Автор Baveman
Весна! До чего же прекрасное время. Не могу сказать, что зима это что-то унылое и скучное нет. Зимой находилось много всего для досуга, а в молодости еще и бурлящий задор и оптимизм не давал усидеть на месте. Но все же весны я ждал с нетерпением. Ведь главное, конечно, это весенняя рыбалка. Сколько рассветов было встречено на реке, сколько красавцев язей было выловлено на Черной и выше. Подготовка к началу сезона поиск хороших крючков лески изготовление поплавков «катание» свинцовых грузил. Но все это было бесполезно без правильной насадки на весеннего язя.
Снег сошел, но земля еще промерзлая, только на возвышенностях кое-где оттаявшая. Выхожу из дома, беру лопату и отправляюсь в сторону магазина. Немного проходя за мост, сворачиваю налево. На небольшом склоне редкие стебли репейника то там, то здесь торчат из земли. Лопата уходит во влажную землю, отворачиваю ком земли, разбиваю его лопатой ком за комом ничего. Перехожу на другое место. Вновь копаю через несколько отвалов… Есть! На фоне темной земли шевелится светло-желтый красавец – «репейник», размером почти с мизинец. Беру его и «жопой» направляю в отверстие буковой коробки, он нехотя залезает, аккуратно прижимая его голову пальцем, задвигаю прозрачную крышку. Первый есть! Воодушевленный успехом начинаю с удвоенной силой работать лопатой. Проходит минут сорок. Только две штуки и одного разрезал. Придется все же ехать в город…
В окно трамвая замечаю перспективное место. Выхожу на углу Дальневосточного и Дыбенко. На буграх чуть распустившиеся цветы мать-и-мачехи кое-где, сухие стебли репейника. Многообещающее место… Буквально через несколько отвалов первый «репейник», следом еще один потом сразу два! Коробка быстро наполняется, копаю не чувствуя усталости, хотя грунт суглинистый и местами перемежающийся битым кирпичом и каким-то строительным мусором. В итоге часа за три две полных коробки «репейника», больше ста штук! На весну должно хватить.
Сезон ловли язя на Черной речке в зависимости от года начинался где-то числа с пятого апреля и числа до двадцать пятого. Ловиться он начинал, когда еще лед стоял у берега. Ловля происходила в большой полынье, посередине реки ниже моста. Пойманного язя выводили на лед, по нему же еще немного протягивали. К концу апреля я переходил ловить у себя наверху. Главное это то, что было ближе, да и язь к тому времени в основной массе уже проходил наверх. «Репейник», конечно же, был вне конкуренции среди насадки на язя, и на Черной, и на Рощинке на «обрыве». А вот в «камнях» на порогах, как это не странно в фаворе оказывался именно червь. То, что поймать можно было и на «репейника» и на опарыша и на короеда и плотву и язя да, но на червя уж не знаю, почему все же ловилось лучше. Единственное, что приходит в голову это то, что запах червя навозника был гораздо сильнее остальных насадок и на течении, возможно рыба, скорее его обнаруживала, а может быть и то, что вода на порогах размывала берега, и черви, попадая в воду, становились легкой и более привычной добычей для рыбы. Если же ловить на Черной или на «обрыве», то на червя результаты были гораздо хуже, можно сказать никакие. Разве что кумжа, соблазнялась чаще червем, но ее было так мало, что поимки случались крайне редко и, как правило, у рыбаков не опытных в ловле весеннего язя. Они как раз чаше всего и ловили на червя и в местах не типичных для язя. Например: сразу под мостом на Черной, была там заводь воду крутило вот новички там частенько и рыбачили или на «обрыве» на сильном течении.
Но вернемся в «камни» на пороги они там тоже бывают черные и клев там тоже бывает такой, что забываешь так же обо всем все на свете! Недаром же я вставал не свет не заря и торопился туда занять место на том единственном «волшебном» камне. Иногда даже отправлялся с ночевкой, что бы оказаться там первым с утра. И действительно место там уникальное. Крупный камень относительно плоский находился на расстоянии где-то около метра от берега. Немного ниже его и посередине реки время создало заводину, не большую, метра три четыре и шириной в районе метра. Ниже ее два крупных валуна создавали вход что-то вроде ворот. Еще чуть ниже был небольшой остров. И почти вся рыба, которая шла левым берегом, попадала в эту заводину. То, что ловили вдоль берега в заводинках, конечно ловили, но это было несравнимо.
Итак, прибежав почти вприпрыжку, я расположился на камне. Быстро разобрав удочку выставив глубину, наживляю крючок, навозным червем начиная его прокалывать насквозь чуть ниже головы, из него же выделяется грязно-желтая жидкость, имеющая очень сильный почти резкий запах.
За много лет рыбалки я давно привык к этому запаху, поэтому никаких неприятных ощущений не испытываю. Ловля происходит на «невскую» катушку поплавок не большой грузоподъемности, где-то грамма четыре. Заброс выполняю следующим образом: отмотав несколько метров лески с катушки, беру двумя пальцами левой руки за леску с двух сторон от кольца, до которого могу дотянуться, при этом максимально опускаю правую руку держащую удочку, удерживая леску пальцами левой руки, опускаю их вниз, выбирая слабину. Тем самым от кольца к пальцам вытягивается четыре лески длинной метра по три или два полукольца плюс еще остаток лески после тюльпана в четыре метра, почти как раз для заброса в заводину. В дальнейшем используя безынерционную катушку, я все равно, часто использовал эту технику, после пустой проводки так было намного быстрее выбрать леску.
Насадив полностью червяка, проколов его еще несколько раз выполняю заброс. Сердце замирает в предвкушении поклевки.
Особый исключительный и приятный момент заключался в том, что ловя, как правило, плотву попадался и язь, с периодичностью где-то через каждые десять пятнадцать плотвиц бывало и по-другому, но то, что язь почти всегда был в прилове, как правило, это так. Случалось и наоборот, язь преобладал над плотвой, но это происходило не часто, обычно в конце апреля и надо было попасть на его хороший ход.
Поплавок, приводнившись, начинает свой танец, поплясывая на волнах, все же, как-никак, а вокруг стремительные весенние потоки, продвигается неспешно вниз. И вот слегка замедляется и уходит под воду небольшая пауза, и я совершаю подсечку. Леска разрезает воду, натягивается и после секунды рыба под водой сдвигается, и я понимаю, что это плотва. Ну что ж – плотва так плотва, тем более вполне приличных размеров грамм двести пятьдесят. В последующем происходит поимка еще нескольких штук. На очередной проводке поплавок уходит под воду, я делаю подсечку, леска натягивается, но рыба стоит дольше обычного, а вот и движение – толчки. Да, это язь! Теперь не мешкая необходимо как можно быстрее начать вываживать его иначе, если он сместится ниже, то провести его через сильнейшую струю не удастся и произойдет либо обрыв, либо сход. Язь достаточно крупный упирается, но все же идет. Сердце стучит, я это отчетливо ощущаю, адреналин наполняет мою кровь. Язь достигает первой менее сильной струи и благополучно проводится дальше, попадая во вторую, самую сильную.
После второй струи береговая заводина где течение достаточно слабое, там его взять подсачеком не составляет большого труда.
Волна накатывает на него, удочка сгибается сильнее, язь мотает головой из стороны в сторону и поток, подхватывая его, затягивает вниз. Давление растет и удилище, не выдержав такой нагрузки, опускается все ниже и ниже и, происходит не то сход, не то обрыв. Подмотав снасть, вижу, что крючка нет. В следующий раз постараюсь сразу перевести удилище влево против течения и попытаюсь хоть сколько-нибудь провести его вверх по заводине. На берегу уже расположилось несколько местных ловящих в заводине, а некоторые, посматривая на меня, в ожидании того, что может быть, я все же сойду с камня. Но кто же добровольно уйдет с такого удачного места…
Время за семь. Один из ловящих не выдерживает и кричит:
– Андрей, собирайся в школу скоро автобус…
И, правда, в восемь двадцать школьный автобус, как быстро пролетело время. Успел поймать килограмм пять плотвы и одного язя. Решаю сделать последний заброс, но ничего, как не жаль, но надо уходить.
В школе уроки проходят достаточно быстро, потому что на них приходиться кемарить. «Ученье – свет, а неученье – тьма», вот и получалось, что половину или больше времени приходилось прибывать во тьме. На завтра почти все повторялось.
Сколько приятных и волнительных воспоминаний связано с этой заводинкой. Когда через струи тащишь язя, это совсем другое, чем по спокойной воде. Тут происходит настоящая борьба, здесь у него гораздо больше шансов не быть выловленным. В ловле на поплавок есть некая особая притягательность, заключающаяся в том, что у нас есть немного времени с начала поклевки и до момента подсечки это так называемый момент предвкушения, а предвкушение порой бывает даже приятнее действия. Много рыбалок я провел на этом камне, много всяких случаев происходило. Но лишь один чаще всего всплывает в моей памяти…
Как-то так же по весне ловили мы с этого камня вдвоем с братом по очереди. Договор был такой – меняемся после каждой пятой рыбке, независимо какой.
Ну, стоим значит, рыбачим: он пять я пять его очередь моя очередь. Ловлю четыре плотвицы, настает очередь пятой рыбки. На крючке небольшой остаток червя. Ладно, думаю, доловлю им. Заброс проводка опять заброс поплавок проплывает почти до конца – поклевка. Подсекаю – зацеп дергаю сильнее, и вдруг этот зацеп устремляется вверх, быстро доходит до конца заводинки делает разворот, над водой появляется огромный хвост, создающий приличный бурун и кумжа размером сантиметров в семьдесят восемьдесят, судя по ее хвосту, устремляется, вниз оплывая остров справа. Катушка вращается все быстрее, леска разматывается, похоже, что кумжа решила вернуться в Финский залив…
А в начале этого острова весной частенько прибивало разный мусор в виде: веток, палок, бревен и она, зараза, ныряет под эти палки и несется себе дальше. Реакция моя была мгновенной: я соскакиваю с камня в струю и несусь за ней по воде яки посуху при этом, что глубина там была по пояс, а местами и глубже. Опять же спасибо адреналину и попутному течению. Добегаю до завала просовываю конец удочки под него, высвобождаю леску и продолжаю свой бег с «барьерами», при этом удерживая леску под натяжением. Брат следом скачет с подсачеком. Пробегаем так метров шестьдесят. Добегаю до следующего острова, там заводина у берега, но рыбина уже ниже. Чувствую, она приостановилась, начинаю потихоньку крутить катушку. Кумжа совершает рывки, но все же начинает двигаться вверх, проходит несколько метров в очередной раз дергается, и крючок выскакивает…
Картина со стороны выглядела неописуемая, два человека скачут посередине реки вниз по порогам один с удочкой другой с подсачеком. Жаль, тогда видеокамер не было.
Второй случай с участием кумжи произошел на Черной речке ниже моста. Апрель где-то ближе к началу. Правый берег. Там достаточно пологий заход в воду, песчаный очень удобно вываживать рыбу.
Человек восемь. Стоим, зайдя в воду чуть выше колена, ловим язя в яме. У одного поклевка…
Обычно язя вытаскивали спокойно, он идет толчками, но достаточно прямолинейно немного сносимый течением, иногда даже никому, не мешая, проводя рыбу под лесками. Но когда на крючке оказывалась кумжа, то тут все менялось. Рыба буйного нрава, совершающая броски кульбиты целый каскад всевозможных приемов. Как правило, все кроме счастливчика выматывали свои снасти, что бы ни мешать бороться с неукротимым соперником. Так было и на этот раз.
И тут мужик кричит:
– Кумжа!
Все как по команде стали очень быстро выматывать свои снасти и выходить на берег. Только наш «герой» один оставался в воде. Рыбина начала хитрить ходила из стороны, в сторону иногда вставая «колом», дергала головой, и вновь продолжала движение, но постепенно все же приближалась к берегу. Самое сложное оказалось выход из ямы, рыба вновь несколько раз вставала «колом» на месте. Кто-то даже советовал постучать по удилищу и после ударов по удочке, а так же качков удилищем срывалась с места. На берегу шли пересуды, о том насколько все же не просто вываживать кумжу все гадали, о ее размере цифра доходила до пяти килограммов! Все в тайне завидовали счастливчику. А тот был на седьмом небе от счастья, не каждому удавалось соблазнить эту редкую и красивую рыбу. Напряжение росло! Вот уже показался поплавок еще немного и будет видно грузило. Рыбак стал отходить на берег глубина, где рыба ходила из стороны в сторону была уже не большой порядка полуметра. Но разглядеть толком ее не удавалось, лишь еле различимое движение, до чего же она все же умеет маскироваться. Кто-то пошел в воду, что бы в случае чего брать ее сзади. Вот уже заметно какое-то водоизмещение на воде. Еще немного и из воды вылетает…кирпич! На мгновение воцарилась полнейшая тишина, и тут же над рекой раздался взрыв. Взрыв хохота оглушил берега и окрестности реки. На «счастливчика» смотреть было больно, он стоял униженный и уничтоженный лишь тупо смотрел на кусок красного кирпича с дырками, в одну из которых насквозь каким-то чудом прошмыгнул крючок с «репейником».
В дальнейшем, когда я ловил кумжу и лосося на блесну, по осени на Гладышевке и Рощинке это было ближе к восьмидесятым годам. Я в полной мере сумел оценить бойцовские качества этой удивительной рыбы. Конечно, кумжа в отличие от лосося сопротивлялась гораздо сильнее, ее резвость поражала, сколько в ней было силы какой-то сгусток энергии. Да и ее меньшие ближайшие родственники, а так же ее малые соплеменники отличались от всех остальных рыб прытью силой и выносливостью. Это были форель, и мальки кумжи их очень легко спутать, когда они небольших размеров грамм до двухсот.
Форель
Кумжа
А вот молодь лосося имеют хорошо различимые полосы. Достигая размера грамм триста меняется окрас на серебристый и они скатываются в море.
Самую большую форель, которую мне удалось ловить у нас, была грамм четыреста пятьдесят. Более крупных удавалось соблазнить на вертушку Black Fury №2. Было мне лет тринадцать, когда я выменял ее на жевательную резинку, у одного приятеля. До этого ловил ее на червя, часто без поплавка, отправляя его по течению почти в свободное плавание. Выходов бросков и атак на червя было много, но это в основном были мелкие экземпляры, которые меня не интересовали. Нормальных размеров было не так много. В то время не ходило разговоров о том, можно ли ловить форель или нет. Никто даже не задумывался о том хорошо это или плохо. Единственное, было время, гоняли на Черной речке иногда рыбаков, по весне. Году так в семьдесят пятом семьдесят седьмом. Там ниже моста метров в ста пятидесяти была ихтиологическая станция, пытались разводить лосося. Даже плакаты стояли по берегам – «Лов рыбы в реке Черная запрещен. В реку выпущены мальки лосося». Но потом со временем все, как всегда заглохло, и уже никто об этом больше не вспоминал. А тогда даже милицейский УАЗик иногда приезжал и кого-нибудь увозил, если ловили, конечно, рыбаки по кустам разбегались кто куда. И периодически работники этой станции выходили и в свисток свистели но, как правило, это ни на кого не действовало. Да и не какого малька лосося я там в то время в глаза не видел, и при мне он никому не попадался. Но идея сама по себе, конечно же, хорошая, вот только воплощение ее в жизнь требовало серьезного осмысления. А кумжа и лосось в реке были где-то так до середины восьмидесятых или чуть позже. Самого крупного лосося, что мне видеть приходилось, был где-то килограмм на шесть семь. Один раз видел на струе, боком серебряным периодически поблескивала, видно гнездо рыла. И иногда вниз спускалась хвостом била, самца подзывала. А ту, что ловил, у меня наибольшая килограмма три была, но уже худенькая без икры, слава богу. С икрой ни разу не попадалась.
Миногу тоже ловил. Помню, лет десять мне было, по весне руками ее ловили. На «детском пляже» на Гладышевке, очень удобно ловить было, там мелко ниже пляжа по колено и чуть глубже галечник сплошной. Вода прозрачная видно все хорошо. Захожу в воду, а она стаями стоит пятнами огромными темными метра по полтора два длинной и шириной около метра, сколько в таких стаях штук было, даже сказать трудно. Начинаешь с краю брать, не вычерпать. Потом со временем значительно меньше стало, и она уже перебралась в более глубокие места. Надо было заходить в воду по пояс, по грудь и глубже. Приходилось использовать резиновый гидрокостюм и с маской нырять. А по осени «бураки» ставили. Но ловил я миногу только для себя, не на продажу. Хотя знаю, некоторые часто ловили именно на продажу. Да и вообще ловил всегда рыбу и миногу для себя. Хотя, по правде говоря, было где-то середина восьмидесятых или чуть позже пару раз щуку ездил продавать в Рощино. Жили скромно, и некоторый приработок был, кстати, но ловил не специально для продажи, иногда попадалось хорошо, вот не большие излишки и продавал. К этому времени уже жил в городе на постоянку и на реку выбирался не часто. Но когда приезжал за город, то обязательно шел на реку и постепенно стал замечать перемены в ней. Собственно где-то к девяностым все это и началось…
Продолжение следует…
Предыдущие части
Как умирала Река. Конец шестидесятых
Как умирала Река. Начались семидесятые
Как умирала Река. Середина семидесятых. Часть первая
Опубликовано на сайте ПКР в разделе Блоги