Я крепко прижала к себе сына, присела на скамью и попыталась снять с обуви бахилы. Сын капризничал, крутился и выражал своё возмущение громким криком. В детской поликлинике нам пришлось провести почти два часа, Ванечка устал и проголодался.
Из-за стойки гардероба вышла пожилая санитарка:
– Давайте помогу, – предложила она.
Я с благодарностью согласилась. Мамочки с малышами до года приходили на приём с родными или близкими. Кто со своей матерью, кто с сестрой или старшим ребёнком, но чаще всего с мужем. Мой муж, Павел, как обычно, был страшно занят и ещё вчера предупредил, что на его помощь рассчитывать не стоит. Родители в это время всегда работают, а просить бабушку мне просто неудобно. Но с тётей Раей я не пошла бы даже под страхом смертной казни.
Сначала я пыталась называть свекровь Раисой Антоновной и, разумеется, на вы. Несколько раз она просила меня не «выкать», а потом заявила:
– Ты, Даша, мне теперь как родная дочь. У меня кроме Пашки, тебя да вашего будущего сыночка никого любимей и роднее нет. Если уж не желаешь мамой звать, зови тётей Раей.
По поводу «мамы» мы с мужем объяснились ещё до ЗАГСа. Я сказала, что мать у меня одна, называть мамой я буду только её, и обсуждению данный факт не подлежит. Павел не возражал, он тоже предпочитал обращаться к моим родителям по имени и отчеству.
После регистрации мы хотели снять недорогую комнату в пригороде, но тётя Рая убедительно доказала, что жить за три часа езды от места работы, когда у неё в квартире пустуют две комнаты – полная глупость. После я не раз пожалела, что не настояла на своём.
В кармане нежной мелодией вальса Штрауса зазвонил телефон. Бабушка.
– Дашуля, ты где? Не отвлекаю? – поинтересовалась бабушка.
Узнав, что мы с Ванечкой выходим их детской поликлиники, она обрадовалась и попросила зайти к ней. Бабушкин дом находился совсем рядом, и я с радостью согласилась. Переодену сыны памперс, выпью чаю.
– Ты одна? – уточнила бабушка. – Или с Раисой Анатольевной?
– Одна.
Прийти в поликлинику с тётей Раей, выслушивать её громогласные замечания и критику врачей было свыше моих сил.
С самого начала совместной жизни выяснилось, что нас с Павлом свекровь воспринимает, как собственных маленьких и не особо разумных детей. Наше воспитание начиналось с фразы: «Вот раньше, когда я была молодая…» Или: «Старые люди говорили…» Однажды я заметила, что старость и мудрость отнюдь не слова-синонимы. Свекровь обиделась, мне пришлось извиняться и уверять, что её я, разумеется, не имела в виду.
Домашние обязанности распределяла свекровь. Готовила сама, соревноваться с ней, профессиональной поварихой с огромным стажем, не было смысла. Её попытки передать мне секреты мастерства не имели успеха: я не понимала, почему, чтобы сделать котлеты, надо обязательно перемолоть свинину и говядину в строгой пропорции, на ручной, древней, как доисторическое орудие, мясорубке. Почему нельзя купить готовый фарш? И зачем два часа выбирать косточки из рыбы, если в супермаркете продают отличное филе?
Но свекровь не искала лёгких путей. Консенсус нашли быстро: она готовила, я суетилась на подхвате, Павел ел и старательно хвалил нас обеих. Хотя я давно заметила что, не смотря на кулинарные таланты своей мамочки, в еде Павел непривередлив. Он с одинаковым удовольствием ел и её великолепный борщ по-московски с горячими, румяными чесночными пампушками, и мою гречневую кашу с тушёнкой и вчерашним батоном.
Неплохая, в принципе, женщина, тётя Рая считала себя специалистам во многих вопросах, в том числе воспитания и выращивания здорового поколения. Мой муж был младшим её сыном, и тётя Рая не уставала гордиться своими успехами.
– Слушай, что говорю, – заявляла она. – Я лучше знаю, я троих вырастила! Сама поднимала, никто не помогал. Все выросли, выучились, в люди вышли. Здоровье у всех отменное.
И давала пятимесячному Ванечке маринованный огурец. Я отбирала у обиженно ревущего ребёнка огурец, и объясняла в который раз, что прикорм для малыша нужен детский, диетический, соответствующий возрасту.
– Пусть попробует, – требовала тётя Рая. – Ребёнок всё должен попробовать, может ему и не понравится.
– Тётя Рая, давайте ему взрослые напитки в бутылочку нальём? – кричала я. – Вдруг понравится?
Свекровь возмущённо фыркала и вечером, на кухне, едва за мной закрывалась дверь, жаловалась Павлу на моё неуважение. Муж притворно соглашался, обещал со мной поговорить. В нашей комнате он просил меня быть помягче с его матерью, учитывать её сложный характер и тяжёлую жизнь.
– Потерпи, Даша, – просил Павел. – Как только сможем, снимем квартиру, будем жить отдельно. Сейчас денег нет, да и тебе с Ванечкой легче.
Тётя Рая любила Ванечку так, что во мне просыпалась ревность. Сразу после выписки из роддома она предложила нам с мужем спать в своей спальне, а ребёнка укладывать у неё.
– Даша на ночь молока нацедит и пусть спит спокойно, – уговаривала она. – Ей отдыхать надо, а у меня всё равно бессонница.
Я категорически заявила, что ребёнок будет рядом со мной всегда, и днём и ночью. Свекровь немного поворчала и смирилась. Она с радостью шла гулять с малышом в любую погоду, не слушая моих возражений.
– Подумаешь, дождь. Ванечка в коляске не промокнет, я плащ надену и резиновые сапоги. Не сахарная, не растаю, а ребёнку нужен свежий воздух, – возражала тётя Рая.
При всей своей заботе, нянчить Ваню и отпустить меня на работу хотя бы на полставки, до обеда, тётя Рая не согласилась.
– Ты мать. Должна с ребёнком сидеть, а не бабке подкидывать, – заявила она. – А помочь я не отказываюсь.
Я была искренне благодарна ей за помощь, но иногда казалось, что я задыхаюсь от тёти Раиной заботы и любви, как под тяжёлым, толстым, не пропускающим воздух и свет одеялом.
– Ты просто не спорь с ней и делай по-своему, – советовал муж.
Легко сказать. С рождением сына тётя Рая взяла под неусыпный контроль все сферы моей жизни.
В бабушкином дворе я с любопытством огляделась, выискивая знакомые лица. В детстве я провела у бабушки много времени, часто оставалась ночевать, когда папа уезжал в командировку, а мама, медсестра, работала в ночную смену. Здесь были знакомы каждый куст и каждая лавочка, скрипучие качели и старая, толстая липа с трещинами на стволе.
Окна бабулиной квартиры выходили на заросший густой травой газон, когда-то мы с соседскими детьми устраивали там пикники с бутербродами и лимонадом. А бабушка со второго этажа на верёвочке спускала нам горячие, с пылу с жару, пирожки с повидлом.
– Ванечка-то как вырос! Щёчки гладенькие, глазки блестят, – умилялась бабуля, с трудом удерживая на руках нашего с Павлом хорошо упитанного сына. – Раздевайся, Даша, у меня к тебе есть серьёзный разговор.
Серьёзный разговор начался после чая. Бабушка рассказала, что решила переехать к сестре.
– Что я мотаюсь каждый раз туда-сюда? – сокрушалась она. – И тяжело в моём возрасте, и расходов на дорогу много.
Её желание переехать к сестре я понимала. Бабушка давно хотела жить в селе, в доме со всеми удобствами, без соседей, городского шума и суеты. Именно такой дом она купила, на одной улице с родной сестрой. Но всё никак не могла определиться, жить там постоянно, или приезжать на лето.
– Только с квартирой, Дашенька, у меня загвоздка, – пожаловалась бабушка. – Вдруг трубы прорвёт, или ещё что? А я далеко.
– Оставишь ключ мне или маме, будем присматривать, – предложила я. – Потом, если тебе в посёлке понравится, можно продать.
– Может, вам с Павликом сюда переехать? Свою квартиру ещё не скоро купите, так и живите в моей. Ипотеку успеете взять, а пока копите понемножку, – предложила бабушка.
Я радостно взвизгнула и бросилась к бабуле на шею. О таком варианте я не могла и мечтать. Жить в чудесном бабушкином дворе, в её уютной, тёплой, солнечной квартире, которую я люблю с детства. Что может быть лучше? Поликлиника, остановки маршруток и троллейбуса, супермаркет – всё рядом, всё в нескольких минутах ходьбы. А сразу за углом расположены два детских сада, нам с Ваней на выбор.
– Тише, тише, ребёнка напугаешь. Раиса Антоновна-то, боюсь, расстроится. Привязалась она к вам.
«Присосалась», – мысленно исправила я.
– Не знаю, как орхидею везти, – сокрушалась бабушка. – И доверить никому не могу, она нежная, капризная, как принцесса.
Орхидею бабушке подарили её бывшие ученики. Цветок рос великолепно и радовал бабулю новыми бутонами.
Домой летела как на крыльях. По пути позвонила мужу и попросила не задерживаться – у меня есть отличная новость.
Павел обрадовался, но предупредил, что тете Рае сейчас лучше ничего не говорить.
– Когда можно будет переезжать? – уточнил он.
– На следующей неделе.
Бабушка решила не задерживаться. На новом месте у нашей хозяйственной и практичной бабули был посажен огород, и она волновалась за урожай.
– Хоть и немного, для души сажала, но всё равно жалко, – объясняла она.
Но переезжать в понедельник муж не хотел:
– Мама расстроится, сначала надо её подготовить.
– Как? Будем намекать, что мы хотим переехать? Что нам обоим скоро тридцать и давно пора начать жить самостоятельно, без присмотра и контроля?
– Пока не знаю. Только вот так, сразу в лоб, маме говорить нельзя, – вздохнул Павел.
Дверь нашей комнаты распахнулась. На пороге, сложив на груди могучие руки, стояла тётя Рая.
– Я всё слышала, – заявила она. – Вы никуда не поедете.
«Подготовили», – мысленно хихикнула я.
– Да как тебе, Дарья, только в голову такое пришло? Пашку из родного гнезда сманить, внука, дитё малое, увезти неизвестно куда? – гремела она. – Не пущу!
– Тётя Рая, мы переедем в хорошую, благоустроенную квартиру…
– Никуда вы не переедете! Я не позволю!
Она выхватила малыша из манежа и стала лихорадочно целовать. Испуганный ребёнок заплакал.
– Ванечка, заечка, кровиночка моя! Мать-то твоя, подлая, чего придумала! Увозит тебя от меня, от бабуленьки любимой! За сто километров увозит!
– Прекратите! – рассердилась я.
Забрала сына и прижала к себе.
– Мам, какие километры? – вмешался Павел. – На автобусе двадцать минут езды, маршруткой ещё быстрее. Мы к тебе приезжать будем.
«Хоть каждые выходные, только без меня», – зло подумала я.
– Уезжать от меня не надо, и приезжать не придётся! – завопила свекровь. – Разве вам со мной плохо? Разве я тебя, Даша, хоть словом обидела?
Она тяжело опустилась на диван и зарыдала в голос.
Я растерялась. Павел засуетился возле тёти Раи, принёс стакан с водой, сердечные капли и ещё какие-то резко пахнущие снадобья и разноцветные таблетки. Я быстро одела сына и сказала, что мы пойдёт прогуляться.
– Дальше двора не ходи! Поздно уже! – вслед мне прокричала свекровь.
Я привычно кивнула. Ну да, шесть вечера, как можно отойти от подъезда в такое время?
Когда мы с сыном вернулись, из комнаты тёти Раи доносились знакомые звуки её любимого сериала: трагически завывала отвергнутая жена, визгливо радовалась любовница, громко возмущалась падением нравов тётя Рая.
– Даша, ты не обижайся, но мы пока никуда переезжать не будем, – сказал Павел. – Пожалей маму, у неё сердце не выдержит.
– Ты шутишь? – не поверила я. – Что значит «пока»?
– Ну, до конца года точно, а там видно будет. Кстати, мама сказала, что ты можешь идти на работу на полставки, она посидит с Ваней.
Я смотрела на мужа и чувствовала, как в нутри поднимается тяжёлая, мутная волна ярости. До сегодняшнего дня я надеялась, что наша совместная со свекровью жизнь когда-нибудь обязательно закончится. Но теперь поняла, что Павла, в отличие от меня, всё устраивает. Ему легко и комфортно перекладывать на плечи матери бытовые, рутинные проблемы. Что же, теперь ему придётся выбирать: или наша семья, или мама с чесночными плюшками.
– Я замужем за тётей Раей, – громко сообщила я.
Взяла подушку, плед и откатила кроватку сына в проходную комнату. Я буду спать на диване, а ребёнок должен быть рядом со мной.
Утром, за завтраком, я сказала мужу и свекрови, что в понедельник мы с Ваней переезжаем жить в бабушкину квартиру. Это решено.
– Не пущу, – ответила свекровь.
Павел молча, не прощаясь, ушёл на работу.
Всю неделю мы не разговаривали. В понедельник утром я начала собирать наши с сыном вещи.
Тётя Рая демонстративно встала у двери и раскинула руки:
– Дарья, не дури! Никуда не поедешь, только через мой труп!
– Это вы не дурите, – устало заметила я.
Павел достал из-под кровати чемодан, распахнул шкаф и вытащил свои вещи:
– Мама, успокойся, в самом деле. Мы не в другой город уезжаем, да и всё равно когда-нибудь бы переехали. Даша, Ванькины игрушки все будем брать?
Тётя Рая хлопнула дверью и ушла в свою комнату. Пока мы собирались, оттуда доносились рыдания, причитания о нашей неблагодарности и моей испорченности. Я старалась не слушать.
В машину мы загружались в два захода. Муж заметил, что ещё многое надо перевезти, но главное сделано – мы уезжаем.
Из окна за нами наблюдала свекровь.
– Ничего, к вечеру успокоится, а дня через три сама к нам в гости приедет, – сказал Павел.
– Не обольщайся, – вздохнула я. – Она завтра приедет, проверить, чем я тебя кормлю.
В родной, милой бабушкиной квартире нас встретил идеальный порядок и записка:
«Дашенька, не забывай правильно поливать орхидею. С новосельем!»
Если вы подписались, но вдруг отписаны – это не я! Я рада вашему вниманию. И никого никогда не отписываю, но сбои на канале случаются. Или подпишитесь ещё раз, или, как вариант, напишите в службу поддержки. Вы видите в ленте те материалы, на которые подписаны.
С уважением, Светлана Становая.