elena pirin рассказывает о непростой судьбе своих родных и о том, как она пытается, несмотря на все трудности, узнать свою родословную.
В 1962 году, когда я родилась, мы жили в полуподвале на 6-м проезде Марьиной Рощи. Мама в конце 40-х - начале 50-х годов работала в какой-то столярной мастерской. Потом дворником. Подвал наш по весне заливало водой, и маме с новорождённой (мной) дали комнату в коммуналке, на проспекте Мира, 99.
Мамина сестра, тетя Нина, ее муж (мой крестный) дядя Женя и их сын Боря жили на втором этаже барака по 6-му проезду Марьиной Рощи, кажется, в 10-м доме. Помню, у них было печное отопление, холодный туалет около лестницы. Семья их занимала две комнаты: одна метров 8, другая метров 15.
Мы к ним ходили в гости - через Звездный бульвар, по мосту через железную дорогу… Рядом с их бараком были гаражи, граничащие с ж/д путями. Дядя Женя там выращивал кроликов. Помня послевоенный голод, многие держали кроликов и кур.
У сестер была нелегкая судьба. Моя бабушка, Бушуева Анастасия Филипповна, умерла родами в 1939 году, дед погиб следом. Осталось три дочери. Старшая, Татиана, уехала к дядьке по отцу, в Измайлово. Младшую, Нину, удочерила сестра бабушки - Мария Филипповна и её муж Николай. Он работал в Дзержинском детском парке, что около Марьинского мосторга. А моя мама попала в детский дом города Яхрома.
В 1941 году детский дом эвакуировали под Казань, там дети валяли валенки для фронта. Ели и спали там же, в цеху. То ли бомбежка, то ли диверсия, но цеха сгорели, и все бежали кто куда. Мама на стыках поездов (она рассказывала, что многие засыпали ночью и падали на рельсы) доехала до Москвы («зайцем», а в военное время это расстрел на месте, невзирая на возраст) и поселилась с сестрой Ниной, у Марии Филипповны с мужем. Дядю Колю расстреляли по доносу в 1943 году, тетя Маша через полгода скончалась от инфаркта, и остались две девчонки: 15-летняя мама и 11-летняя Нина.
Через пару лет кончилась война. Работали, учились. Потом мама встретила моего отца (Лихачёв Владимир Фёдорович), жил где-то рядом, водитель грузовика. Это все, что я знаю об отце - смутно помню из детства. А спросить уже не у кого. Несколько лет назад занялась своей родословной, дело идет медленно, но некоторые успехи все же есть.