- А почему авторов никто никогда не указывает, а? Тебе «Парня» кто написал? Москаленко?
Саша нащупывал в зарослях укропа последний затаившийся на дне банки огурец.
- Ага… А чего, его ещё кто-то поёт, да? Она, кстати, тут недавно пыталась отзвониться.
Любимым чтением Саши в короткие минуты досуга был список пропущенных вызовов. Перезванивал он редко и только нужным людям. Москаленко в их число не входила.
Если хорошо писать, парню девушкой не стать
- Да она полуграмотная, Ирочка. Все сначала пели: «Я па-а-арень с России-и-и», - огурец с плеском сорвался с Сашиной вилки. – А потом кто-то сказал: «Да ну его – это «сра». Некрасиво». Пели сначала просто «Я паре-е-ень России-и-и». Но тоже чего-то не пошло. Пафосно очень. И парней у нас нет. Поют девочки, девушки… женские существа, короче, Ирочка. Вот так, - и Саша отполовинил огурец зубами так быстро, будто я на него покушаюсь. – Раз пошла такая пьянка…
- Грустно. Очень грустно…
- Невостребованная была песенка. Её потом Розенфельд переписал: «Я де-е-е-е-ва Росси-и-и…», - Саша поморщился. – Я сначала как-то не очень: «Ну кто такое петь будет? Это уж слишком большая… ответственность. Невостребованная песенка будет». В идеале же, Ирочка, надо так текст писать, чтобы было бесполо. Чтобы и девочка, и дедушка…
Вспомнилось, как перед концертом мы с Сашей зашли в сельский магазин, и Саша, отчего-то очень смущённо спросил:
- А дайте шампунь. Только чтоб… и мужской и женский.
Жил Саша один и делал вид, что на что-то надеется.
- Ну так что там с «Девой России»? – прервала я его огуречные раздумья.
- Да ничего. Розенфельд её продал там одной. А потом мы её переделали в более нейтральную, обоеполую. И чтобы без возраста. Для всех: «Лечу-у-у на Луну-у-у я, с рассветом…»
- Подожди!!! – как подпрыгну на стуле. – Там же опять это «сра»!
- Где? Как?
- Ну ладно. Это, в принципе, нормально. Сказал бы сразу. Сразил меня на повал.
- «Лечу-у-у на Луну-у-у я, с рассветом рисую, за разные звёзды хвата-а-а-ю-ю-юсь руко-о-ой».
- Слушай, давай я напишу тебе другой текст. Бесплатно. …Только сначала освежусь, вымою голову, чтобы соображала лучше. Шампунь же…
- Сегодня только мужской, Ирочка.
- Не бойся, я пошутила.
- Да я не за себя испугался, Ирочка. Я… за сливы.
- Если ты имеешь ввиду вон ту курагу столетней давности…
- Да нет, за эти самые… которые в ванной.
- А курагу я залила кипятком, если что.
- Ага, завтра детский хор приезжает записывать «Лечу на луну я…». Съедят. Сразу съедят.
- Им положено. За разные заслуги и за глубокий профессионализм в вокальном искусстве.
«Не привык к столь юной публике»
Помню, мне лет двенадцать, какой-то бесконечный семинар… Пожилой преподаватель, в чьих мешках под глазами можно хранить добрую часть моих пожитков, тушит сигареты в минералке и стыдит какую-то даму. Стыдит он её заочно.
Дамы в аудитории нет. Только мы, дети. Я одна из самых старших. Рядом со мной в углу сидит какой-то мальчик лет семи с человеком-пауком и выделывает им всяческие фигуры на спинке переднего кресла. А преподаватель вещает:
- Я говорю ей: «Перечитайте мне тринадцатую строфу сорок третьей части. Первую строку». Она: «И бал – не бал». У меня аж давление подскочило! «Вы понимаете, - говорю, - что вы написали? С этой строчкой нельзя печатать». А она аж села! «Вы, - говорит, - меня убиваете! Вы мой талант зарываете в землю! Да я ради этой строчки всю поэму писала!»
Мальчик уронил человека-паука к подножью кафедры.
- Студия художественного слова «Росинки»? – в дверь заглянула какая-то старушка в розовом берете. – Анатолий Павлович, просят сделать перерыв. Дети подустали. Ну… Анатолий Павлович просто не привык к столь… юной публике.
Деликатные проблемы
А я! На других наговариваю, а сама-то что несу! Нет, конечно, письменную речь контролировать проще, чем устную. Проще!
Вот именно поэтому, когда я работала на общественных началах в ДК «Ромашкино - Родина наша» я всё очень хорошо проконтролировала. Просто замечательно!
У нас, понимаете ли, шла в коридоре выставка картин ромашкинских художников. А мне нужно было распечатать к ним «бумажки». Ну, «Фрукты», 2015 год, холст, масло» и всё такое. Я печатаю «Женщина с подносом». Вернее, это я так считаю, что печатаю «Женщина с подносом».
Идёт выставка, спускаются по лестнице две пожилые дамы.
- Смелые сейчас художники пошли. Честные. Ничего не скажешь. «Женщина… с поносом». Каково, а?
- А с другой стороны… чего кокетничать-то! Когда дома столько фруктов... А на меня ещё и кофе оказывает соответствующее действие.
Уроки… английского
И уж совсем непросто контролировать речь устную. Не зря же говорят: «Слово не воробей!» Я уже столько раз обожглась!
Когда у меня на уроке английского ученик пишет букву b в другую сторону или как-то не так, я сначала выдыхаю и свою будущую реплику про себя репетирую. Хватит уже! Сколько уже раз я тому же Роме сказала: «Здесь через а пишется! И b ([би])получше!» Или «И b в другую сторону!»
А ещё однажды радостно объявила одной маме ученика:
- Ну вот! Мы с ним продолжаем изучать правила чтения. И он уже знает слова с Х [экс].
Хорошо ещё, что мама такая чистая, неиспорченная была. …Ну или просто делала вид.
Ещё у меня есть:
- "Как нам с русичкой не суждено было породниться и стать бабушками"
- "Магазин с ужасным сюрпризом"
- "Как мы помогли одной старушке и сделали это совершенно напрасно"