Открыв глаза, я долго приходила в себя, пытаясь вспомнить, что было накануне. Правая сторона постели была пуста, Глеб ночевал у гаденыша, а еще сегодня едем к матери. Голова болела. Иногда так бывает, защемляет шейный отдел и начинаются боли от затылка, потом переходят дальше. Я не любитель таблеток, а если можно справиться другими методами, предпочитаю их. Надела воротник Шанца, помогает в подобном, не знаю, как другим, но я оценила пользу.
Не покидало ощущение, что что-то я не могу вспомнить. 26 сентября, не припомню, чтобы у кого-то был День Рождения. Может, в мозгу застряли остатки сна, какого-то ужасного, мне обычно снится всякая ересь, сны всегда яркие и цветные, но их суть исключительно негативная. Нет, не могу вспомнить, может позже всплывут картинки.
Я была в ванной, когда открылась дверь и забежал гаденыш, он бросился ко мне и прижался к ногам. Я застыла со щеткой в зубах и посмотрела на него.
- Мама, я проснулся, день, - весело заявил он и прижался еще сильнее. Я достала его щетку и протянула, он взвизгнул и убежал прятаться. Мое сердце забилось громче, я пошла следом за ним. Мальчик спрятался под одеяло. Я не понимала. Прокручивала последние события, может это сон? Неужели мне приснилась эта неделя, но все было так ярко, так реально. Глеб, где Глеб, я уже не уверена, что он ночевал в детской. Все смешалось, спуталось.
- Глеб, - позвала я.
Он откликнулся из кухни. Я вошла к нему и стояла в задумчивости, разглядывая, наверное, искала подсказки.
- Что? - он оторвался от телефона. - Опять голова болит?
Я потрогала воротник, убедиться, что он все еще там, как страшно сомневаться в каждом действии.
- Немного, - подтвердила я. - Какие планы на сегодня?
- Едем к твоей матери, - растерянно сказал Глеб. - Ты не помнишь?
- Просто спросила, вдруг у тебя что-то изменилось.
Он недоверчиво посмотрел на меня, а потом снова занялся телефоном.
- А где ты спал?
- Дома, - разговор начинал его раздражать.
- А конкретнее?
Мне надо было докопаться до сути, может я часть реальности перенесла в сон и все смешала. Такой смузи из сна и яви, где неясны очертания реальности.
- Я тебя не понимаю, что ты хочешь?
- Ну ты спал в нашей спальне или детской?
- Лиза, мне сейчас стало страшно. С твоей головой что-то происходит, ты не помнишь даже то, что происходило вчера!
- Ой, не начинай, все я помню, хотела уточнить, может я спала, когда ты вернулся и лег рядом. Просто стало интересно.
Я говорила то, что думала. Или он подтвердит мои слова, или я реально больная. Сплю довольно чутко, если бы он пришел ночью, я бы заметила.
- Я спал у Митьки. После того, что ты несла про ребенка, я не хочу оставаться с тобой рядом.
Гора с плеч. Правда сзади маячит еще одна в виде неопознанного мальчика, косящего под сына. Я вспомнила, что все еще не почистила зубы и отправилась снова в ванную. Позвала оттуда гаденыша, он подошел и все-таки стал рядом, взяв свою щетку.
- Мы больше туда не поедем? - спросил он.
- К бабушке? Через пару часов.
- Но там не было бабушки.
- Где там?
Что происходит? О чем он говорит?
- Ну там, где провода.
- Какие провода?
Мне стало жутко, побежали первые мурашки, еще фраза и я покроюсь ими вся.
- Ну такие, - сказал он и топнул ногой. Так делал Митя, он всегда злился, когда его не понимали и топал ногой. Гаденыш так не делал.
Я бросила щетку в раковину и встала перед ребенком на колени.
- Митя? - заглянула ему в глаза.
- Что, мама?
Это был он. Оставались сомнения, но сейчас мне казалось, что это мой ребенок, я крепко-крепко обняла его и вдохнула запах. Живой, родной, настоящий.
- Митя, - выдохнула я ему в маленькое ушко, а она засмеялся и сказал, что я его щекочу. - Я так соскучилась, мой котенок.
- Я не котенок, я - Митя, - ему никогда не нравилось, что я называю его иначе, чем по имени. И я тоже рассмеялась.
- Что смешного? - спросил он.
- Ты, - я продолжала улыбаться и не отпускала его. Но о чем он говорил?
- Где ты был все это время? - спросила я его, уверенности, что он ответит не было. Но он явно что-то помнил.
- Я был с тобой.
- Здесь?
- Нет, в другой комнате.
- В какой? Опиши ее.
- Там были игрушки, дяди и тети.
- Что они делали?
- Они иногда приходили и делали мне больно, но ты говорила, что надо терпеть, потому что я взрослый.
- Я?
Митя кивнул. Это игра детского воображения? Или я не могу доверять сама себе? Если это правда, почему я не помню? Голова стала болеть сильнее, я схватилась за виски, потому что в них застучало. Где был мой сын? Где была я? Может, это все сон? Может я лежу в коме, и это только импульсы в мозгу? Где реальность? Голова кружилась, Митя вытягивался и плавал, нарастал звон в ушах. А потом все резко прекратилось. Я стояла на коленях в ванной с открытым ртом и приходила в себя. Митя просто смотрел на меня.
- Где эта комната?
Митя пожал плечами, конечно, что может знать ребенок.
- Там точно была я?
- Да, ты со мной играла, кормила.
Как это возможно? Как это может быть? Я не понимаю. НЕ ПОНИМАЮ!
- А как выглядели дяди и тети? В чем одеты?
- У них были такие серые костюмы и какие-то штуки.
- Митя, мы сейчас пойдем, и ты все расскажешь папе, хорошо?
Он отрицательно покачал головой.
- Ты не хочешь говорить папе?
- Ты просила никому-никому не говорить. Я взрослый, я умею хранить тайны. Ты же сказала, что нельзя рассказывать никому, даже папе!
Это происходит на самом деле. Я посмотрела на свои руки, сначала тыльная сторона, потом ладони. Поднялась с коленей, сполоснула лицо ледяной водой. Чувствую, значит, это реальность? Не в моем случае, во сне я чувствую вкус и боль. Лицо мое, зеркало не врет, воротник все еще на шее, я рванула приспособление, услышав, как разошлись липучки, и бросила на пол.
- Вы что тут застряли? - Глеб заглянул в ванную. - Все в порядке?
Я кивнула, смотря на него через зеркало, но глаза мои были испуганными. Заметил он или нет, но ничего не сказал по этому поводу. Надо все обдумать.
Я пошла на кухню готовить завтрак, оставив Митю за просмотром мультиков, Глеб сел за стол и копался в телефоне. Я попросила его поставить чайник, но вышла какая-то белиберда. Нечленораздельная речь, иногда так бывает, когда начинаешь говорить одно слово, но понимаешь, что другое более уместно и скрещиваешь их оба. Уверена, у всех такое было. Но сейчас все иначе. Я забыла слово «чайник», и, если бы этим все ограничилось, я бы была счастлива. Я забыла все слова и как нужно их произносить. Вот так в одночасье белая стена в голове и тщетные попытки произнести любую фразу. И тут я увидела Митю. Он лежал на траве, раскинув руки, а я смотрела на него с высоты. Я закричала.
Почувствовала, как трогают за плечо, это был Глеб. Я стояла на кухне, на меня смотрел муж, в дверях я увидела сына. Живого? Или это галлюцинации? Выглядывающая из укрытия паническая атака и стремление осознать, что происходит. Я таращила глаза на мужа, пытаясь задать вопрос «что со мне?», «что с меной?», и от этого становилось так жутко и мне и мужу.
«Как?» - закричала я в страхе, но услышав верную постановку вопроса «что со мной?», не смогла повторить, будто что-то внутри меня всячески мешало снова стать человеком. Глеб тоже выглядел напуганным, но старался успокоить меня, предлагая присесть. В голове же стучала мысль: «я схожу с ума», мысль, которую я так и не смогла озвучить в ближайшие пять минут. Я напрягала мозг вопросами, словно экзаменуя себя в логике, будто это могло мне как-то помочь. Я искала подтверждение сумасшествию, когда из памяти выплыла «скорая помощь». Я глядела на мертвое тело сына, а мои руки были в крови.
«Скорую?», - вопросительно спросила я у Глеба, и это короткое слово далось с большим трудом. Перезагрузка была запущена, я не знаю причин, но внезапно ко мне стали возвращаться слова. Я смотрела вокруг и узнавала вещи, не все, но многие, и медленно, словно заново училась говорить, произносила короткие фразы, которые давно освоил мой сын. Книжные полки со словарями занимали прежние места, все возвращалось на круги своя. Только что, черт возьми, со мной было?
- Вызвать скорую? - участливо спросил Глеб, его глаза выдавали панику.
Я отрицательно покачала головой и собиралась с мыслями, было очень страшно, но лишний раз обращаться в 03 я не люблю, есть другие, кому должны помочь в этот момент, для кого вопрос действительно стоит ребром - жизнь или смерть. Может, я тоже была в группе риска, но вот отлегло и стало казаться, что все в порядке. Конечно, стоит показаться врачу, но не сегодня. Через пару часов надо быть у матери, не отменять же все из-за случившегося. Наверное, я просто устала и мой мозг играет со мной не в очень приятные игры.
Я крепко обняла мужа, даже не вспомню, когда я делала это последний раз вот так просто. Объятия так необходимы людям, и для поднятия настроения их надо не меньше десяти. Под моими руками была крепкая мужская спина, я уткнулась в его шею, сжимая руки сильнее. Он отозвался, и мою грудь прижало его грудью, во мне рождалось чувство благодарности к человеку, который не был идеален, нет, я прекрасно понимаю, что таких не существует, я сама далека от эталона, но на него можно было положиться. Как бы мы не ссорились, он всегда оставался со мной, хотя часто говорил, как ему тяжело это дается. Он терпел мои вспышки гнева и постоянные недовольства по любому поводу, который я находила во всем. Понимала, осознавала после, что это плохой путь, но часто взрывалась.
- Спасибо, что ты рядом, - прошептала я ему на ухо и поцеловала мочку. Только теперь почувствовала, что мы стоим втроем. Митя тоже прижался к нам и молчал.
- Мне было так страшно, Глеб, я не понимаю, что происходит. Я боюсь чокнуться!
- Лиза, перестань, ты не сойдешь с ума!
- Мне кажется, что уже сошла.
- Надеюсь, всему есть объяснение.
Я отстранилась от Глеба и села за стол, посадив Митю на колени. Поцеловала его в обе щеки и прижала к себе.
- Ты как? - спросил мужу меня.
- Уже лучше.
- Давай не поедем к теще, скажем, что заболели. Может, все-таки вызвать скорую?
Глеб не притворялся, он действительно испугался за свою жену. Что бы ни произошло мы до сих пор близкие люди.
- Нет, я в порядке.
- Уверена?
Я пожала плечами. Не бежать же сломя голову к врачу. Что они сделают? Засунут в психушку и будут лечить током?
- Давно не видела маму и сестру, хочу съездить.
- Хорошо, как скажешь. Я пойду приму душ, а ты пойди полежи, потом заедем в «Сладкое желание» купим к столу что-нибудь, и цветы для мамы. Точно все нормально?
- Отошла, все в порядке, - если прислушиваться к ощущениям внутри, было сносно, что-то происходит, но зацикливаться сейчас не стоило, кроме панической атаки мне это ничего более не сулило.
Он вышел из кухни, и я услышала, как включилась вода в ванной. Оставалось два часа, пора привести себя в порядок. Митя убежал обратно смотреть мультики. В комнате я подвела брови и накрасила ресницы. Ничего броского, просто подчеркнуть привлекательность. Блузка и светло-голубые джинсы подойдут, встреча родственников без повода.
Я погрела молоко для сына и всыпала шоколадные шарики, в наших с Глебом чашках были мюсли. Пора успокоиться, все пришло в норму, Митя рядом, Глеб поддержит, надо просто отдохнуть.