Глава IV
Гена вспомнил соседку ровесницу Катю, в семье которой проводил очень много времени. Малышами они купались голышом в одном корыте, которое её мама тётя Рада, самая добрая женщина в мире, выносила во двор жаркими летними днями. Став постарше Гена и Катя прекратили совместные водные процедуры, но в укромном месте между плотным кустарником и дощатыми забором с интересом узнавали отличия мальчиков от девочек и учились целоваться. Вернее познания интересовали больше Гену, а умение целоваться Катю.
Как-то дядя Санду вернувшийся неожиданно с работы среди дня застал дочку с ровесником за этим занятием. Им было уже лет по одиннадцать. Отец отвесил крепкую оплеуху дочери и что-то прокричал на молдавском.
- Не тронь её, - закричал Генка и бросился с кулаками на мужика размерами раза в два превосходящими.
Сосед подхватил нападающего за шкирку и за штаны и перебросил того через невысокий забор к нему во двор.
Гена сидел на крыльце своего дома и не мог отдышаться от возмущения, возбуждения и обиды. Минут через двадцать во двор зашёл дядя Санду и, как только Гена схватил черенок от лопаты, мирно произнёс:
- Положи, я поговорить.
Потом сел рядом и сказал:
- Говорить много не буду. Ты меня всё равно не поймёшь. Пока у самого не будет дочери не поймёшь.
Дядя Санду разговаривал с Геной, как говорят со взрослым и это подкупало. Потом он достал пачку папирос «Сальве» и прежде чем закурить спросил Гену, не курит ли тот. Генка помахал отрицательно головой. Тот раз, когда он пробовал вздохнуть дым от скрученной в трубку газеты, как сказали старшие ребята за курение не считалось. Отец Кати закурил и сказал:
- Ты молодец, что вступился за свою девчонку. Это правильно. Но если ещё раз подобное увижу, ноги повыдёргиваю, не посмотрю, что ты сын друга.
Потом он глубоко затянулся, выпустил дым и пошёл. У калитки остановился и пообещал, что отцу не будет рассказывать.
- Прекратили танцы, - сказал Гена очень громко.
Юная танцовщица замерла и удивлённо смотрела на своего единственного зрителя.
- Я что некрасивая? Я тебе не нравлюсь? - по-детски обиженно скривив красивое личико спросила гостья.
- Красивая, очень красивая. И ты мне нравишься - попытался успокоить Гена.
- Тогда давая ты меня, - и гостья показала жест, означающий неприличное, - Я уже взрослая. Мне уже можно.
Гена не успел ничего ответить, как из темноты проявились фигуры нескольких взрослых парней.
- И что это здесь происходит? - растягивая слова спросил один из них, очевидно главный, и сам ответил, - Как вижу здесь взрослый дядя развлекается с несовершеннолетней. А взрослый дядя знает, что это стоит денег?
Главарь подошёл поближе, чтобы смотреть на собеседника свысока. Его клевреты остались стоять подальше от костра, чтобы не было видно лиц.
Гена очень хорошо прочитал ситуацию. Развод на деньги. С учётом того, что девчушка несовершеннолетняя, то сумма может быть очень большой. И ничего иного не оставалось, кроме как потянуть время пока не вернётся Эдик.
Поэтому Гена мирно спросил:
- Сколько?
Шантажист немного удивился столь спокойной реакции жертвы. С одной стороны - это мог быть знак, что всё закончится быстро, а с другой стороны если клиент так спокоен, то нужно стрясти с него как можно больше.
- Ты же знаешь, что за совращение несовершеннолетней…, - начал обычную игру гость.
- Сколько? - повторил опять спокойно Гена.
- Тысяча баксов, - назвал главарь сумму в пять раз превышающую обычную таксу.
Кто-то в темноте аж присвистнул.
- У меня столько нет, - опять спокойно ответил Гена.
- Самолёт есть, а денег нет? - раззадоривая себя с вызовом спросил гость, - Так не бывает. Тогда мы самолёт забираем и, как лом сдадим, - продолжил запугивать он.
- Бери, - со вздохом ответил пилот.
Он уже слышал приближающиеся шаги своего техника и пока смущённый тем, что всё шло не по его плану, шантажист обдумывал ситуацию, из темноты донеслось:
- Вечер добрый, добрым людям.
Все обернулись на голос. Когда Эдик оказался рядом с костром, он внимательно осмотрел присутствующих, остановил взгляд на девушке и сказал её:
- Анка, тебя отец ищет. Не хочешь ремня получить шуруй домой.
- Э, э, стой дядя, - возмутился шантажист, который чувствовал, что теряет инициативу, - Анке двенадцать лет, а тут твой друг её развращает. А это статья, между прочим.
Эдик внимательно посмотрел на Гену, потому на Анку и ответил:
- Ей шестнадцать, а за друга своего я ручаюсь. Или ты думаешь я не знаю, чем ты на трассе промышляешь?
Ситуация подсказывала горе-шантажисту, что он уже проиграл, но ускользающие тысяча баксов, на которые легко согласился лётчик, уже застили ему разум.
- Э, э! Так не пойдёт! - и он достал нож из кармана, - Даром что ли мы пришли. Мы забираем самолёт. Думаю я найду покупателя за тысячу долларов.
Главарь пытался распалить себя и своих подельников, но ничего не получалось. Вместо обычного страха в ответ на их угрозы они встретили полное безразличие со стороны потенциальных потерпевших.
- Анка, тебе торопиться нужно, я с твоим отцом только что разговаривал, он уже сердится, - не обращая внимания на угрожающего ножом сказал Эдик девушке, потом повернулся к главному и сказал, - Мы на ворованном самолёте летаем по всей Румынии и нас никто не останавливает. Тебе это не и чём не говорит? Я бы на твоём месте узнал, кто хозяин самолёта.
- Кто? - растерявшись спросил грозный бандит.
- Если ты узнаешь, то мне нужно будет тебя убить, - ответил Эдик и достав из принесённого пакета с продуктами хлеб, а из-за пояса большой охотничий нож, стал резать хлеб.
Бравый бандит убрал нож, потоптался на месте и очень вежливо спросил:
- Ну, мы пойдём?
- Идите, - ответил Эдик, - Только осторожней, здесь небезопасно.
Бандиты ретировались. Анка наконец набросила на себя жилетку и сказав:
- Арривидэрчи, - побежала догонять подельников.
- Дочь моего побратима, - объяснил техник и, глубоко вздохнув добавил, - Работы нет у молодежи вот и подрабатывают разводом туристов и автомобилистов. Это Александру угостил, - раскладывая съестное, объяснил Эдик, - Приглашал в гости, но я сказал, что самолёт оставлять без присмотра не можем.
Друзья выпили по стакану домашнего вина, закусив овечьей брынзой. Вино было хорошим, пахло бочкой и спокойствием. Гена прилёг на ещё теплую после дневного зноя землю и посмотрел на небо. Звёзды здесь были очень большими и падали медленно.
«Чтобы успеть загадать желание, - подумал Гена, и заметив неспешно падающую звезду, загадал, - Хочу туда где пальмы и покой».