В небе всегда много чёрных точек, только кто на них смотрит?
Оглядываться назад нельзя – это совсем пропащее дело. Там ничего полезного быть не может. Ах да – опыт, и кто может сказать со всей уверенностью, что он появился? Ну кто? Ведь опять с воодушевлением наступаем на одни и те же грабли. Шишки – ерунда, что за нюни? Вперёд и только вперёд. Разве не так? Хорошо, можно обманывать себя сколько угодно, что тогда всё было по-другому и совсем не так. Ага, конечно, по-другому, ведь это случилось тогда, тысячу дней назад или минут, но кто сейчас вспомнит! Прошлые неудачи быстро забываются под градом новых и весьма болезненных тумаков.
Бомбардировщик кружил над городом, выискивая ровный участок для приземления. Азеф всячески старался быть полезным, прекрасно понимая, что от самочувствия Ленара зависит его жизнь. Он видел, как в спину маэстро угодила очередь из авиационного пулемёта «Гочкиса» и поражался невероятной живучести инородца. Доклад о расследовании, произведённым российским сыщиком Порфирием Кошко в Индонезии, сколь-нибудь значимой информации ему не дал. В особом приложении отмечалась роль некой тайной силы, управляющей жизнью Бирмы. Сейчас представитель этой организации с лёгкостью крутил метровый штурвал, презрев ранение, вырвавшее из тела порядочный кусок плоти.
Несмотря на огромный опыт в качестве агента Третьего отдела, Азеф не совсем понимал цель своего внедрения:
«С господами террористами всё понятно: склонять к бунту и затем этапом на каторгу. Но вот что делать со столь необычным персонажем? Секта брахманов, как с ними договариваться? Там свои пули в голове. Да и пули ли? Ерунда какая-нибудь эзотерическая. Хотя ловко их эмиссар в Кронштадте всем голову задурил. Остаётся только восхищаться – настоящий маэстро! Савенков рассказывал, что салют из всех орудий устроил. Ещё и озорник, судя по всему. Да-с, непростой выстрел, и белку сбить, и шкурку не испортить. Сплошной дендрарий. Тьфу ты, серпентарий. Нет, это таксидермия. Опять ерунда. В общем, крюшон с водкой. Быр-р, редкая гадость!»
Наконец, внизу, среди аккуратных домиков показался достаточный по размеру альпийский луг. Моторы раздражённо загудели, лишённые привычных порций керосина. Сделав изящный полукруг, самолёт соорудил три полосы в плотном ковре из белых эдельвейсов, дрожащих от надсадного гула серебристых винтов. Ленар, спустившись по выдвижному трапу, с удовольствием вдохнул чистый горный воздух. В принципе, можно было просто отправить в ЦК телеграмму о грандиозной диверсии, но вот вопрос, кто за этим стоит, оставался открытым? Люди сами не смогли бы додуматься, наверняка кто-то грамотно нашептал в уши, вот они и засуетились в предвкушении барышей.
«Идиоты недоразвитые! Слетал в гости! Можно уже не звонить, всё равно этот проклятый Модест начнёт шантажировать партизанским вояжем на Землю. Вот точно, можно за газировкой не бегать!» – мысленно посетовал Ленар.
– Азеф, у вас родина есть?
– Почему такие слова? Конечно.
– Тогда не понимаю, вы что дурак или надеетесь на прочность самодержавия?
«Что он этим хочет сказать? Никогда не знаешь, что имеют в виду эти чёртовы инородцы», – пробежало в голове у агента охранки.
– Я борюсь за лучшее будущее человечества.
– А сейчас за что? Вот здесь, среди альпийских цветов?
– Странный вопрос. Да и выбора особенного нет. Покушение на царя сорвано, теперь извольте, пожалуйста, я с вами до победного конца.
– До чего? До конца? Однако, и аппетиты у вас! Боюсь, вашей жизни может не хватить. Должен уверить со всей категоричностью, – опроверг надежды агента бессмертный маэстро.
– О как. И чё теперь делать? Вас не поймёшь. То сто семьдесят восемь, то полушка. Вы определитесь в пожеланиях. Я человек простой, без загибов. Если не нужен, то дайте направление, и не увидите никогда мои стоптанные ботинки, – заявил Азеф, уверенный, что его сюда притащили с идеей. «Ага, как же, куда этому факиру самого Парвуса обыграть. Не сможет без меня!»
Ленар только сейчас решил, что особенной нужды в агенте полиции у него нет. Заниматься далее этим делом он не собирался. Сейчас выспросит у Парвуса все детали аферы с чумой, и здравствуй милые мангровые болота. В то же время где-то в районе затылка скрипела мысль, что свой человек в заговоре против человечества всегда пригодиться. Перебрав извилины несколько раз, пришёл к выводу – пусть будет. Но вот для чего? Это следовало выяснить.
– То есть вы хотите заработать на родине? Не боитесь мести товарищей? Они могут не понять ваших идеалов.
В силу происхождения Азеф совсем не умел называть вещи своими именами. То, что он полагал за откровенность, вовсе не являлось таковой в общепринятом значении этого слова. Публично признаваться в корысти среди революционеров считалось дурным тоном. Головы у них работали таким образом, что все деньги добывались для победы революции, что будет потом, никого не беспокоило.
«Отказаться от этой манеры просто невозможно, да и какой в том прок? И привыкать нет нужды!» – заключил агент и живо ответил:
– Ничуть не бывало! Разве я давал такой повод. Скажите тоже!
– Не далее как вчера изъявили желание работать напротив Парвуса?
– И что с того? Это вы сами придумали. А я, например, всей душой желаю благополучия отчизне, вообще трудовому народу. Вот ведь как повернули «напротив Парвуса». Вам что, без нужды мои услуги? Тогда зачем привезли?
– Действительно, зачем? Сейчас Парвус исполнит арию злодея и прощайте навеки. Озвучьте свою версию, вдруг зажжёте искру разума.
– Очень даже запросто, тут и думать не о чем. Что за ерунда! Парвус он, конечно, всё распишет золотым пером. Тут даже сомневаться не приходится. Только как доверять человеку с его репутацией? Ведь постоянно обещает пустое. Взять того же Кайзера, и что? Где революция пятого года? Пшик, да и только. Замах-то сделал богатырский, тут ничего не скажешь. Кстати, и дворец в Берлине образовался именно в это время. А вы мне обоснуйте? Как вам такая петиция?
– Толково, готов поверить в бескорыстие.
– А как не бескорыстие? Меня вполне устроит небольшое кафе где-нибудь в центре Парижа, но никак не дворец. Его содержать надобно, а это огромные суммы. Нет, на такие траты и мечтать вредно. Не мой масштаб, знаете ли. Я свои горизонты чётко вижу. Да и зачем покупать маяк в степи?
– Здесь не поспоришь – железо. Особенно насчёт благополучия человечества трогательно звучит, аж слёзы навернулись.
– Ой, это что, хотите обвинить в корысти? Совсем напрасно придумали! Полная ерунда. Ну должен же быть у меня хоть небольшой интерес. А то и вовсе странно. Вы и сами доверять перестанете, если за просто так. Человек делает добро только по принуждению. Ещё подумаете, что в чужих интересах работаю.
– Макиавелли читали?
– Кто такой? Философ? Зачем мне эти глупости. У меня свои университеты.
– Дисциплину «идеализм» в них явно не преподавали. Никогда не замечали, что в русских сказках только бессребреники побеждают?
– Ну здесь не сказка, здесь деньги считают, Швейцария, знаете ли. Вы что предлагаете, я чё-то не понимаю?
«Совсем запутал, русские сказки вспомнил. Ещё Ивана-дурака приложил к билету. С ним тут, действительно, дураком станешь» – чертыхнулся про себя Азеф, не понимавший цели дискуссии. В его представлении, если сам о себе не побеспокоишься, то никто и не вспомнит о герое. Что за глупость – надеяться на чудо. Чудеса мы сами делаем. Разве не так?»
– И зачем мне весь этот спектакль? – спросил Ленар с хмурым лицом.
Здесь агент озадачился: очень вредный вопрос, он и сам хотел бы иметь на него ответ. Так подумать, то какое дело далёкой азиатской Бирме до европейских баталий? Не из идейных же соображений Ленар подвергает свою жизнь стольким опасностям? Интерес всегда есть, и невозможно без него договариваться. Однако, неспроста этот инородец помянул сказки – подкованный, готовился. Но что может маленькая полудикая страна напротив Российской Империи? Да ноль полный! Тогда, действительно, зачем напрягать мускулатуру, когда ног нет. Чудно.
– Понимаете, господин Ленар, сам в растерянности. Но теперь понял, у вас водится эта самая зараза, которой Парвус решил мир травить. Другого объяснения в голову не приходит.
– Травить? И как вы себе это представляете?
– Детали не знаю, но что-то навроде бубонной чумы. А для этой дамы преград нет. Сами понимаете.
Ситуация начала проясняться. Ленар чуть не ойкнул от впечатления: «Это надо же что придумали, с чумой гавоты дрыгать!»
– За себя не боитесь?
– А нам то что? Мы же лекарствам будем торговать. Всё очень даже благородно. Столько людей спасём от мучений. Вы только представьте себе масштаб проекта. Это ведь ещё и транспорт, и топливо. Очень даже приличный гешефт. Опять же благодарность человечества. Сплошные плюсы.
– Не корябает, что Парвус главным бабуином станет, или вы из разных кварталов?
– Ой, да зачем мне переживать, когда дело в самом зародыше. Когда начнётся, там и посмотрим…
– Кто кому горло перегрызёт, – продолжил Ленар.
– Скажите тоже. Зачем мне это? Полная ерунда, – искренне возмутился Азеф. – Это ведь какая ответственность – спасать человечество! Здесь не до распрей, здесь надобно…
– Деньги зарабатывать, – опять не дал договорить Ленар.
– Что вы постоянно в меня тыкаете. Ещё свой кинжал достаньте. Не любите вы людей. Сразу видно, инородец.
– Ну с вашей страстью мне явно не повезло. Совсем другие интересы, знаете ли.
– Да какие ещё могут быть интересы? Благодетеля изображать? А польза в чём? В морали? Мораль, на мой взгляд, сделали, чтобы обманывать простых людей, в то время как капиталисты присваивают себе плоды их труда
– Вы сейчас о Марксе или опять дифирамбы Мамоне декламируете?
– А где разница? – переспросил Азеф, вытаращив глаза из пухлых щёк.
– Здесь не поспоришь – всё из одного источника. Туше, как говорится.
1. Мамона или Маммона – демон богатства и потребления. Иногда под Мамоной подразумевают семитского бога Ваала. На алтарь золотому тельцу жертвовали младенцев.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 1 Метафизика (Ъ) – творю, рисую...
#фантастика #стимпанк #антиутопия #юмор #аферы #гиперпанк