В комментариях под каждым постом на Дзене на тему наполеоновских войн несколько человек обязательно пишут: «Не понимаю, почему же Наполеон в 1812 г. пошел на Москву, а не на Санкт-Петербург, ведь именно СПб был столицей России в то время?» Это явно существующее у части людей непонимание используется сторонниками всяческих бредовых теорий в рамках своих построений – это, мол, потому, что императоры Александр I и Наполеон были союзниками и совместно пошли завоевывать Москву. Что ж, попытаемся разобраться в вопросе, не задействуя генератор бреда.
Если отвечать на поставленный вопрос кратко (но немного грубовато), то Наполеон не пошел на Санкт-Петербург, потому что был в своем уме. Прежде же, чем дать развернутый ответ, сначала отметим пару ошибок в самом вопросе.
Во-первых, как это многим ни покажется странным, Москва в 1812 г. была столицей. И Санкт-Петербург тоже. Оба этих города, в отличие от всех остальных городов империи, имели статус «столичных городов». К 1812 г. после губернских реформ Екатерины II и Павла I российские города делились на:
· столичные;
· губернские (главные города губерний);
· уездные (города губернского подчинения, являвшиеся административными центрами уездов);
· заштатные (или безуездные; города, не имевшие своих уездов).
Столичных городов было два – Санкт-Петербург и Москва. Безусловно, «главной столицей» Российской империи в рассматриваемый период был Санкт-Петербург, именно здесь (или в резиденциях поблизости) проживала императорская фамилия, именно здесь располагалось подавляющее большинство общегосударственных органов власти. Однако и у Москаы в 1812 г. был ряд черт, резко отличавших ее от обычных губернских городов – здесь располагались три департамента высшего судебного органа государства – Сената (в СПб – шесть департаментов), должность первого лица Московской губернии, в отличие от губернаторов и генерал-губернаторов в других губерниях, называлась «главнокомандующий в Москве». В северной столице существовал, соответственно, «главнокомандующий в Санкт-Петербурге». И т.д. и т.п. Таким образом, в 1812 г. Москва, безусловно, уступала по своему значению в государстве Санкт-Петербургу, но вовсе не была «обычным городом», как часто пишут комментаторы на Дзене.
Ниже заголовок «Плана столичного города Москвы» 1817 г.
Вторая неточность в вопросе состоит в том, что в действительности Наполеон на Санкт-Петербург тоже «пошел». Для действий на петербургском направлении (главная цель – захват Санкт-Петербурга) Наполеоном был предназначен отделенный от основных сил Великой армии II армейский корпус маршала Удино численностью на начало войны около 37 тыс. чел. Чуть позже для его поддержки был направлен VI корпус генерала Гувьон Сен-Сира численностью на начало войны около 25 тыс. чел. Еще позднее на помощь им обоим был послан также IX армейский корпус маршала Виктора численностью около 33 тыс. чел. Кроме того, изначально предполагалось, что поддержку наступающей на Санкт-Петербург группировке должен будет оказать X армейский корпус Маршала Макдональда, предварительно взяв Ригу. Численность этого корпуса в начале войны – около 32 тыс. чел. (численность корпусов приводится по Богдановичу). Наступление на Санкт-Петербург оказалось неуспешным. Русский 1-й корпус Витгенштейна вместе с подошедшими подкреплениями, можно сказать, сковал действовавшую на этом направлении французскую (на самом деле – многонациональную) группировку, а Макдональд до конца войны «завис» на дальних подступах к Риге. В любом случае вряд ли можно говорить, что Наполеон в 1812 г совсем обделил Санкт-Петербург своим вниманием.
Теперь приступаем к ответу на главный, изначальный вопрос.
Изначально, в преддверии войны, взятие ни Санкт-Петербурга, ни Москвы не входило в планы Наполеона. Французский император рассчитывал разгромить русскую армию в одном-двух приграничных сражениях. После того, как в первые дни после пересечения границы России ему не удалось принудить русских к сражению, он следовал за отступающей русской армией туда, куда она отступала. Сначала во главе главных сил за отступающей русской 1-й Западной армией Барклая де Толли в направлении Смоленска, отрядив крупную группировку короля Жерома (затем – маршала Даву) для нейтрализации 2-й русской Западной армии Багратиона. Потом, после объединения армий Барклая и Багратиона – за объединившейся русской армией к Москве. В целом Наполеон следовал (и не только в 1812 г.) принципу, которого раньше придерживался Суворов – главное не занятие географических пунктов, а разгром вооруженной силы врага. Но заняв в ходе преследования русских после Бородинского сражения Москву, французский император отошел от этого принципа и посчитал, что взятие Москвы приведет и к победоносному окончанию войны. Не сработало.
Что дал бы Наполеону поход на Санкт-Петербург? Предположим, что на первом этапе кампании 1812 г.- не важно, сразу после вступления на территорию России или через некоторое время, французский император с главными силами двинулся бы на СПб. Предприняв такое движение, он оставляет на правом фланге, а затем в тылу у своей движущейся на северо-восток армии практически все русские войсковые группировки. Ок, предположим, что оставленные специально для этой цели Наполеоном арьергардные корпуса смогли нейтрализовать эти русские силы, связав их боем. Наполеон быстро продвигается к Санкт-Петербургу, сметая на своем пути незначительные русские отряды, имеющиеся на его пути (и 1-й русский корпус Витгенштейна, если в рассматриваемой нами альтернативной реальности он так же, как и в действительности отделен от армии Барклая и направлен прикрывать СПб). Наконец, он берет Петербург и….
И оказывается в столь же опустевшем городе, какой в реальности оказалось занятая Москва. Не в буквальном смысле, конечно, какие-то остатки населения, в основном из низов, в городе присутствуют, но все властные органы, все, с кем можно вести какие-то переговоры, эвакуированы. (В реальном 1812 г. такая эвакуация из Санкт-Петербурга готовилась и даже частично началась.) Возможности для продовольствования войск и фуражировок в окрестностях города значительно хуже, чем были в реальности вокруг Москвы – Санкт-Петербургская губерния даже в мирное время не обеспечивала себя хлебом и зависела от привозного. На север и восток от города находятся, соответственно, Финляндия и Олонецкая губерния, движение в которые бессмысленно. На запад – Балтика, в которой господствует враждебный английский флот (эскадра адмирала Сомареса (Сумареса)), наличие которого делает невозможными любые попытки доставить продовольствие и фураж, скажем, из Данцига или Гамбурга. А с юга «победоносную» Великую армию блокируют в этом «медвежьем углу» объединившиеся русские армии, включая подошедшую из Молдавии Дунайскую. Коммуникационная линия с Францией перерезана, что происходит в Париже, и даже правит ли он еще ею или какой-нибудь генерал Мале уже провозгласил Республику, Наполеон, сидя в Санкт-Петербурге, не знает и узнать не может. Единственная надежда в таких условиях – на то, что впечатленный взятием своей столицы русский император Александр попросит мира. А он еще в преддверии войны неоднократно заявил, что не подпишет мира, пока хоть один иноземный солдат находится на российской земле. Исход варианта, в котором Наполеон пошел не на Москву, а на Санкт-Петербург, оказался бы, скорее всего, еще гораздо более плачевным для французского императора, чем получилось в реальности
Все представленные в материале изображения взяты из открытых источников и по первому требованию правообладателей могут быть удалены