Мансур Гизатулович Абдулин – участник Великой Отечественной войны, сержант 66-ой гвардейской стрелковой дивизии. В своих мемуарах «160 страниц из солдатского дневника», он подробно описывает события у Калача-на-Дону (23 июля - 11 августа 1942 года).
Пехота вошла в освобожденный советскими танкистами Калач-на-Дону спустя сутки, на рассвете. Претерпев множество трудностей, пережив на подходе к городу бомбежку вражеской авиации, преодолев тонкий лед Дона (мост через реку к тому моменту был разрушен немцами), наши бойцы ступили на улицы Калача. Город представлял собой жалкое зрелище – горы награбленного барахла, брошенные фашистами, валялись на улицах, окна в домах распахнуты настежь, дороги усыпаны осколками битого стекла. По всему видно, что враг уходил в большой спешке. Но куда?
Сроки для разведки
В восьми километрах от города располагалась станция Илларионовка. По предположению командира батальона Дудко Игната Севостьяновича и комиссара Четкасова Александра Ильича, немцы отправились именно туда. Приказ идти в разведку получили бойцы Абдулин и Майоров. Сроку им дали четыре часа, не больше не меньше. Задача вроде бы простая – добраться до станции, разведать, оценить обстановку, вернуться и доложить.
Две дороги
На разведку решено было отправиться на велосипедах, чтобы сэкономить время. Выехали вечером, дорога была хорошая. Майоров и Абдулин знай себе крутили педали. Вскоре разведчики миновали боевой дозор Красной армии и въехали во враждебные сгущающиеся сумерки.
На полпути дорога внезапно раздвоилась, и разведчики спешились. Майоров, был назначен старшим. Он решил, что каждому лучше идти по своей дороге и действовать самостоятельно. Абдулин, припоминая Ташкентское пехотное училище и тактику ночной разведки, возразил, что это неразумно и опасно. Ведь если станция действительно занята немцами, то они наверняка выставили дозоры. К тому же велика вероятность, что обе дороги ведут к Илларионовке. Лучше всего идти вместе по одной из них, друг за другом на дистанции минимальной видимости и в случае чего один сможет прикрыть другого. Однако Майоров и слушать не стал всей этой тактической премудрости.
- Струсил? - ехидно спросил он.
Абдулин был вынужден подчиниться. Обидным показалось обвинение в трусости, да и приказ старшего не обсуждают.
- Встречаемся на этой развилке! - приказал Майоров. - Если мой велосипед будет еще здесь, жди меня пятнадцать-двадцать минут. Не больше.
И он ушел по одной дороге, а Абдулин смиренно двинулся по другой.
Бессмыслица
Продвигаясь вперед, боец Абдулин все больше ощущал какую-то бессмысленность своего похода. Дозоры врага скрыты, замаскирована. Иначе говоря, это самые настоящие засады. А он идет во весь рост один и никто его даже не прикрывает. Ну, не разведчик, а дармовой «язык», который еще и сам в руки лезет. Чтобы хоть как-то исправить положение, Мансур взял в руку противотанковую гранату. В крайнем случае будет чем угостить врага. Однако мысли о несуразности происходящего разведчика не покидали. Вот убьют его, и что толку? Боевая задача будет провалена. Никто не вернется с донесением. Нет, так дела не делаются. Нужно что-то предпринять.
План Мансура
Немного поразмыслив, Абдулин решил поступить следующим образом. Он лег на землю и оценил зрительный охват. Метров на двести вперед обзор получался хорошим. Степь, чуть припорошенная снегом, была пустынна. Боец прислушался, земля отличный проводник звуков, и ничего не услышал. Уже не плохо! Так и стал передвигаться. Двести метров пройдет и ложится, слушает. И вдруг, на счастье Мансура, послышался топот копыт. Первым обнаружить врага великое дело. Абдулин отполз немного и притаился, оружие и гранаты наготове.
По дороге ехали двое. Лошади не кавалерийские, на головах шапки-ушанки. На немцев не похожи, да может это полицаи, попробуй их разбери. Как только лошади поравнялись с разведчиком, Мансур крикнул:
- Стой, руки вверх!
Всадники придержали коней, подняли руки.
- Кто такие? Откуда? Куда направляетесь?
Когда незнакомцы разглядели форму красноармейца, стали наперебой рассказывать, что следуют из Илларионовки, и что там стоят немцы. Обыскав и убедившись в их искренности, Абдулин отправил их в полк с донесением, а сам вернулся к развилке ждать Майорова. Но так и не дождался.
Две судьбы
Штурм Илларионовки продлился почти пять суток. Когда выбили из нее гитлеровцев, у штабных блиндажей нашли изувеченный труп Майорова. Пленные немцы дали показания, что Майоров на допросах не сказал ни единого слова и утром был расстрелян. Его похоронили на окраине освобожденной станицы, на бугре. Абдулин тяжело переживал смерть товарища. Должен ли он был настоять на своем и не пускать Майорова одного? А как бы поступили на его месте вы?
Высказывайте мнения в комментариях, ставьте лайки и будьте здоровы
О неточностях и опечатках просьба сообщить автору