Американские группы охотно брались за композиции Кинкс, полагая, что они приносят счастье. В исполнении англичан эти песни мгновенно блекли, теряя стервозность Рэя и Дэйва Дэвисов – этих «братьев Карамазовых» британского бита. На месте режущих слух хитов с отбитым дном оставались куплеты и блатной мотивчик.
Штатники копали глубже, находя в коротких памфлетах нечто достойное дальнейшей разработки. Феноменальная популярность Кинкс в Америке до сих пор не поддается четкому объяснению, учитывая двухлетний запрет на концертную деятельность, в отличие от двух других кумиров – The Yardbirds и The Who.
Обе успешные попытки всучить мне пластмассу многолюдного проекта Flock выглядели до неприличия вульгарно. Меня, тинэйджера, хотели, скажем так, ввести в заблуждение взрослые дяди, которых кто-то туда уже ввел.
Дело в том, что я был в курсе саунда этой группы, благодаря семплеру лейбла CBS, и он мне очень нравился. Что само по себе никак не повод переплачивать не пойми кому.
Чем именно могла импонировать музыка «Стаи» советскому школьнику, предстояло объяснять самостоятельно. Элементы фри-джаза можно было найти у Заппы, чьи пластинки тоже надо было сначала найти. Третий альбом «Чикаго» перенасыщен ими настолько, что кое-кто выказывал недовольство, улавливая сползание на джазовый уровень стран народной демократии – слишком много дудок.
Скажу честно – чуть ли не половину магии делала обложка пластинки «Болота динозавров». Кто из нас не мечтал оказаться в местах, где сохранились эти доисторические твари..
Позднее удалось выяснить, что её оформлением занимался маститый художник-белоэмигрант.
Картинка завораживала даже в крохотном и черно-белом квадратике на вкладыше с рекламой релизов лейбла CBS.
Собственно, там я её и увидел впервые, переписывая диск Black Widow. Увидел, запомнил и дал себе слово, что обязательно найду это чудо мертвой природы.
Вожделение было настолько сильно, что я разглядывал снимок сквозь линзу, вынутую из фильмоскопа, заранее конструируя саунд незнакомой группы.
«Болота динозавров» стали звеном между английским «Миллионом лет до нашей эры» и «Легендой о динозавре», закупленной у японцев.
Альбом «Флока» мне продал наш человек с индейской фамилией Потомака. Обитал он в одном из коттеджей, сооруженных американцами для строителей Днепрогэса.
Названия редких групп он пренебрежительно коверкал, мечтая поскорее избавиться от неформатного товара.
Происходило это так:
- Есть Конан Дойль.
- Амон Дюль?
- Ага. Нужен?
- Чирик.
- Он твой.
Рекламируя «Флок», комсомолец Потомака первым делом сообщил про «дохлую крысу», о которой мне не было известно ничего, поскольку натюрморт с трупиком скрывался на внутреннем развороте конверта.
Big Bird, уже знакомый мне по хитовому сборнику, действительно оказался самой членораздельной пьесой в альбоме, где джаза было куда больше, чем рока, способного привлечь юных покупателей.
Плюс неугомонная скрипка Джерри Гудмена, вскоре похищенного Махавишну для по-настоящему великих дел.
Музыка «Флок» утомляла, но не отталкивала. Ею хотелось любоваться фрагментарно, как частью архитектурного сооружения, предназначенного под снос. Опусы средней продолжительности казались неимоверно длинными, а восьмиминутные сочинения пролетали электричкой мимо пункта, где нет остановки. Было в них нечто от декораций, которые будут сожжены по замыслу безумного сценариста, умело скрывающего свою болезнь.
За «Болотами» выплыл и первый альбом (с песней Кинкс), который я также взял голыми руками. Оформлен он был скупо и тускло. Постановочное фото не гармонировало с ассиметричным авангардом на пластинке.
Существование третьего диска в истории невезучей группы открылось не сразу. Без скрипичных поливов Гудмена это был уже средней руки AOR, сдержанный и удобоваримый.
Птеродактили навсегда упорхнули в свой затерянный мир. Исчезновение летающих ящеров частично компенсировало присутствие музыканта по имени Mike Zydowsky. Держался он скромно, мало чем отличаясь от своих джинсово-усатых коллег, несмотря на дикую по здешним понятиям фамилию. Однажды мне довелось быть свидетелем спора двух меломанов, что такой человек вообще существует.
Третий «Флок» вполне мог выйти на лейбле Manticore, издававшем родственный Эмерсону поп-арт-рок по типу так же недооцененного проекта Stray Dog.
Название третьего диска Inside Out, то есть, «наизнанку», звучит беспощадно – группу вытряхнули из гнезда.
В отсутствие Гудмена «птичье стадо» осиротело и разбрелось. Причем, кое-кто пропал бесследно. Европейский филиал CBS перевыпустил два альбома группы дешевым сдвоенным изданием, украсив обложку старым рекламным фото, где скрипач в джинсах наяривает, как поется в уличной песне, «обнажив себя по пояс».
А между тем, в Одессе, незаметно для эстетов и снобов, сформировался и активизировался оркестр, чье нелинейное сходство с первобытным, не прилизанным «Флоком» могло напугать своей очевидностью.
Речь идет о «Черноморской чайке» Владислава Коцишевского, сопровождавшей одесский песенный марафон Аркадия Северного и Владимира Шандрикова.
За отсутствием в ту пору самого термина джаз-панк, никто не определил щекотливое, но уникальное положение «Флока» в аномальной поп-иерархии США. Нечто подобное произошло с еще одним коллективом на букву «ф» – The Fugs, чьи серьезные работы так же воспринимались как случайный курьез.
Рериховские полотна Birds of Fire закономерно заслонили абстрактную мазню болот, приправленную пометом крылатых ящеров.
Но превращения птеродактиля в черноморскую чайку осуществилось, укрепив этот камерный, но жизнерадостный и живучий миф.
А между тем, по ныне доступным ранним синглам группы сложно опознать её дальнейшие эксперименты.
Предвосхищают ли эти несколько красивых песен в битовом ключе внезапную вспышку бурлящего хаоса?
И да, и нет. Куплет, припев, классный middle eight, изобличающий грамотных нотников под маской волосатиков… Коварство и непредсказуемость одержимости, дремлющей, как эмбрион реликтового хищника под яичным панцирем в «Легенде о динозавре».
Ярчайший пример крутой смены вех – это Джи Джи Аллин, переметнувшийся из комфортной зоны пауэр-попа на фабрику собственной смерти.
Классным руководителем моего друга Азизяна была «англичанка» Лина Давидовна Резник – смелый и совестливый педагог прогрессивных взглядов. Идея пригласить меня с лекцией о плохой и хорошей поп-музыке принадлежала ей. Положительным примером прозвучали песни Дона МакЛина и Элтона Джона, а в качестве «козлищ» я выбрал Flock, крайне демонизированный в заметке из «Комсомольской правды», которая, увы, не сохранилась.
Сценическая оргия скрипачей-саксофонистов была преподнесена как последняя стадия рок-деградации.
Комментируя фото с полуголым Джерри Гудменом, Лина Давидовна дипломатично пожурила скрипача за «неуважение к инструменту». Я оценил её юмор.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК