Светлана Гришина ходила по комнате, пытаясь успокоиться. Уж от кого, но от родного брата она такого не ожидала.
— Ты представляешь, Петька так и сказал — половина наследства моя, и это при живой матери, — взволнованно произнесла женщина своей подруге Людмиле, которая в этот момент сидела на диване и пила кофе.
— Но ведь за мамой ухаживаешь ты, — нахмурилась Людмила.
— Да в том то и дело, — не успокаивалась женщина. — Ни тогда, пять лет назад, ни сейчас никакой помощи от брата нет, а деньги ему подавай. Люда, вот скажи мне, когда Петька так испортился?
Светлана и Петр росли в дружной и счастливой семье. Их родители, Иван Петрович и Серафима Васильевна, растили детей в строгости, но в тоже время в любви и заботе.
Отец с матерью детей не делили. Если виноваты, то наказывали их строго по мере проступка. А если подарки дарили, то старались покупать одинаковые. Но постепенно Петр стал замечать, как ему казалось, что Свете доставалось то, что она хотела, а ему — по остаточному принципу. Сын стал выговаривать родителям, что они любят сестру больше, чем его.
— Вот вы Светке новый магнитофон купили, а мне какой-то дешевый мопед, — в очередной раз обиделся Петр.
— В смысле какой-то мопед? — опешил Иван Петрович. — Мы с тобой сразу же договорились, что ты сначала научишься на этом ездить, а потом мы тебе купим новый.
— Конечно, вы же Светку больше любите, — молодой человек вышел из дома, хлопнув дверью.
Когда он вернулся домой, отец поговорил с ним так, что Петька долго не мерился подарками.
— Потом его снова переклинило, когда я замуж выходила, — вспомнила Светлана. Она села рядом со своей подругой на диван. — Представляешь, ходил по комнате и считал мое приданое.
— В смысле? — не поняла Людмила.
— В прямом, — усмехнулась женщина. — Сколько мне мама постельного белья приготовила, подушек, одеяла. Даже фужеры пересчитал.
— Зачем?
— Чтобы его родители не обделили, ведь перед этим он три года, как был женат. Когда отец увидел, что он делает, то его чуть инфаркт не разобрал. Как, говорит, тебе, Петр, не стыдно? Тут его женушка Варвара прибежала и как давай кричать, мол, чего ему стыдиться? Ведь Петеньку всегда в ежовых рукавицах держали, слаще морковки ничего не давали.
— Серьезно?
— Представляешь? — Светлана горько вздохнула. — Отец тогда Петьке в глаза посмотрел и сказал, мол, что ж ты, сынок, когда свою квартиру в подарок на свадьбу получал не спросил, получит ли твоя сестра такую же?
— И что брат?
— Сказал, что я девчонка, и должна идти к мужу, — усмехнулась женщина. — А когда они узнали, что наши родители, то есть мои и мужа, вскладчину на свадьбу подарили нам машину, то это было нечто. Варвара больше Петра кричала, что ее мужа обделили.
— Да ладно, — Людмила была ошарашена.
— Я тогда усмехнулась и сказала, что раз мои родители на свадьбу сыну подарили квартиру, то родители Варвары должны были подарить ей машину. Ты бы видела, как она покраснела от злости. Схватила сумку и выбежала из дома. Петька, соответственно, за ней. Даже на свадьбу не пошли.
— Ничего себе.
— Да, так мы и жили, — Светлана грустно вздохнула. — Когда мы с Максимом купили квартиру в ипотеку, Варвара пришла к родителям и вынюхивала, где мы деньги взяли. Мама так и сказала, что в кредит.
А когда поехали отдыхать, то Петька у родителей выспрашивал, не они ли были спонсорами.
— Ужас.
— Не то слово. Когда умер отец, то началось светопреставление. Петька с женой после похорон пришли и стали делить дом, где жили родители.
— Зачем?
— Чтобы мне ничего не досталось. Мама поначалу растерялась, а потом взяла швабру и выгнала их.
— Правильно и сделала, — Людмила пребывала в шоке.
— Это точно, — улыбнулась Светлана. — После этого мне позвонил брат и сказал, что если я вступлю в наследство без него, то он мне ноги повыдергивает.
— Серьезно?
— Да, тогда уже моему мужу Максиму пришлось с ним серьезно поговорить. Нам казалось, что Петька с Варварой успокоились. Но потом им хватило наглости прийти к маме и потребовать у нее половину дома. Им, видите ли, нужно расширяться, ведь у них скоро дочка родит.
— А Серафима Васильевна при чем? — удивилась Людмила. — У дочки ведь наверняка муж есть, вот он пусть ее и обеспечивает.
— Так в том то и дело, что у моей племянницы отродясь мужа не было. Так, с один молодым человеком пару месяцев повстречалась. А когда узнала, что беременна, решила рожать.
— Да уж.
— Варвара кричала, что мама уже старая, и должна помочь ее дочке. Представляешь?
— Нет, не представляю.
— Мама смотрела на весь этот цирк, взяла да и выгнала Петьку с женой. Сказала, чтобы они больше не появлялись на пороге ее дома. Тогда Петька пригрозил ей судом, мол, не хочешь по хорошему — будет по плохому.
— Вот подлец!
— Не то слово! У мамы после этого стресса инсульт случился, еле откачали. Когда мне из больницы позвонили и сказали, что у мамы вся правая сторона парализована, я думала, что убью Петьку. А он вытаращил на меня свои глаза, будто не понимает в чем дело. Конечно, я сразу же забрала маму к себе. Мы дочку из ее комнаты в нашу переселили, а маму — в дочкину комнату. Пришлось потесниться, а что делать?
— Правильно, мама есть мама.
— Слава богу, муж с дочкой меня поддержали. Так мы прожили два года. Мама поначалу плакала, что стесняет нас.
— Глупости, — махнула рукой Людмила. — А что Петька?
— Ничего. За это время даже ни разу не позвонил, не узнал, как мама, надо ли чего. Услуги массажиста, памперсы, лекарства, инвалидная коляска для прогулок — все это дорогое удовольствие.
— В кого он у вас такой?
— Сама не знаю, — пожала плечами Светлана. — В один из дней мама нас с мужем позвала и сказала, чтобы мы продали ее дом и купили четырехкомнатную квартиру. Мы сначала ее отговаривали, но потом согласились. Сказано — сделано. Жалко, конечно, было с домом расставаться, но что поделать. Мы купили квартиру, и в маминой комнате оборудовали ей место для занятий. Потихоньку мама стала поправляться.
Женщина поднялась с дивана и стала ходить по комнате.
— И вот сегодня наш Петенька позвонил и стал кричать, что мы его обокрали. Они в женой приехали навестить маму в родительский дом, а им открыл дверь чужой мужик и сказал, что он теперь здесь хозяин.
— И что Петька хотел?
— Чтобы я вернула ему половину от продажи дома.
— А ты?
— Фигу ему показала, — усмехнулась Светлана. — Когда ему объяснила, что все деньги ушли на уход за мамой и на улучшение ее условий жилья, я столько всего о себе услышала, просто жуть! И самое страшное, что мама все это слышала.
— Ничего себе.
— Да, мама расплакалась, как ребенок. Она не понимала, как они с отцом могли вырастить такое чудовище. Ведь ему не нужна мама, ему подавай деньги. Он ведь даже не спросил, как мама поживает. И тут я поняла для себя одну вещь — у меня больше нет брата.
Светлана старалась не расплакаться. Ведь как ни крути, Петр для нее родной брат, родная кровь. А для него самым главным в этой жизни стали деньги. Причем не важно, как они получены. Вот и получается, что сын — это отрезанный ломоть. А дочка есть дочка, она не бросит в трудную минуту, всегда поддержит.