Маня с Володей брак по большой любви заключили. И уже с полгода они были счастливые молодожены - свежесть чувств и новизна заветного статуса. Очень нравилось им друг дружку так и называть: “муж” да “жена”.
Володя когда-то был очень заботливым женихом - все покупал Мане своей платья в горох и на долгие прогулки бутерброды с собой брал. Надышаться не мог и звал воробышком.
И вот логичное развитие теплых отношений - законное бракосочетание. Начали бок о бок совместным бытом жить. Маня сразу, конечно, молодой хозяюшкой заделалась - пододеяльники без устали утюжит, Володе носки штопает, пыль с хрусталя смахивает. И поет при этом задорную песню про "бабушку с дедушкой рядышкооооом". И даже думала тогда Маня с упоением: ах, как же это, однако, прекрасно - своей личной семьей жить.
И даже бытовая сторона очень ее радовала. Хочешь - занавески с ягодами цепляй. А хочешь - с лебедями.
Но недолго радовала. С неделю где-то.
А потом неожиданно муж Володя проявлять свою натуру начал. И натура эта оказалась неожиданной. И кухонными склоками от нее несло. Маня будто даже в розовое свое детство вернулась, где маменька ее с бабусей все собачились: у кого руки из заду выросли да кто снова прижег пятилитровую кастрюлю. Крику там на весь дом всегда стояло. До того момента, пока баба Дуся не отправилась на тот свет. Но и на прощание невестке она со смертного одра прошептала:
- Ботвинья у тебя давеча безвкусная получилась. Без души. Кхе-кхе.
И вот молодой муж Володя повадился каждый будний вечер на кухню бежать. И начинать там свою канитель. В выходные дни и вовсе спасу никакого не было - зудел без устали с утра и до ночи. Все ему там, на кухне, не по вкусу!
Сядет за стол, очки нацепит на нос и лицо недовольное сделает. Вылитая баба Дуся! И давай критиковать, что супруга разносолов лепить не умеет. Хоть и замужняя женщина! И советы при этом дает всякие, и замечания произносит неприятным тоном.
- У тебя, жена Маня, вон морковь пригорает. Опять угли есть станем! Для человеческого организма это главный враг - угли твои.
- Макароны в кашу делаются - срочно снимай! Ну, что же это, Маня! Макароны элементарные приготовить не умеешь!
- Свекла снова неправильно пассеруется. И опять не соломкой! И сала в этот раз зажарь побольше. Люблю пожирнее.
- В мясо приправы не пихай - потом есть невозможно. Одеколоном несет. И борщи вон не из той кости опять варишь. И котлеты не на той сковороде жаришь. Надо на другой! На той, что на свадьбу мне тетя Зина подарила.
- Яичница вообще принципиально иначе готовится! Маня! Продукцию только изводишь напрасно! Опять твою яичницу придется дворовой собаке Бурану снести, а самому голодным сидеть.
- Плов в одеяло правильно кутать - так вкуснее получается. А у тебя опять каша с морковью вышла. Тьфу таким молодожена кормить. Мне вон на работе все хором говорят: похудел ты, Володька. Будто и не женился. Смотреть страшно на твой скелет.
- Дверью холодильника сильно хлопаешь! И волосы опять под косыночку не убрала. Вон плавает в супе твоя растительность…
И вот на такой манер - ежедневно.
И муж Володя хоть и вмешивался в процесс, и плевался на все четыре стороны, но стряпню Мани ел. Со скорбным видом. И за живот потом долго хватался - спазмы, говорил, или даже отравление.
А Мане такое, конечно, не по душе. Батя ее, Сидор Сидорович, в кухонные дела никогда не совался. Поест себе чего дадут и бегом в гаражи. Не мужское ведь это дело вовсе - нос на кухню с советом совать. Как-то это совсем не мужественно, а обратное.
И мама Мани таким поведением зятя Володи очень возмущена была.
- Чего это, Мань, - выговаривала ей мама, - он у тебя как баба свою натуру проявляет? Даже вон фигура у него женская сделалась: сидит будто баба Дуся, щеку подопрет и гундосит свои хозяйкины заметки. Смотрю на безобразия и грущу. Отец вон твой никогда в женские дела не лез! На кухне только благодарно и сыто урчал! Поурчит - и в гараж. А этот? Ишь!
И вот Маня и в раздумьях - стоит ли дальше жизнь молодую губить или одним махом вопрос решать через расторжение союза.
Ведь и по- плохому пробовала: вовсе не готовить. И скандалить громко. И по-хорошему: рассказывала, что отчаянно ей все эти советы и придирки сносить. Но не работает тут психология. Володя знай себе на кухню несется и зорко за процессом готовки наблюдает. И не молча, конечно.