— Дормидонт!
— Амвросий!
— А я сказал, Дормидонт! — орал Женька, перекрывая голосом шум двора за окном. Его жена Катя держалась руками за живот и оглядывала комнату, пытаясь вспомнить, все ли она сложила в роддом.
Имя для малыша — тема, не только вызывающая множество споров среди родителей, но зачастую и раскалывающая целые семьи на два непримиримых лагеря. Катя с Женей не стали исключением. Начав обсуждать имя для своего первенца в середине заветных сорока недель, они так и не смогли договориться к моменту родов. Сперва были внимательно перебраны и забракованы Сергеи, Михаилы и Романы. Затем Женя обозвал идиотами тех, чьим детям не повезло оказаться Ярославами, Игнатами и Георгиями. Катя не осталась в долгу и едко прокомментировала имперские амбиции стремящихся увековечить свои отсутствующие достижения в виде имени Евгений Евгеньевич. Жека, в глубине души видевший себя патриархом, основателем рода, веками состоящего из Евгеньев Евгеньевичев, счел себя обиженным и предложил вариант Эдуард. Будущая мама фыркнула и пригрозила разбеременеть обратно, но не позволить исковеркать жизнь своему ребенку именем Эдичка. Лучше уже Глеб-Хлеб и Антон-сам-знаешь-что, парировала она, так хоть будет шанс вырасти приличным человеком. Женя надулся и предложил Петра и выпить водки. Петр был обозван ископаемым, а сам Женька — алкоголиком.
Спустя пару месяцев и два чайных сервиза молодые люди сдались и запросили помощи у старшего поколения. Однако, ни Иван с Фёдором, предложенные тещей, ни Константин с Кириллом, названные свекровью Клавдией Капитоновной, не вызвали ни малейшего отклика у будущих родителей. Свекор же с тестем мудро устранились, выбрав из всех возможных вариантов два по пятьдесят и огурчик.
И вот наступил день Х, когда Катя схватилась за живот и прошептала:
— Кажется, началось.
Женя вызвал такси и, уже на пороге, спохватился:
— А имя, имя-то так и не выбрали! Ладно, будет Женькой, как я, некогда уже.
— Ага, — взвилась Катя, — я лучше по святкам назову, я с утра смотрела, там на сегодня Амвросий выпал!
У Жени от возмущения перехватило горло, и он смог лишь просипеть в ответ:
— Ах так, тогда будет Дормидонт!
— Сам ты Дормидонт, — отозвалась Катя, — ботинки давай мне завязывай, и выходим.
Спор не утихал всю поездку в такси и продолжился в приемном покое. В родильный зал Катю забрали под крики мужа о том, что лучше ей сразу согласиться на Дормидонта, все равно за свидетельством о рождении поедет Женя, так что не надо ей раздражать его понапрасну.
— Давайте-давайте, — подлила масла в огонь примчавшаяся с дачи теща, — как вы яхту назовете, так она и поплывёт! Имя нормальное выберите уже, а то вымахали оба, а с простой задачей справиться не можете.
— И то правда, — подержал ее свекор, — большому кораблю — большое плавание! А у нас тут ух какой корабль сейчас будет, ему хорошее имя надо!
— Севастьянов! — вышла в зал медсестра, — идите за мной!
Через пять минут Женя — без ботинок, но в двух парах бахил на носки — склонился над кроваткой, в которой посапывало нечто. Нечто было сморщенным, красным и неимоверно крохотным.
— Возьмите памперс и наденьте его ребенку, да я в отделение подниму, — скомандовала медсестра. Женька робко вытащил памперс из пачки и уставился на него, как абориген Австралии на космический корабль.
— Папаша, как назовете ребёночка? — спросила медсестра, занимаясь малышом в соседней кроватке.
— Н-не знаю, — споткнулся Женька, не сразу поняв, что папаша — это теперь он. — Д-дормидонт, наверное, ну или Амвросий.
— Какой Дормидонт, вы чего? — медсестра выпрямилась и возмущенно посмотрела на него, — але, папаша, у вас вообще-то девочка!
— К-как девочка? — ошарашенно пробормотал Жека, — нам же на узи сказали, что мальчик. А как же большой корабль, которому большое плавание?
Женька двумя пальцами развернул одеяльце и робко прислонил памперс к ребенку:
— Господи, ну почему в комплекте к этому кораблю нет инструкции?!