Продолжение
Чуть свет Никаноровна засобиралась в деревню – набрать святой воды в действующей маленькой церкви.
Глаза уже почти не болели, но общее состояние было тревожным и требовало незамедлительного обсуждения произошедшего хоть с кем-нибудь.
Никаноровна решила начать с Клавдии.
Остановившись перед номером соседки, постучала и негромко позвала:
- Кла-а-ав… Ты спишь, Клавочка?
Ответа не последовало. Лишь чуть дрогнула под рукой незапертая дверь.
Намерившись разбудить Клавдию, Никаноровна тут же сунулась внутрь.
В номере было зябко – балконная дверь стояла нараспашку.
- Что за диеты такие – холодом себя морить! – Никаноровна поспешно захлопнула створку и только после этого обнаружила пустующую кровать. Зачем-то пошевелив скомканное одеяло и заглянув под подушку, бабка просеменила в следующую комнату.
Клавдии не оказалось и там.
Пройдясь ревизией по мискам с проростками, что выстроились в ряд на подоконнике, Никаноровна серьёзно задумалась - где могла находиться в такое время её скромная соседка.
Неужели свиданка? – затрепетала бабка от осенившей её догадки. Но тут же с сожалением отогнала эту мысль – не того поля ягодой была Клавдия.
Наверное, бегает. И не подозревает даже что со мной произошло! - предвкушая как станет живописать явление лягушки и вспышку света в ночном лесу, Никаноровна пустилась на поиски соседки.
Возле корпуса было безлюдно. Отдыхающие спали или просто сидели по комнатам.
Без толку оббежав привычные места, в которых раньше подлавливала Клавдию, разочарованная Никаноровна направилась в деревню.
Деревянная маленькая церковка помещалась чуть в стороне от домов. За невысоким заборчиком в зелёной дымке нежилась сирень. Розоватые бутоны на дикой сливе чуть приоткрыли изящные лепестки. По земле бродили пестрые голуби, выклёвывая что-то среди травы.
Никаноровна пришла слишком рано – вход внутрь был ещё перекрыт.
Желание посетить храм возникло не только у неё – полноватый лысый мужчина, задрав голову, внимательно рассматривал что-то на колокольне. Бесцеремонно сунувшись к нему сбоку, Никаноровна узнала давешнего отдыхающего в тёмных очках.
-Вы тоже за водичкой? – радостно поинтересовалась она. – Ничего, подождём. Скоро должны впустить. Мне без водички никак. Такие, знаете, приключения выдались, - прижав руки к пышному бюсту, Никаноровна завела было свою историю, однако толстяк молча шагнул в сторону и медленно побрёл вдоль ограждения.
- Невежа! – разозлилась бабка вслед сутулой спине. – Подумаешь, цаца очкастая.
Со стороны деревни подкатился растрёпанный большеголовый человечек в широченном, явно чужом, пиджаке и детских стоптанных сандалетах.
Мигнув мутноватыми глазами на Никаноровну, вдруг подобрался да, зарычав, принялся тыкать в очкастого грязным пальцем.
- Ератник! Ератник! Ератника подняли! Упыря пробудили!!
Дребезжащий старческий голос разнёсся далеко вокруг.
Привлечённая криками, из пристройки у церкви выглянула старуха в чёрном. Постояв на порожке, вытащила откуда-то деревянный крест размером с ладонь и направилась к калитке.
Никак не реагировавший на крики дурачка, толстяк при её приближении разом развернулся и быстрым шагом двинулся прочь.
- Нежить! Упырь! – продолжили нестись ему вслед визгливые обвинения.
На всякий случай Никаноровна попятилась. Кто знает, на что способен этот полоумный. Очкастый правильно сделал, что ушёл. С такими лучше не связываться.
- Будет тебе, - оборвала разошедшегося старикашку сторожиха и, поглядывая в сторону, куда скрылся толстяк, грубовато спросила. – Чего надо?
- Святой воды хотела купить. – слегка опешила от подобного обращения Никаноровна.
- Сейчас вынесу. – старуха назвала цену за тару.
Приняв деньги, вскоре передала через калитку небольшую заветную бутылочку.
- Водичка! Водичка! – зачмокал было дурачок, да приметив на бабкиной руке кольцо, залопотал возбуждённо. – НЕбыть, нЕбыть! Дай! Дай!
- Уймись уже! – цыкнула на блаженного сторожиха, а потом вдруг спросила, - Вы из отдыхающих?
- Да. – подтвердила Никаноровна.
- А тот?
- Вроде бы тоже. Я видела его в корпусе. Но кто он и откуда приехал не знаю.
- Ясно, - старуха собралась что-то сказать, да передумала, пошла назад к домику.
- А вы почему интересуетесь? – полюбопытствовала Никаноровна. Но вопрос остался без ответа.
- НЕбыть! – большеголовый дурачок снова дёрнул её за платье.
- Кыш! Кыш! – замахала руками бабка. – Иди отсюда. Гуляй в свою деревню. Привяжется же всякая шушера! – брезгливо оправив подол, поспешила в пансионат.
Перед корпусом шевелились кусты - розоволосая Матрёша шарила среди веток.
- И здесь нет! – бормотала она с досадой. - Куда он мог забуриться?
- Да спит где-нибудь. Или в Ермолаево подался. Вчера же собирался, помнишь?
- Он бы предупредил! Хотя с него станется! Надо будет Оню набрать. Спросить про кота.
- Котика потеряли? – влезла в разговор Никаноровна.
- Потеряли. – буркнула Матрёша, забыв поздороваться.
– И давно?
- Сегодня.
- Бегает где-то. Непристроенные на месте не сидят. Может к другому корпусу ушёл? Там бабули прикармливают. Вот и польстился.
- Наш – пристроенный. Давно при доме.
- Вы с собой котика привезли? В пансионат с животными нельзя.
- Нам всё можно. - Матрёша скрылась в гуще разросшегося боярышника.
- А фотография есть? Можно напечатать и расклеить объявления. И дежурной оставить.
- Фотографии, к сожалению, нет, - вздохнула Варвара.
- Тогда особенность какая? Что-то выделяющее из всех.
- Особенностей навалом. – согласилась Матрёша. – Например, говорливость без меры. Как откроет фонтан – не заткнуть.
- Музыкальный котик, - понимающе покивала Никаноровна.
- Какое там. Слуха совсем нет. А вот поболтать любит. Любого заговорит. Да вы и сами знаете.
- Я? – опешила бабка. – С чего бы?
Матрёша хотела ответить, но Варвара не дала, наклонившись к Никаноровне поинтересовалась участливо:
- Как ваши глаза, не беспокоят больше?
- Тьфу, тьфу. – бабка постучала по голове и продемонстрировала бутылочку. – Сейчас водичкой промою и порядок.
- Вы не вспомнили, кто на вас напал?
- Ничего не помню. Будто корова слизнула! – посетовала бабка и засобиралась к себе. – Пойду. До Клавочки заглянуть надо. А после на завтрак. В столовой такие сырнички жарят! Хочу Клавку силком привести, чтобы попробовала.
В номере Клавдии ничего не изменилось, и Никаноровна заподозрила неладное. Дежурная по этажу никак не смогла внести ясность в происходящее. Клавдия исчезла.
- К главному надо! – преисполнилась решимости Никаноровна. – Пусть разбирается! Такие безобразия творятся. Вчера Раиску порешили, нынче Клавка пропала.
Взволнованная дежурная вызвалась сопровождать бабку и вместе они отправились к главврачу.
У кабинета их оттолкнула испуганная медсестра и задыхаясь, закричала от порога:
- Иван Ильич… Там… напали! На пациентку из 216 напали! Глаза выпили! Как у Раисы вчера!
- У старухи Петровны? – ахнула Никаноровна.
- Убили бабулечку? – рядом запричитала дежурная.
- Да жива она! Жива! – обернулась к ней медсестра. – Только вроде как помешалась! Свихнулась умом!
Полностью история выложена на Литрес