Ссылка на предыдущую часть биографии Харпер Ли
Учеба и газеты
С сентября 1944 по май 1945 Нелл обучалась в Хантингдон-колледже, учебном заведении для девочек, однако ее образ жизни и внешний вид не вписывались в общепринятые рамки поведения девиц в подобных колледжах. В апреле принятая в местный литературный кружок, Ли успевает напечатать в студенческом журнале два рассказа, но к концу учебного года покидает колледж навсегда.
Я поступила в юридическую школу, представляющую собой нечто непостижимое в системе американского образования, полной различных ограничений.
Интервью с Харпер Ли от марта 1964 года (НХЛ, 224)
Считая обучение праву «хорошей подготовкой для писателя, тренирующей ясное, логическое мышление», Нелл поступает в Университет Алабамы, где проходит очень продуктивный период ее творчества – она пишет девять колонок в студенческую газету и пять материалов в университетский журнал сатиры и юмора. Нелл даже стала главным редактором Rammer Jammer, того самого журнала сатиры.
Если вам доводилось встречать интеллигентного вида молодую леди, фланирующую вдоль Университетской авеню к зданию кафетерия, с ног до головы загоревшую, со стопкой книг наперевес, заспанную, торопливую, и при этом вас мучил вопрос, кто это такая, отвечаем – это Нелл Харпер Ли. Мисс Ли – главный редактор Rammer Jammer (если вы о нем никогда не слышали, это не вина мисс Ли) – студентка юридического факультета, участница общества Chi Omega, писательница, член «Треугольника», заядлая курильщица и остроумная собеседница.
Передовица о молодой студентке Нелл Харпер Ли от сентября 1946 г., студенческая газета Crimson White (НХЛ, 68)
Ей оставалось доучиться всего один семестр в тот момент, когда она, бросив учебу, уехала в Нью-Йорк, где уже блистала на литературном небосводе новая звезда Трумена Капоте.
Начинания и потери
В Нью-Йорке Нелл знакомится с некоторыми друзьями Капоте, Майклом Брауном и его невестой Джой. Чета Браунов останется одной из самых близких к Ли на протяжении всей ее жизни.
Он был талантливой и яркой личностью, а единственным его недостатком была чрезмерная любовь к каламбурам <…> Он был бесстрашным оптимистом, но не из той наивной породы оптимистов, которые полагают, что достаточно лишь пожелать, и все само сбудется, а из тех, что видят цель и осмеливаются рискнуть, чтобы достичь ее.<…>Это утонченное создание подарило жизнь двум сыновьям, которые, повзрослев, обнаружили, что их хрупкая мать представляет такую угрозу, какую и сравнить не с чем. Ее способность любить была безгранична, и выражала она ее в том числе на кухне, колдуя над разнообразными сладостями для семьи и друзей.
Харпер Ли, «Мое Рождество», 1961 г. - описание Майкла и Джой Браунов (НХЛ, 174)
В начале Нелл устроилась на должность помощника редактора журнала «Директор школы», но единственный материал, вышедший там с подписью самой Ли – статья «Почему я стал учителем», практически полностью состоящая из цитат опрошенных учителей с небольшими вставками текста самой Харпер.
Она проработала в журнале полгода, а затем, стремясь получить больше времени на собственное творчество, устраивается агентом по продаже билетов в авиакомпанию.
Я сочиняла короткие рассказы по ночам. Большинство из них не видели дневного света, потому что были недостаточно хороши.
Из интервью Харпер Ли, 1961 г. (НХЛ, 27)
По грустной иронии эта должность пригодилась ей больше всего в самый тяжелый момент жизни – 2 июня 1951го года скончалась мать семейства, Френсис Финч Ли, и авиакомпания помогла Нелл добраться на похороны вовремя.
Ему [А.К. Ли] сказали, что у нее злокачественная опухоль на последней стадии в легких и печени, ей, очевидно, осталось жить три месяца. Мы позвонили Нелл, просто, чтобы предупредить ее, и сказали, что пока приезжать не надо. В какой-то момент вечером мы вышли, чтобы купить еды, а когда вернулись в больницу, мамы уже не было. Потом мы позвонили Нелл Харпер, чтобы та успела получить деньги и приехать домой. К счастью, в те времена она работала в авиакомпании, и те помогли ей прилететь. А мы готовились к похоронам.
Алиса Ли, воспоминания о смерти матери (УП, 174)
Спустя шесть недель ее брат Эдвин умер во сне на военной базе от аневризмы сосудов мозга. Тем вечером он еще разговаривал со своей женой по телефону. Следующим утром, в 8:30 утра раздался звонок из Монтгомери.
Мы оба [Алиса и А.К.] были там, но почему-то трубку подняла я. Голос на том конце трубки сказал, что это командующий военно-воздушной базой Максвелла. Может ли он поговорить с мистером Ли? Я позвала папу и сказала: «Это тебя».Я услышала, как командир сказал: «Мне очень жаль, но ваш сын не проснулся сегодня утром. Его нашли мертвым на его койке». Вот и все.
Алиса Ли, воспоминания о смерти Эдвина Ли (УП, 175-176)
А.К. вместе с единственной оставшейся рядом с ним дочерью Алисой продал старый дом, не в силах справиться с воспоминаниями. На его месте новый владелец поставил кафе-мороженное.
Квадратное, приземистое, современной постройки кафе-мороженное, стоявшее на месте ее дома, было открыто, и из окна на Джин-Луизу пялился хозяин. Она пошарила по карманам и обнаружила четвертак.<...>
- Спасибо, сэр, - сказала она.
– Можно я обойду?..
- Да, конечно! Там сзади столики. Много народу сидит вечерком, мороженное кушает.
Задний двор засыпали белым гравием. Какой он стал маленький теперь, когда нет ни дома, ни гаража, ни сиреней.
Харпер Ли, «Пойди поставь сторожа» (НХЛ, 29)
Бесценный подарок и долгая работа
В творчестве Харпер Ли всегда одним из основных аспектов был сохранение атмосферы Юга, которая, как она была уверена, все сильнее уходила в прошлое. Однако, после смерти матери и брата, а также глядя на успех автобиографических рассказов о детстве от Трумена Капоте, Нелл еще сильнее углубляется в воспоминания и решает написать собственную версию жизни в Монровилле во времена Великой депрессии.
Мне хочется зафиксировать бытие крошечного мира. Я надеюсь воплотить это в нескольких романах и запечатлеть то, что быстро исчезает. <…> Всем известно, что американский юг соткан из тысяч маленьких городков. Им присущ особый общественный уклад, который меня поражает. Полагаю, этот уклад крайне живописен. Мне бы хотелось выплеснуть на бумагу все, что я о нем знаю, ведь в этом маленьком мире есть нечто важное для всех, то, о чем стоит рассказать до того, как мы начнем сожалеть о безвозвратно ушедшем. Другими словами, все, что я хочу, - это быть Джейн Остин южной Алабамы.
Из интервью Харпер Ли, 1964 г. (НХЛ, 28)
Критичная к своему творчеству, Ли за семь лет беспрерывной писательской деятельности по вечерам в Нью-Йорке позволила «дожить до рассвета» лишь пяти рассказам. 27 ноября 1956 года Нелл представилась другом Трумена Капоте и оставила конверт со своими рассказами секретарю Мориса Крейна, литературного агента Майкла Брауна. Морис прочел рукописи и решил встретиться с Харпер Ли лично. Объясняя, что роман проще продать, чем сборник рассказов, он предложил развернуть один из них «Горный снег» в полноценную книгу. Естественно, это требовало бы значительного времени и усилий, попросту невозможных для работницы авиакомпании. Через месяц Нелл получила от Браунов на рождество, наверное, главный подарок в своей жизни.
На елке я нашла адресованный мне конверт. Вскрыв его, я прочла: «Теперь у тебя есть возможность взять отпуск на год и написать все, что только захочешь. Счастливого рождества».- Что это значит? – спросила я.- То, что там сказано, - таков был ответ.Они [Брауны] уверили меня, что это никакая не шутка. У них был очень хороший год. Они накопили немного денег и решили, что теперь самое время позаботиться обо мне.- Что вы имеете в виду под словом «позаботиться»?- Сказать по правде, если тебе интересно, мы считаем, что у тебя есть талант и…- И почему вы так решили?- Это понятно любому, кто тебя знает, стоит только остановиться и поразмыслить, - ответили они.<…>Снаружи падал снег, что довольно необычно для нью-йоркского Рождества. Я подошла к окну, пораженная этим чудом средь бела дня. Через дорогу, слегка размытые от снега, стояли рождественские елки, от лампочек гирлянд на стену падали тени кружащихся в танце детей. Вот он, настоящий шанс на новую жизнь. Не щедрость, а акт любви. «Наша вера в тебя» - мне кажется, это были единственные слова, которые я расслышала. Я сделаю все, что смогу, чтобы не подвести их, думала я.
Харпер Ли, «Мое Рождество», 1961 г. (НХЛ, 176)
В январе 1957 были готовы первые 50 страниц романа, а уже 27 февраля Ли полностью завершила свой первый роман – «Пойди поставь сторожа». За несколько месяцев, в течение которых Крейн пытался пристроить рукопись, Нелл написала к ней стостраничное продолжение «Долгое прощание», но в итоге только одно издательство заинтересовалось обеими рукописями. И даже там опытый редактор Тей Хохофф, работавшая в том числе с Пинчоном, не дала хода роману. Вместо этого она предложила Харпер Ли написать новый, о детстве Глазастика, Дилла и Джима, последние двое при этом только упоминались в первой рукописи. Доверившись редактору и не имея особого выбора, Нелл снова принялась за работу. «Пойди поставь сторожа» отправился в ящик и оставался там почти 60 лет, пока не был опубликован в 2015.
В некотором смысле создание «Убить пересмешника» было процессом естественным, по крайней мере, для первой пробы пера. Его появление оказалось чем-то вроде Топси – роман просто родился, но сам процесс работы был иным. Естественно, вы не сидите возбужденным от вдохновения и не чиркаете ручкой по бумаге в приступе горячки. Поскольку я понимала, что могу быть счастлива, лишь будучи писательницей, а идея «Убить пересмешника» сама плыла в руки, я продолжала работать над ней и верила, что, к счастью или к горю, именно этот роман должен стать моим первым произведением.Я работала над ним на протяжении двух лет. Фактическое время – ближе к трем, но, так как было много семейных и личных проблем, мне приходилось прерываться, а потом возвращаться к работе.
Из интервью Харпер Ли, 1964 г. (НХЛ, 225)
На то, чтобы рукопись с рабочим названием «Аттикус» стала тем, что мы сейчас называем «Убить пересмешника», ушло три года напряженной работы с редактором, бесчисленное количество нервов и труда, а также одна примечательная сцена в январе 1959. Особенно разозленная в один из дней, Нелл вышвырнула единственный экземпляр рукописи в окно. В слезах она позвонила Хохофф и рассказала о своем поступке. Тей холодным тоном приказала ей спуститься и подобрать то, что еще можно было спасти. После этого работа продолжилась и в ноябре 1959 года окончательная корректура рукописи была наконец-то готова.