Работал у нас в отделении скорой помощи доктор Фёдоров, Иван Сергеевич. Невысокий, резвый мужичок 50 с небольшим лет.
Несмотря на свой большой медицинский стаж, на скорой помощи он работал относительно недолго, - последние 7 лет.
А до этого работал хирургом в военных госпиталях. Ездил в командировки в горячие точки. На Северный Кавказ, в конце 90-х, и в другие.
Много всего повидал. Много, в каких операциях поучаствовал. В медицинских операциях, конечно же.
Про своих военных пациентов рассказывал. Какие тяжелые случаи привозили к ним в госпиталь.
Часто приходилось работать по локоть в «красной жидкости» (обхожу стоп-слова для Дзена). Многих удавалось зашивать-заштопывать, и в конечном итоге возвращать к полноценной жизни. Бывало, «уходили» пациенты прямо на руках, на столе. Но доктор продолжал трудиться, несмотря ни на что. Не ломался ни морально, ни физически.
А еще рассказывал, как некоторые молодые служивые, чтобы не служить в армии, специально наносили себе некоторый вред. «Косили», по народному говоря.
Делалось это просто:
Для достижения своей цели, некоторые солдаты долго не меняли портянки, и не снимали сапоги. В результате такой антигигиены ступни и голени, осторожно говоря, приобретали не совсем здоровый вид. Очень нездоровый вид. Вплоть до подъема температуры. И, соответственно, - госпитализации. Несколько недель в госпитале должны, по идее, быть своеобразным отпуском от ранних подъемов и тяжелых учений. Но через какое-то время медики госпиталя «просекли эту фишку», и сделали замечание отцам-командирам. После чего поток таких «зайцев-портяночников» прекратился.
Иван Сергеевич и дальше бы продолжал работать там, но его молодая супруга настояла на переезд в наш тихий живописный городок. Доктор, с некоторым сожалением, согласился. Поскольку жену свою, и маленькую дочь, он всегда ставил на первое место.
С работой, на новом месте жительства, проблем не оказалось. Медик, вообще, в 90-х годах был востребован везде, в любом отделении, и с любой специализацией.
Но в хирургическое отделение он не пошел. Выбрал вакансию у нас, на СМП.
Мне, как молодому тогда специалисту, нравилось работать в паре с ним. Не было тревоги и страха, когда давали тяжёлые вызовы. Он, со своим незаменимым опытом, быстро мог ориентироваться на месте, оперативно и грамотно раздавая указания.
Под его чутким руководством еще не было ни было ни одного случая, чтобы пациент «ушёл». Ведь это очень важно - быстро и правильно действовать, и при этом чтобы не тряслись руки, и не путались мысли в голове. А всеми этими качествами он обладал в совершенстве. И заражал нас. До сих пор вспоминаю его, когда попадаю на какой-нибудь экстренный вызов. И волнение снимает, как рукой.
А однажды пришел доктор Фёдоров утром на дежурство с перебинтованным большим пальцем руки. Мы в эту смену должны были работать вдвоём в одной бригаде.
- Ты сегодня будешь моими руками, - шутливо объявил он с порога. – Я без рабочего большого пальца – как без рук. Ничего не могу делать.
- Не вопрос. – говорю. Но будем надеяться, что моих рук хватит. А что случилось-то с пальцем?
- Да, ничего страшного. Повредил немного.
- На больничный вам, может?
- Не надо. Нормально всё. Да и тебе одному, что, - охота будет работать? Вот то-то и оно.
Пока ездили с ним по вызовам, он частенько всё же, обращал внимание на свой перебинтованный палец. Иногда слегка встряхивал рукой, как будто от боли. Старался держать её повыше. В общем, - там было что-то серьёзное, судя по всему. Но что точно – так и не рассказывал, почему-то.
Вечером попросил меня сделать ему перевязку с мазью Вишневского.
«Ну, наконец-то я увижу этот его страшный секрет» - подумалось мне тогда.
В смотровой отделения разбинтовал ему палец. Картина предстала, мягко говоря, не очень приятная. Верхняя часть пальца надута как маленький воздушный шарик. И там, где ноготь, того и гляди – лопнет. (Те кто догадался – что это было – пишите в комментариях).
- Иван Сергеевич! У вас же «…»! Причём в запущенной стадии! Какая может быть "мазь Вишневского"?! Тут вскрывать надо. Причём срочно.
- Да знаю я, что «…». Не надо ничего вскрывать. Так пройдёт. Наверное… Лекарства, вот, пью тоже… Сильные.
Я его вообще не узнавал. Хирург с огромным опытом работы, побывавший в горячих точках, и видевший вообще всё на этом свете – говорит такие мракобесные вещи.
Ну, хорошо. Сделал ему перевязку с этой вонючей мазью. Работали дальше...
А к ночи, ожидаемо, у доктора поднялась температура до 37,5.
- Выхода нет, Иван Сергеевич. – говорю я ему, показывая цифры на градуснике. – Идёмте на третий этаж, в хирургию (наше отделение находилось на первом этаже стационара). Будем будить дежурного, и делать вам операцию.
И тут я впервые увидел, как бесстрашного доктора Фёдорова... охватил настоящий страх и ужас.
Его начало трясти мелкой дрожью так, что даже зубы застучали. Над верхней губой выступил мелкий пот. А бегающие глаза наполнились огромной тревогой.
- Вам что, плохо? – испугался за него и я, в свою очередь.
- Я боюсь… - упавшим голосом прошептал он.
- Чего – боюсь? – не понял я.
- Уколов… Операций… Вообще - всего вот этого…
- В смысле?? Как вы можете бояться "всего вот этого"?! Вы ж сами…
- Сам то – сам. Да вот, видишь… Сам – не сам.
- Понятно. Вы, видимо, из этих, - типа клаустрофобов, только у которых с уколами связано.
- Трипанофобия это называется. Боязнь уколов. Да. Я и есть - яркий представитель... А операции – это вообще - главная фобия для меня.
Как выяснилось, доктор всю жизнь избегал любого прикосновения иглы к своему телу. Если в детстве его еще могли держать за руки-за ноги, и нарушать целостность его кожи в прививочных и процедурных кабинетах. То во взрослой жизни он уже имел силы и хитрости к недопущению сего «безобразия». Если где-то не получалось договариваться – просил друзей-коллег «держать его всемером», и не слушать мольбы и крики, во время вмешательств подобного рода. Смех и слёзы, одним словом. Смех коллег. Слёзы доктора Фёдорова. При этом, как уже было сказано, абсолютно не боялся делать это сам, да еще и пациентам, привезённых с горячих точек. Можете себе представить, что это были за пациенты.
За всю жизнь у него не было ни одной серьёзной травмы или перелома. Даже к стоматологу ни разу не обращался. Хотя никогда, с его слов, не испытывал проблем с зубами. Помогал также своему здоровью тем, что регулярно ходил в фитнес зал. Пил витамины. В общем, делал всё для профилактики каких либо заболеваний, которые могут предполагать уколы, и прочие "инструментальные вторжения" в организм.
Тем временем мы поднялись (доктор - на негнущихся ногах) в хирургию, и поговорили с дежурным хирургом. После продолжительного «консилиума» было решено, что операция по вскрытию пальца будет сделана… под общей анестезией. То есть, пациент будет спать, и ничего не почувствует.
Казалось бы, проблема решена. Но ведь чтобы ввести Ивана Сергеевича в «летаргию», опять же нужен… - укол, будь он неладен. И не просто укол, а целая система с капельницей.
И если с обездвиживанием пациента проблем не возникло (стол был оборудован вязками за руки и ноги, а также помогли коллеги с других отделений), то проблема истошного вопля доктора Фёдорова решена так и не была. Поэтому - ровно в 4.30 утра вся больница была разбужена ужасным и продолжительным криком, напоминающим женский визг, но с мужским началом.
Прошло всё успешно. Палец был спасён.
Доктор очень стыдился потом за своё поведение перед всеми. Но его никто и не стыдил. Только шутили, что лучше уж так, чем наоборот – страх перед пациентом – и бесстрашие к самому себе.
А есть ли в вашем окружении подобные люди? Пишите в комментариях.
-------------------
Дорогие читатели. Если вы впервые здесь и вам интересно читать подобные медицинские истории, то обязательно подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые. Ведь некоторые посты, к сожалению, блокируются, но их могут видеть ПОДПИСЧИКИ канала. А также не забудьте про ваши лайки 😉👍.
P. S. Буду бесконечно благодарен за вашу помощь в реабилитации моему сыну (Аутизм). Если вы хотите помочь, можете сделать любой перевод сбер:
5469 1600 2160 4017 (папа Эдуард).
Или:
