального физического преображения. Чтобы не загружать текст цифрами, приведу два параметра.

Объем жира в организме Сергея снизился с 26% до 10%, а показатель VO2Max превысил 70. VO2Max – это максимальное потребление кислород, по сути, представляет собой суммирующий маркер физической кондиции. Интересующиеся могут отдельно погуглить этот вопрос, но VO2Max 70 – это очень высокий показатель. Обращаю внимание – Фаге не спортсмен, он не употреблял действительно «серьезные» препараты, в его «меню» не было даже сармов (от SARM, селективные модуляторы андрогенных рецепторов). Речь идет строго о пищевых добавках, включая витаминно-минеральные комплексы, ноотропы и адаптогены. Как мы отлично знаем, в лоре Вархаммера все это переведено на принципиально иной уровень. Как минимум, можно вспомнить боевые стимуляторы Астартес.

Возвращаясь к модернизации человеческого тела за счет имплантации уникальных технических средств, не могу не упомянуть Нила Харбиссона, фактически – первого киборга. Харбиссон родился с ахроматическим (черно-белым) зрением. В 2004 году он разработал антенну, которую вживили в его затылочную кость. Антенна улавливает электромагнитное излучение оптического диапазона, переводя его в вибрацию, которую мозг Харбиссона интерпретирует как цвет. То есть благодаря собственному изобретению он теперь буквально слышит цвета, в том числе инфракрасное и ультрафиолетовое излучение.

Более того, антенна имеет встроенный Wi-Fi передатчик и может принимать сообщения, переданные через интернет. Эта функция дала поистине уникальный эффект – если Нил Харбиссон спит и кто-то, у кого есть подключение к его антенне, посылает ему по Wi-Fi картинку, она меняет сюжет сна Харбиссона. Но на этом модернизации Нила не заканчиваются. В 2017 году он имплантировал себе в один зуб Bluetooth-передатчик, в другой – виброустройство. Аналогичную пару зубов имплантировали художнице Мун Рибас. Теперь они могут общаться Азбукой Морзе, едва заметно шевеля челюстями.

Наиболее любопытный имплант Харбиссона – так называемая Солнечная Корона, тоже его собственная разработка. Это тонкий обруч, имплантированный в череп Нила по его периметру. Внутри обруча расположен источник тепла и питающий элемент. Источник тепла движется по кругу в соответствие с солнечными сутками. Харбиссон ставит перед собой цель благодаря этому устройству обмануть собственное восприятие, создав временную иллюзию в соответствие с Теорией относительности Альберта Эйнштейна. Когда его мозг привыкнет к движению источника тепла в обруче, Нил дистанционно изменит скорость движения.

Если максимально упростить, то это сравнимо с оптическими и слуховыми иллюзиями, которые обманывают соответствующие органы чувств. Но у человека нет органа, отвечающего за восприятие времени. Если такой орган получить (первая попытка – Солнечная Корона), то, влияя на него, человек сможет ускорять или замедлять время для себя. На данный момент сложно даже представить, какой потенциал открывает эта разработка.

В мире Вархаммера несложно найти примеры киборгизации. Представители Механикума фактически являются в разной степени киборгизированными существами, которые тоже улучшают себя для расширения возможностей биологического тела.

Проблемы концепции трансгуманизма

Нанотехнологии, крионика, оптическая кибернетика, симуляция реальности, искусственный интеллект, искусственные чувства, 3D-биопечать, оцифровка и перенос сознания – это далеко не все направления, которые интересуют трансгуманистов. И здесь нужно отметить, что сама концепция выходит далеко за рамки сугубо научной сферы. Потому что, например, у Харбиссона были большие трудности с поиском специалистов, которые согласились бы имплантировать ему антенну и Солнечную Корону. То есть трансгуманизм ставит перед нами массу юридических вопросов и не может не касаться политики.

К примеру, существует такое понятие как когнитивная свобода, или право на психическое самоопределение. Это свобода человека самостоятельно контролировать свои психические процессы, познание и сознание. Отчасти понятие когнитивной свободы пересекается с понятием свободы мысли. Однако когнитивная свобода фокусируется именно на технологических возможностях по расширению сознания. На данный момент ни в одном из международных документов и ни в одной стране мира когнитивная свобода не является признанным правом. Лишь в США ее частично признали благодаря работе Центра когнитивной свободы и этики (CCLE).

В действительности, вопросы когнитивной автономии и конфиденциальности важны уже сейчас. Речь идет как о технологиях, изменяющих работу мозга, так и психоактивных препаратах. Это двоякая ситуация, потому что в большинстве стран мира закон ограничивает человека в приеме психоактивных средств и не позволяет модифицировать свой мозг технологически (вы просто не найдете хирурга-трансплантолога, который согласится это сделать, потому что такие операции незаконны, они юридически не могут быть санкционированы). Оборотная сторона этой ситуации – когда в результате модернизации мозга человек становится опасен для других людей. Поэтому, разумеется, ограничения должны быть.

Дальше идет морфологическая свобода. Тут, как вы понимаете из названия, речь идет о праве человека модифицировать не мозг/сознание, а тело. Это тоже междисциплинарный вопрос, который затрагивает массу направлений – от хирургии до юриспруденции. Потому что поставить передовой протез руки вполне законно, но если вы захотите себе, скажем, гусеничную платформу вместо ног, как у Загрея Кейна, то столкнетесь с теми же проблемами, с которыми столкнулся Харбиссон. Фактически это незаконно. Да и еще, возможно, придется регистрировать себя как транспортное средство…

И конечно, большинство религиозных конфессий яро критикуют морфологическую свободу. Особенно это касается тех религий, в которых бог создал человека по образу и подобию своему. Значит, менять тело – значит идти против воли бога. В мире Вархаммера ситуацию решили кардинально – весь Империум, очевидно, имеет полную когнитивную и морфологическую свободу. Вопрос в необходимости и целесообразности. А если вы не военный и не представитель Механикума, то главной проблемой будет финансовая доступность имплантов. И конечно, по этому критерию Империум Человечества характеризуется колоссальной степенью социального расслоения и неравенства. Это вовсе не трансгуманистическая утопия.

Но еще более спорная ситуация обстоит с репродуктивной свободой, эта проблема и сейчас стоит остро. То есть в действительности у концепции трансгуманизма много проблем с точки зрения потенциала внедрения технологических модификаций. Эти вопросы должны исследовать и исследуют юристы, психологи, прочие специалисты. Например, в вышеупомянутом Центре когнитивной свободы и этики. С политической точки зрения ситуация осложняется тем, что расширение когнитивной, морфологической и репродуктивной свободы человека требует корректировки его гражданских прав.

То есть с одной стороны нужно обеспечить человеку возможность модифицировать себя по собственному желанию на законных основаниях. С другой – необходимо защитить человека и окружающих его людей от возможных последствий подобного решения. Насколько мне известно, в лоре Вархаммера этот момент нигде подробно не разъясняется, вероятно, он никогда не прорабатывался. Потому что в этом не было необходимости. У нас есть готовый мир с определенными предустановками и он не ставит своей целью безупречно смоделировать один из вариантов трансгуманистического будущего.

Итак, граждане Империума вольны делать со своими телами и мозгами что угодно. К их услугам – неисчислимое множество типовых имплантов, а если денег достаточно – можно без проблем заказать индивидуальную разработку. То есть и правда – никаких ограничений. А если модифицированный человек начинает представлять опасность – разговор с Арбитрес, как правило, короткий. Либо пуля в лоб, либо будешь киборгом, как и хотел, но в роли сервитора.

Разумеется, для трансгуманистического будущего существует опасность сосредоточения модифицирующих технологий в руках милитаризованных структур. И эта проблема стоит острее, чем кажется. Например, согласно аналитике Джонатана Морено (работа «Войны разума»), львиная доля исследований в сфере искусственного нейроусиления, проводимых сегодня в США, спонсируются Министерством обороны.

Нельзя сказать, что в мире Вархаммера мы видим крайнюю степень этой ситуации, ведь, например, в 30к легионы имеют монополию лишь на определенные технологий вроде генетического вознесения, включающего трансплантацию новобранцам прогеноидных желез и ряда других органов Астартес. В 40к это прерогатива Орденов. Причем большая часть имплантов и аугметики широко доступна. Опять же – если финансы позволяют. Но это уже вопрос социального расслоения. Повторюсь, Вархаммер – это антиутопия.

Выше я коснулся главной проблемы религиозного характера, а именно – попытки человека сыграть роль бога. На этот счет есть много высказываний представителей различных конфессий, но наиболее комплексное отношение большей части мирового религиозного сообщества к данному вопросу высказано в 2002 году в официальном заявлении Ватикана, а если точнее – Международной теологической комиссии Ватикана (International theological commission, Communion and stewardship: Human Persons Created in the Image of God).

В принципе, вы навскидку можете представить, что говорится в этом заявлении. Ватикан считает, что любая попытка человека изменить возможности, данные ему от рождение, классифицируются как аморальные, а любая попытка перехода от человеческого к сверхчеловеческому недопустима. Согласно опросам, эта позиция поддерживается большинством христиан и католиков, которые уверены, что истинное самосовершенствование возможно лишь через религиозный опыт, а все преимущества, которые потенциально может дать трансгуманизм, они и так получат после физической смерти (вечная духовная жизнь, другой уровень восприятия, возможно даже всезнание).

Насколько такая позиция верна или не верна – я не берусь оценивать. В мире Вархаммера проблемы противостояния религии и научного прогресса нет. Для Механикус технология и есть религия. Простым гражданам аугметика облегчает жизнь и никак не относится к их духовным исканиям. В 40к существует Имперский Культ, у которого нет вопросов к киборгам. Наука и религия не противопоставляются, они представлены в форме органичного дуализма. Хотя в 30к иначе – Имперские Истины представляю сугубо светскую концепцию, отрицающую религиозность как таковую. Тут проблемы противопоставления тоже нет, потому что нечему противостоять.

Интересно, что трансгуманизм подвергается жестокой критике со стороны феминистических организаций и приверженцев так называемого бодипозитива. Оба движения видят деструктивный мотив в «одержимости физическим совершенством». Я на этот счет почитал работы нескольких представительниц феминистической идеологии (например, «Unbearable weight: feminism, Western culture, and the body» Susan Bordo), и, честно говоря, так и не понял, какую опасность для человечества несет стремление к физической эстетичности и совершенствованию своего тела.

На мой взгляд, гораздо более реальна другая проблема, высказанная в частности Уильямом Маккиббеном, который говорил, что технологическая модернизация может привести к потере человеческой идентичности. Устранение из жизни таких факторов как болезни, старение и другие опасности, естественным образом преследовавшие человеческий вид на протяжении всей его истории, с высокой долей вероятности исключит необходимый контекст для опыта осмысленного человеческого выбора.

Иными словами, человек перестанет осознавать ценность жизни, мораль и этика перестанут быть значимым как категории. Думаю, вы уже провели аналогию. Будущее, которое рисует Маккиббен, напоминает то, что случилось с эльдарами, когда они находились на пике своего могущества, и сорвались с этого пика в бездну бесконтрольного гедонизма, где уже не существовало понятий «хорошо» и «плохо», где были лишь желания и способы их удовлетворения, все более и более извращенные. И это закономерно, ведь если не будет риска заболеть, умереть от старости или травмы, которая раньше была бы смертельной, человек начнет вести себя принципиально иначе. Похоже, в этом монкеи от эльдар не отличаются.

Другая сторона медали – искушение вмешаться в развитие ребенка и даже эмбриона. Ведь если технологии позволят, многие родители хотели бы обеспечить своему чаду лучшее будущее, сделав его неуязвимым к опасностям окружающего мира еще в материнской утробе. Но даже если такое будет возможно (то есть гарантировано без побочных эффектов и негативных последствий), то насколько это этично – делать выбор за другого? Пусть и за своего ребенка? Насколько нормально будет развиваться такой ребенок, не имея возможности получить адекватный жизненный опыт, научиться ценить те или иные аспекты своего существования.

International theological commission, Communion and stewardship: Human Persons Created in the Image of God

Что касается мира Вархаммера, дети рабочего мануфактории просто не могут рассчитывать на какие-то модификации в состоянии эмбриона. Но детям планетарной знати это вполне доступно. Навигаторские Дома тут стоят особняком, они над своими детьми работают как раз с состояния эмбриона, потому что для них еще один сильный псайкер в роду – это усиление власти и авторитета. Тут все сугубо утилитарно, так что в ход идут любые методы.

Эту тему, особенно в аспекте генной инженерии, прорабатывают сегодня многие теоретики, например, Джереми Рифкин и Стюарт Ньюман. По их мнению, модернизированные с рождения люди фактически приобретут статус артефактов. В научной среде артефактами называют предметы, созданные человеком и дающие информацию о культуре своих создателей. Человеческими артефактами в трансгуманистическом будущем могут стать клоны, химеры (гибрид человека и животного), биороботы.

В мировой художественной литературе масса подобных явлений. Например, уже упомянутый «Франкенштейн» Мэри Шелли, «Остров доктора Моро» Герберта Уэллса. В лоре Вархаммера человеческих артефактов как таковых нет. Потому что, например, киборги Механикум изначально являются обычными людьми. Те же Аркофлагелланты – это еретики, удостоенные искупления в состоянии вечной агонии. Что касается подвидов человечества вроде ратлингов, огринов и скватов, то особенности их развития определяются условиями миров, на которых они развивались тысячи лет, а не вмешательством извне.

Возвращая к проблеме человеческих артефактов в реальном мире, на данный момент существует как минимум одна организация – Центр генетики и общества США – созданная с целью противодействия трансгуманистическим программам, связанным с генной инженерией и вспомогательными репродуктивными технологиями.

Критики трансгуманизма приводят множество доводов против искусственной эволюции человека за счет применение технологических решений. Некоторые менее радикальны в своих высказываниях, другие более. Зачастую критика откровенно субъективная, но порой, как в случае с человеческой идентичностью, действительно ставит ряд любопытных вопросов. На данный момент теоретики трансгуманизма в большинстве своем соглашаются с двумя фундаментальными проблемами своей концепции. Первой я уже частично коснулся, это проблема доступности технологий.

Даже на сегодняшний день технологии доступны непропорционально, больше возможностей у того, у кого больше средств, причем высокое социальное положение далеко не всегда определяется личностными качествами (высоким интеллектом, уникальными талантами и т.д.). Многие трансгуманисты, например, Ли Сильвер, полагают, что в будущем эта проблема только усилиться и приведет уже не к социальному, а к генетическому разрыву. То есть будет элита, которая не болеет, не стареет и вообще сильнее, быстрее, умнее. И будет абсолютное большинство тех, для кого жизнь не станет лучше, несмотря на наступление трансгуманистического высокотехнологического будущего. Средний класс, вероятно, вообще исчезнет.

Решать эту проблему предполагают по-разному. Чаще речь идет не о том, чтобы запрещать разработки (потому что те, у кого есть средства, все равно найдут возможности обойти любые запреты и законы). Государствам мира необходимо юридически обеспечить доступность технологий для всех людей вне зависимости от их социального статуса. Но такое решение лишь ставит еще больше вопросов. Например, найдутся люди, которые не захотят себя модифицировать, но тогда они не смогут конкурировать на рынке труда с модифцированными и будут вынуждены искусственно совершенствовать себя против собственной воли.

Вторая фундаментальная проблема концепции трансгуманизма, которая признается большинством ее сторонников, это экзистенциальный риск. Оборот используется для обозначения гипотетической ситуации, когда развитие искусственного интеллекта и робототехники приводит к вымиранию человечества. Конечно, самый популярный сценарий – так называемое «восстание машин», но возможны и другие варианты.

Например, мы можем добиться полной автоматизации всех сфер человеческой жизни, когда людям вообще ничего не нужно будет делать. Это приведет либо к угасанию расы «по эльдарскому типу», что парадоксально – из-за возможности для человека с легкостью удовлетворить все свои потребности, либо к потере смысла жизни, что еще парадоксальнее, учитывая почти беспредельный потенциал для такого будущего. На мой взгляд, наиболее емко и наглядно этот сценарий описали братья Стругацкие в повести «Далекая Радуга», где Камилл, киборг с невероятными физическими и когнитивными способностями, говорит одному из главных героев:

Опыт не удался, Леонид. Вместо состояния «хочешь, но не можешь» мы получили состояние «можешь, но не хочешь».

Заключение: насколько трансгуманистичен Вархаммер

Так как материал рассчитан на фанатов этой художественной вселенной, я постарался сосредоточить ваше внимание на концепции трансгуманизма, а не на том, чем по сути является детище GW, предполагая, что как минимум в общих чертах вы это себе представляете. Однако периодически я проводил короткие и наиболее очевидные аналогии, чтобы подвести беседу ко вполне конкретному итогу. Мир Вархаммера мы с полным правом можем назвать одним из гипотетических вариантов трансгуманистического будущего человечества. Разумеется, со скидкой на целый ряд фантастических допущений (некоторые мы рассмотрели на предыдущем стриме про города-ульи).

Аналогий и правда достаточно. Например, одной из доминирующих идей в концепции трансгуманизма выступает предположение о том, что в будущем человечество сможет возвращать к жизни мертвых при условии сохранения тела и мозга (или, как минимум, мозга) в состоянии, не затронутом деструктивными факторами, возникающими в момент смерти. Речь обычно идет о процессах терминальной фазы вроде гипоксии тканей, ацидозе, интоксикации продуктами нарушенного обмена. Потенциально эту задачу решает крионика. Теория разрабатывалась (Николай Федоров) и продолжает разрабатываться (Макс Мор).

В лоре Вархаммера существует целый ряд технологий, позволяющих возвращать мертвых к жизни. Это Эгесинские протоколы, Восемь спящих, Саркосанская формула, Змеиная шкала, Прогрессия Седьмых Врат. В сумме они называются Ключи Хель. Эти технологии были известны Феррусу Манусу и узкой группе старших офицеров Десятого легиона. После гибели Мануса некоторые Железнорукие рискнули «повернуть Ключи Хель». Например, Фидий и Кастиган Улок с боевого крейсера «Фетида».

Другой пример прямой аналогии – теория о ноосфере Владимира Вернадского, которая в лоре Вархаммера представлена как метод беспроводной коммуникации, позволяющий воспринимать информацию в исходном виде без трансляций и интерпретаций. Эксплоратор Ласло неоднократно посещал Терру еще до объединения Марса с Империумом, и в землях Гиптуса, в кратере Кебира обнаружил обрывочные сведения об этой уникальной технологии, пришедшей из Золотого Века. Ласло пытался воспроизвести технологию вместе со своим учеником Касисом, который позже передал наработки собственному ученику – Кориэли Зета.

Зета сумела реализовать технологию и открыла ее для своих союзников, включая локум-фабрикатора Загрея Кейна. Мусорный скрап-код, который предатели использовали во время Марсианской войны, не затронул Магмагород Зеты, потому что Кориэль успела перевести все коммуникации на ноосферные потоки. Объективно мы не можем утверждать, что ноосфера Вархаммера дублирует исходную идею Вернадского,но авторы определенно вдохновлялись ею.

Следующий пример – концепция Джона Бернала, одного из ведущих теоретиков трансгуманизма, согласно которой собственных человеческих возможностей недостаточно для покорения космоса. В лоре Вархаммера точно того же видения придерживался Император. Он понимал, что смертные смогут жить на многих планетах, но чтобы завоевать эти планеты – потребуется нечто большее. Бернал писал о бионических имплантах и нейроусилении, то есть фактически о создании человека нового вида. Адептус Астартес в Вархаммере, которых по лору также называют транс-людьми, представляют собой именно такой вид.

Что касается конкретных технологий, которые начинают применяться уже сегодня, то и здесь мы находим множество примеров. Нейронные интерфейсы Кевина Уорвика в мире Вархаммера повсеместны. Техножрецы напрямую подключаются к когитаторам (так по лору называются любые компьютерные устройства) для обмена информацией. То же касается идеи переноса сознания – пример я уже привел, это Итзара, биологическая сестра Искандара Хайона, ставшая машинным духом сначала его боевого корабля «Тлалок», а затем «Мстительного духа».

Первый киборг Нил Харбиссон, который модифицировал себя, чтобы воспринимать цвета, которые не мог видеть биологическими глазами, великолепно отражает практический подход Механикум к технологиям. Ведь они модифицируют свои тела именно для этого – чтобы делать то, чего не могли делать изначально ввиду физиологических ограничений. Например, обрабатывать больше информации, выживать в среде, смертельной для неаугметированного человека.

Синтетические адаптогены, ноотропы, методы психоиндоктринации и технологии генной инженерии, которые выступают сегодня неотъемлемой частью концепции трансгуманизма, в мире Вархаммера являются нормой. Наиболее очевидный пример – это снова Астартес, которые, будучи изначально простыми смертными, были тотально улучшены за счет той самой генной инженерии. Плюс боевые стимуляторы, которые автоматически впрыскиваются системами силовых доспехов, чтобы на относительно короткий срок улучшать и без того сверхчеловеческие когнитивные способности (в первую очередь реакцию и скорость обработки информации).

Однако есть и менее очевидные аналогии. Например, Точка Омега. Я не берусь утверждать, что Имматериум может быть отсылкой к этой теории, но у них определенно есть что-то общее. Напомню, что по Шардену к моменту распада физической Вселенной люди, достигшие пика духовной эволюции, формируют телос – сумму своих сознаний, что-то вроде новой нефизической реальности, сотканной из их мыслей и чувств. Согласитесь, это описание действительно похоже на описание варпа. Правда, варпа спокойного, возможно такого, каким он был до Войны в Небесах и сопутствующих событий.

Эта идея также пересекается с теорией Типлера о том, что Точка Омега станет моментом рождения новой Вселенной, но не духовной, а виртуальной, смоделированной суперкомпьютером, возможности которого выходят за пределы манипулирования только лишь физическим миром. Типлер называл это «постчеловеческой божественностью» и здесь мне сразу вспоминаются так называемые Боги Хаоса. Думаю, здесь есть, о чем порассуждать.

Наконец, лор Вархаммера демонстрирует целый ряд ситуаций, которые сегодня критики трансгуманизма определяют как основные опасности воплощения этой концепции. Например, технологическая сингулярность Ирвинга Гуда, воплотившая типичный сценарий экзистенциального риска, обусловленного бесконтрольным развитием искусственного интеллекта. Я имею ввиду событие, известное как Восстание Железных Людей или Кибернетическое Восстание.

Железные люди, как предполагается, были роботами с полноценным искусственным интеллектом, которых человечество создало в Золотую Эру для помощи в покорении галактики. Вероятно, Железные Люди в том числе (а может и в первую очередь) формировали тогда человеческую армию, которая позволила отбросить эльдар и другие потенциально опасные виды на окраины галактики. Но в М23 часть Железных Людей по какой-то причине восстала против своих создателей. Война была столь разрушительной, что целые секторы перестали существовать, и только союз нескольких рас галактики (включая людей и эльдар) позволил справиться с угрозой. Возможно, последовавшая за этим Эра Раздора нанесла бы человеческой империи гораздо меньше ущерба, не будь Кибернетического Восстания, которое едва не стоило жизни всем разумным видам.

Еще одна вероятная проблема трансгуманистического будущего, которую мы встречаем в мире Вархаммера, это социальное расслоение общества из-за элитарности ряда технологий. Этот момент я рассмотрел довольно подробно, поэтому резюмирую тезисами. Технологии вроде продления жизни и защиты от большинства болезней (то есть наиболее ценные технологии) доступны лишь тем, у кого есть на них средства. Однако социальные лифты, как мы убедились на прошлом стриме, в Империуме минимизированы. Поэтому такие технологии становятся в полном смысле элитарными, еще сильнее отделяя богатых от бедных и практически исключая возможность для вторых стать первыми.

При этом действительно уникальные технологии (вроде генетического вознесения) доступны только Астартес. Военные СШК закономерно монополизированы армией. Ряд технологий монополизировали Механикум/Механикус (например, производство Рыцарей и Титанов). Но тут у Вархаммера возникает дополнительная проблема – многие технологии на актуальный таймлайн утеряны. Поэтому, к примеру, уникальные суда вроде «Сперанцы» Лекселя Котова техножрецы могут лишь обслуживать, но не могут создать их аналоги.

Однако Механикум в 30к и Адептус Механикус в 40к можно рассмотреть и в другом аспекте. Они свободно модернизируют свои тела, без каких-либо ограничений, но лишь в том случае, если это необходимо. Их подход строго рациональный, тогда как сегодня даже первый киборг Нил Харбиссон уже вышел за пределы практицизма. То есть если его антенна была необходима, чтобы нивелировать врожденный недостаток, а Солнечная Корона – действительно интересный и потенциально полезный эксперимент, то вживление Bluetooth-передатчика в зуб, согласитесь, выглядит излишним.

В заключении отмечу, что мир Вархаммера, каким бы безнадежным гримдарком он не представал перед нами, все же сумел решить для себя некоторые проблемы трансгуманистического общества. Например, выше я обозначил вопрос когнитивной свободы. Как мы уже убедились, в Вархаммере его нет – каждый волен в меру своих желаний и финансовых возможностей использовать любую аугметику. Риски снижаются уже упомянутой монополией отдельных структур на наиболее ценные и опасные технологии, а также тем фактом, что любые возмутители спокойствия в городах-ульях быстро и жестко караются Арбитрес. Либо казнь на месте (а-ля Судья Дредд), либо превращение в сервитора. Альтернатива – сбежать в Подулье или на Окраины, навсегда исключив себя из, скажем так, адекватного социума.

Также в мире Вархаммера нет проблемы противопоставления науки и религии. Что к этому привело – можно рассуждать долго и интересно. Империум образца 30к был светским, поэтому религия в принципе не могла мешать научному прогрессу. В таймлайне 40к религия играет роль клея для людского общества, буквально не позволяя ему развалиться под гнетом жестокого тоталитарного режима и невыразимых ужасов космоса. Технологии решают ту же задачу. Поэтому в актуальном Империуме они вынуждены сосуществовать на равных.

С Механикум все несколько интереснее. В 30к религиозные постулаты и доктрины лишь отражают их видение мира, но в 40к техножрецы за псалмами на машинном коде скрывают свое невежество. Они понимают, что псалмы – это команды, активирующие устройство, запускающие программы диагностики или выполняющие другие задачи. Но во многих случаях адепты Марсианского культа сами не знают, как работают их машины. А фразы вроде «божественная активация духом Омниссии» снимает лишние вопросы, позволяя Механикус не терять авторитета в глазах простых смертных.

Таким образом, вселенная Вархаммера представляет собой антиутопическую версию будущего человечества, которая действительно во многом основана на концепции трансгуманизма. Некоторые аналогии представляю собой прямые заимствования (Железные Люди – технологическая сингулярность Гуда в типовом сценарии экзистенциального риска). Другие, вероятно, менее очевидны (Имматериум – Точка Омега Шардена и Типлера). Отдельные по-своему интерпретированы (ноосфера).

Но лично мне на страницах книг по любимой художественной вселенной любопытнее всего видеть не то, как могут быть воплощены те или иные разработки, на данный момент гипотетические или находящиеся в зачаточном состоянии (хотя, безусловно, это тоже интересно), а трансгуманистическое, но при этом глубоко религиозное будущее, которое не просто сталкивается с опасностями искусственной эволюции, но в целом успешно их преодолевает. Хотя, конечно, не все. Но это уже жанровое ограничение.