Граница юрисдикции полиции проходит не только по территории, но по безумию, кроме прочего, нет мотива-нет преступления. Но именно поэтому действительное безумие редкая вещь. И разве что Хайдеггер, с онтологической разницей. Безумец бытия без преступления, или финансовый спекулянт Раньери, или быть может, Мэдоф и Мавроди. Можно показать, что, и тот, и другие не хотели, один позитивного знания, иные богатства, один ничего кроме созерцания в ужасе, другие, ничего кроме потока абстрактного количества, смерти. И все же, явно что тут что-то не так с безумием. Это слово употребляется в таких ситуациях, явно, в переносном смысле. Но посмотрим, кто сказал, что он знает, о чем думает быть может безумец в кататонии ступора? Эта граница очевидно не столь однозначна, как принято думать. Длинна этой береговой линии может быть гораздо сложнее, чем берега Англии. И что же, критика Салова Делюже и Гваттари ( Имя последнего может использоваться в такой паре, в такой транскрипции, как идентификатор общей группы.) А как же! Если превратить АЭ в государственную идеологию, это могло бы быть оправдание любых преступлений- безумием их вершителей. Гитлер больной- не преступник, тем более еще и наркоманом стал. А каким еще образом мог смотреть Салов на этот текст изнутри трансисторического дискурса марксизма, что был государственной идеологией, на текст, что был явно марксистский, что же что и фрейдо-марксисткий, что мог бы быть таким же государственно идеологическим. Видимо, пусть и не всегда ближайшим образом, так как Рыклин мог смотреть, тот, считал, что АЭ- это сверх рационализм, невозможное требование к человеку контролировать все возможные виды бессознательного. Подобно тому невозможное, как Х.Г. Гадамер, считал требование вечного возращения воли Ницше, невозможным требованием, даже для природы.
Посмотрим еще раз на Ван Хнельсинга в мультфильме про отель Вампиров. Это совершенная машина желания, что не знает проблемы внутреннего и внешнего, но при этом удивляет сложностью границы между ними. Это персонаж, весьма быстро трансформируясь и шустро двигаясь, может пройти в любое отверстие, сколь угодно сложное, что сам же и создал, считаясь с ограничениями, что неизбежно накладываются на любую фантазию, допусками строительства вещественных конструкций. Это машина желания. На момент машины, видимо, могут прийтись и все такие допуски, на момент желания- прохождение, что в моменте ни отличается от самого желания в производстве. Ни это ли мечта любого правителя, устроить машину управления, в ее, кроме прочего, кулуарах, таким образом, чтобы он всегда мог пройти, во всех смыслах, и при этом ее строение было бы так сложно, чтобы это далекое от простоты устройство соответствовало бы сложности управляемой им системы, не нарушая неизбежных ограничений накладываемых на такую конструкцию и его собственными возможностями к изменению и сохранению в этих изменениях, и законами окружающих слоев природы ? Так вот, этот Ван Хельсинг, быть может, и есть единственный в своем роде возможный член политической партии АЭ. Их поэтому можно было бы обвинить в двойном перформативном противоречии, что они не выполняют следование ни только смыслу когито, но и политической борьбы. Коль скоро, их конек, это заводы бессознательного и единственный, если ни единственно возможный, член их политической партии фантастический персонаж детского мультфильма. На что видимо Ж. Делез времени Логики смысла мог бы указать на двойной нонсенс и его работу. Спросить о АЭ, это литература или философия, можно, но в таком случае хотелось бы предварительно знать, в чем претензия на значимость самой философии. И потому, скорее, чем политическую теорию, они разрабатывали некий новый способ мыслить единство множества и многообразия, что и был способом самой мысли, способности машин желания к неограниченному соединению. Взглянем, может быть стойкая видимость, что в элементарной математике, логистике дело идет именно о тех самых абстрактных знаках, которыми она и записывается большей частью, о их строении, порядке следования, и сочетания. Но вдруг оказывается что это не так, или, даже совсем не так. Просто и не просто потому, что метазнаки могут принимать любые значения, в виде любых возможных предложений естественного языка, оставаясь при этом все теми же буквами обычных алфавитов. То есть, их назначение символично, отсылает к тому, что вообще говоря необозримо, поэтому это еще и символы, а логика форма мысли, не только алгоритма выполнения. Короче, может быть разница между логической и истиной факта. И что, сколько времени различию между духом буквы и закона? Но вопрос скорее в том, каким образом это возможно, обойти, и то, и другое, не нарушая закона. Коль скоро, в каждой ловушке юмора или шутке может быть только доля шутки, это в известном мере всякий раз происходит, и, вопрос тогда вновь о том, как следовать этому не слепо? АЭ это один из ответов на этот вопрос.
Авторы мультфильма видимо, так или иначе, учли возможные возражения Делеза- Кэрролу, и перестали использовать образ маленькой девочки, как символ фаллоса, для этого у них теперь есть Ван Хельсинг. Но у этой машины может быть и еще более общий смысл, бытие множественным многообразием, смежено всему чтобы то ни было и, вообще говоря, проходит таким образом в любое различие и отверстие, следуя любому кортежу смысла, кроме прочего будучи самим таким различием бытия и сущего, коль скоро оно есть, может быть. Не стоит поэтому видимо отождествлять путь с каким либо одним строением или устройством, пусть бы и можно было бы настаивать на том, что путь такой- один. Что же, выбор был отчасти сделан: фрактальная логика парадокса по модели кортежей смысла. Деликатность, модное с какого то времени слово, тем не менее, может и теперь удивить реализациями соответствующих дискурсов. Бытие ни исключительно различие, даже если это различие бытия и сущего, по много раз указанным обстоятельствам, но оно смежено ему, как смежено и всему чтобы то ни было, коль скоро, все чтобы то ни было не только может быть, но и есть. Каким же образом смежности- и видимо, языка. Язык- это дом бытия, по одному известному афоризму известного в философии автора, которым оно и смежено всему чтобы то ни было, правда архитектура такого дома должна быть невероятно сложна, и Френк Гери мог бы и отдохнуть в своих проектах деконструкции, оставаясь невероятно близким, в этих проектах к сути дела понимания бытия. И потому вновь, ближайшим образом, может ничего не остаться, в виду возможного отстранения от позиции Газали- поэтического в философии, ближайшим образом, кроме понятия дробной геометрии.
"СТЛА"
Караваев В.Г.