Этому мехкорпусу не повезло во всем с самого начала. Нет, понятно, что дело совсем не в том, что у него был номер 13. У 14-го мехкорпуса и его командира генерала Оборина, равно как и у всех мехкорпусов РККА образца 22 июня 1941 года судьба была примерно одинакова: неделя-две боев и от соединения, в котором по штату должно было быть более 1000 танков, оставалось ровным счетом ничего. Правда, штатную численность имели далеко не все корпуса, например, тот же 13-й, который вообще толком сколотить не успели.
Начать надо с того, что 13-й мехкорпус начали формировать в марте 1941 года. При этом командир нового корпуса генерал-майор Ахлюстин буквально 15 февраля 1941 года был назначен командовать стрелковым корпусом на Дальнем Востоке и поехал туда. Но 27 февраля 1941 года дорогие командиры приняли новое решение и Ахлюстина назначили командовать вновь формируемым танковым корпусом на западной границе СССР. Учитывая, что с самолетами тогда было не то чтобы хорошо и добирался Ахлюстин сначала к одному месту службы, а потом оттуда сразу к другому – то на этом было потеряно некоторое время.
При этом Ахлюстин до этого танкистом не был ни одного дня, он вообще был кавалеристом. Но дорогие командиры вместе с лучшим советчиком всех времен и народов решили, что кавалерист с танками просто обязан справиться. Справедливости ради, заместитель Ахлюстина – Василий Иванов как раз был опытным танкистом.
С матчастью в 13-м мехкорпусе тоже все было прекрасно. По штату корпусу полагалось более 1000 танков, которых на самом деле не было в природе, их еще надо было изготовить. А пока обходились тем, что есть. То, что есть, являлось танками Т-26, причем часть из них была самых первых модификаций, тех самых, на которых стояли по две башни с пулеметом в каждой. Впрочем, таких Т-26 в корпусе было 48 штук, остальные все-таки было пушечными. Всего в корпусе имелось по разным данным 294 или 295 танков. Считается, что кроме этого имелось несколько КВ и Т-34, поступивших для обучения экипажей вождению. Во всяком случае, одна «тридцатьчетверка» совершенно точно приняла участие в боях и даже отметилась танковым тараном.
Надо сказать, что 294 танка – это тоже приличная сила. Но во-первых, эти танки были распределены по частям корпуса своеобразно – в основном они находились в составе 25-й танковой дивизии, а вот в 31-й тд танков было около 40 штук. И самое главное – с тыловым обеспечением все было совершенно никак и с укомплектованностью корпуса тоже.
Вот в таком полусобранном и несколоченном виде 13-й мехкорпус и попал под удар в Белостокском выступе. Правильной ли это было идеей – формировать мехкорпус рядом с границей и почему около границы нельзя было держать части более готовые к сражениям – я не знаю. Возможно в этом имелась какая-то стратегическая хитрость, ведь формированием мехкорпусов занимался будущий маршал Победы, бывший в тот момент начальником Генштаба. Он, наверное, знал и понимал, что делал.
В любом случае после того как две танковые группировки немцев нанесли свой таранный удар по Западному Особому военному округу стало поздно рассуждать, правильно ли было располагать несколоченные и несформированные корпуса около границы. Надо было драться. И надо сказать, что генерал-майор Ахлюстин, несмотря на то, что танкистом стал недавно, проявил себя, если и не умелым командиром механизированного соединения, то уж храбрым офицером – точно.
Корпус был разгромлен за пару дней. Основные силы корпуса были сосредоточены в 25-й тд и они полегли в боях под городом Браньск, спасая разведбат дивизии, на который пришелся основной удар немецких войск в районе Белостокского выступа. Браньск два раза переходил из рук в руки, но самое главное то, что из боя выходили только единичные танки, основная их часть осталась под этим городом. А 24 июня 1941 года 13-й мехкорпус оказался в котле.
Почти все танки были потеряны, удалось сколотить только один сводный отряд с небольшим количеством бронированных автомобилей, который возглавили Ахлюстин и его заместитель Иванов.
А дальше был отчаянный рейд этого сводного отряда по маршруту длиной около 600 километров, фактически уже по немецким тылам. Иванов сложил свою голову в самом начале этого рейда 1 июля 1941 года в перестрелке с немецкими диверсантами, переодетыми в советскую форму.
Последнюю технику сводный отряд потерял в районе Минска, поэтому дальше пошли пешком. 6 июля генерала Ахлюстина объявили пропавшим без вести, а он продолжал вести остатки корпуса по белорусским лесам.
Они вышли к своим в конце июля. Оставалось только переправиться через Сож в районе Пропойска, за которым находились свои – части 20-го стрелкового корпуса. Прорыв в целом можно считать удачным, потому что группе Ахлюстина, тем, кто остался от 13-го мехкорпуса в большинстве удалось переправиться через Сож. Но Петр Николаевич Ахлюстин переправиться не успел. Он оставался с последней группой, прикрывавшей переправу остальных. Сам генерал переправиться через Сож не успел, накрыло немецкой миной.
Так и закончилась история первого формирования мехкорпуса с несчастливым номером.
О том, как потерял свои танки 14-й мехкорпус и как сложилась судьба его командира генерал-майора Оборина можно почитать в другой моей статье:
------
Для того, чтобы было удобнее находить мои статьи на Дзене, подпишитесь на канал и тогда его удобно изучать в разделе подписок.
Мои статьи и видео доступны также во "ВКонтакте" на YouTube, в Инстаграм