В наши дни, говоря «Коммунарка», мы имеем в виду знаменитый «к̘̦̞о̘͉ в̞͚͉и̢͔͜д̻̼͕н͉̠̺ы͎̼͜й̝̝͙ госпиталь» доктора Проценко. В 30-40-ые гг., произнося это название опасливым шепотом, люди подразумевали совсем другое – спец. объект «Коммунарка», он же – Бутовский расстрельный полигон.
Здесь, в числе других осужденных «по первой категории», то есть приговоренных к тайной к͒͊͑а̽̐з̽͊͠ н́̓̾и͐̓͆, 22 июля 1941 года встретил свою погибельот пуль р͚̦͕а̻̼̺с̻͎̺с̢͓̙т̢̫̼рельной команды свежеиспеченный (с конца февраля) генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов.
Поставили его к стенке за дело за дело, либо Хозяину понадобился «козел отпущения» за поражения первого месяца войны? Попробуем разобраться.
Жизненный путь генерала Павлова типичен для советского военачальника того времени: крестьянский сын, солдат Первой Мировой. Затем - гражданская война и карьера профессионального военного в рядах РККА.
Сразу отметим: на фоне своих коллег, того же Маршала Кулика, он выделялся неплохим, полученным еще в Российской Империи образованием, а также тем, что на Первую Мировую («империалистическую», как тогда говорили) войну будущий генерал Павлов ушел добровольцем.
Подобно многим будущим танкистам, нашим и немецким, начинал службу в кавалерии. «Красным конником» сражался в гражданскую, затем несколько лет в Туркестане воевал с басмачами. Получил хорошую академическую подготовку, был ведущим советским теоретиком в области применения бронетанковых войск. Не будет преувеличением сравнить его в этом отношении с «быстроходным Гейнцем» Гудерианом, с которым Павлов столкнется на полях сражений в июне 1941.
Другое обстоятельство, выгодно отличавшие его от многих, состояло в том, что наш герой прошел все ступени командной лестницы от командира взвода до комбрига, не пропустив ни одной должности и звания. Это считается отличной школой для кадрового офицера. А вот тот факт, что решением Сталина он сразу после Испании, где командовал бригадой, получил должность командующего ключевым Западным округом, может статься, сыграл в его судьбе роковую роль. Ведь этим назначением Павлов «перемахнул» сразу через три должностные ступени – получил округ, не покомандовав ни дивизией, ни корпусом, ни армией. С другой стороны, «скамейка запасных» на высшие командные должности в РККА у Сталина была после Большого Т̓͋͌е̔̈́р̈́̓̓р̈́̓͝ӧ́̈́̚р̔̔̀а͐̚ весьма короткой. Перефразируя знаменитые слова Хозяина на писательском съезде, можно сказать, что «других генералов у него не было».
Говоря о 22 июня и роли Павлова в разгроме войск Западного фронта, которым стал довоенный Западный округ, принято отмечать несколько обстоятельств, объективных и субъективных:
1. поражения лета 1941 года были предопределены рядом капитальных факторов, преодолеть действие которых не смог бы никакой военный гений. К ним относят:
• перенос границы на несколько сот километров западнее старых укрепрайонов «линии Сталина» в 1940 году. В результате старые УРы были оставлены, новые – не построены;
• фундаментальные недостатки советской военной доктрины в части развертывания войск и планов прикрытия границы, которые делали РККА бессильной против лучшей в мире военной машины вермахта;
• ошибочная кампания по строительству бетонированных взлетно-посадочных полос на аэродромах западных округов. Это сделало авиацию ВВС РККА, беспорядочно скученную на «мирно спящих аэродромах», легкой добычей люфтваффе, несмотря на некоторый численный перевес первой. Это обеспечило немцам длительное господство в воздухе.
2. нельзя также сказать, что деятельность комфронта Павлова была субъективно свободна от ошибок. Упомянем некоторые обстоятельства:
• бесспорно, безответственно было командующему ключевым участком советско-германской линии соприкосновения проводить субботний вечер 21 июня в театре;
• распоряжаясь вверенными ему войсками, Павлов допустил ряд ошибок на оперативном уровне. Так, имея в составе фронта 6-ой механизированный корпус, не уступавший по мощи немецким танковым группам, командующий направил его на участок, где корпус не мог сыграть никакой роли. Вместо того, чтобы остановить прорыв 2-ой и 3-ьей танковых групп вермахта к Минску, подвижные войска генерала Павлова топтались у Гродно, воюя с немецкими пехотными дивизиями;
• в деятельности фронтовой разведки лето 1941 года – это сплошная череда неудач, приведших к серьезным ошибкам в оценке численности и планов врага;
• утрата управления войсками, вплоть до потери связи с ними, о которой говорилось в обвинительном заключении, также, бесспорно, имела место быть.
Подведем итоги. Генерал армии Павлов ни в коем случае не был худшим советским военачальником. В каких-то отношениях, например, в части понимания роли бронетанковых войск и их боевого применения, он превосходил многих своих коллег.
Сумел бы кто-либо другой успешнее Павлова командовать Западным фронтом в реалиях лета 1941 года? Однозначно - нет. Все советские фронты, в т.ч. соседи Павлова с севера и юга, точно также не выдерживали ударов немецких «панцергрупп» и отходили, сдавая города и попадая в «котлы».
Почему именно в отношении Павлова и его сослуживцев – начштаба фронта, начальника связи фронта и командарма-4 - были взяты такие суровые меры? Очевидно, доля истины есть в суждениях тех авторов, которые говорят о шоке Сталина в результате сдачи Минска на седьмой день войны. Бесспорно и то, что Хозяину требовались «головы виновных». Очевидно, что личным вмешательством Сталина объясняется потрясающая скорострельность советской военной юстиции в «деле Павлова, Климовских, Григорьева и Коробкова»– от ареста до приведения приговора в исполнение прошло меньше трех недель.
При Хрущеве генерал Павлов и его коллеги были реабилитированы и восстановлены в званиях и наградах, несмотря на то, что сам Хрущев считал Павлова лично ответственным за минскую катастрофу.