Начало
На старых заводах скрываться уже не было смысла. Наши шаги гулким эхом отдавались в старом здании, пропитанным пылью и пустотой. Джон Смит остановился и развернулся ко мне.
– Кто ты? – с интересом прищурился он.
– А кто ты? – отзеркалила я вопрос.
– Инте-ре-есно… – протянул мужчина. – Ты похожа на меня. Чем-то. Кто ты, девочка?
– А кто ты?
– О! – его глаза округлились в догадке. – Неужели ты та самая «синекрылая»?
– Та самая?
– Да! Да-да-да! – Джон Смит едва ли не подпрыгивал от радости. – Та, о которой говорила она. Та девочка, что весьма и весьма заинтересовала ее! – и резко остановившись он смерил меня серьезным взглядом матерого убийцы. – Кажется, тебе что-то нужно. Не так ли, девочка? – и улыбнулся.
Вы знаете, как смеются шакалы? Даже если вы видели это лишь в мультфильме "Король Лев", вы примерно представляете эту картинку. Внешне, я видела лишь блестящие глаза и кривую улыбку, но казалось, что за всем этим фасадом, громко и безумно хохочет шакал. Вот только этот не был падальщиком.
– Ты, – негромко заговорила я. – убийца. Гений. Маньяк. Чокнутый. Скольких ты уничтожил для Организации? Сколько жизней ты скормил Контролю? Много. Я уверена, что очень много. В том числе и свою жизнь.
– О чем ты говоришь, девочка?
– Цепная зверушка для психопатки. – усмехнулась уголком губ. – Такая преданная. Такая жалкая.
– Не зли меня, девочка. – оскалился преступник. – Я не зверушка. Я верный помощник Организации. Они делают правильную вещь. Все в этом мире должно быть в порядке. Все должно быть на своем месте. В своей нише. Те, кто отличаются от нормы, должны быть уничтожены.
– Но ты и сам отличаешься. Почему ты не должен быть уничтожен?
– О, я не норма только потому, что нахожусь на службе. Увы, чтобы изничтожить мерзость, я должен сам не надолго стать таким. Но как только моя миссия будет окончена, меня ждет ровный и стабильный мир. Никто не будет выделяться.
– У тебя что, комплекс неполноценности? – удивленно спросила я.
– Я нормальный! – взвился Джон Смит. – Я идеал нормальности! И только такие как вы! – ткнул он пальцем в мою сторону. – Только такие как вы мешаете моей жизни!
– Ты сам мешаешь своей жизни. Но, впрочем, речь сейчас не о том. Мне нужна разработка лекарства для девочки, которую ты отравил.
– Что? – непонимающе склонил голову псих. – О, ты про ту маленькую куколку? Не бойся, болезнь не заразная. А девочка, хоть и прекрасна, как все дети ее возраста, все же никогда не станет нормальной. Она с детства отличается от других детей. О, конечно же я знал, кого травить!
– Что ты хочешь за антидот?
– Вот! – мужчина довольно улыбнулся. – Это уже другой разговор! Ты умна, «синекрылая», этого не скроешь. Но ты также очень глупа. Ты чем-то отличаешься от других людей. Причем, отличаешься очень сильно, раз она так заинтересована в тебе. Кстати, хочешь, обрадую? Она приказала ни в коем разе не убивать тебя. Ты рада?
– Аж камень с души. Что ты хочешь за антидот?
– Ай-яй-яй, перебивать нехорошо. – укоризненно покачал он головой. – Я не договорил, девочка. Мне запретили убивать лишь тебя. А вот про остальных ничего не говорили. Я тут девушку одну нашел… мда… я бы и не говорил тебе об этом. Но, кажется это кто-то из твоих друзей.
Внутри все сжалось. Из друзей-девушек у меня есть только одна…
– О, кстати, познакомься с ней! – Смит достал из кармана телефон и повернул ко мне экран. – Не правда ли милаха?
На экране было фото блондинки с голубыми глазами. Моей милой и доброй подруги, Розы.
– Когда ты ус-пел? – голос против воли сорвался.
– Ой, да ладно? Вы серьезно думали, что я не замечу все ваши действия, друзья-товарищи? Нет, правда? Как вы искали информацию. Как вы прорабатывали маршрут. – с каждым предложением он подходил ближе. – Как твои друзья следили за мной. Ой, какие же вы все-таки наивные. Дети, пытающиеся обхитрить взрослых.
Каждое его слово набатом билось в голове. Неужели все было напрасно?
– И да, стоит твоим телохранителям хоть немножко дернуться в мою сторону, ваша несравненная подружка умрет. Вы же этого не хотите? – добрая улыбка, ласковый взгляд, страшные слова.
– Что ты хочешь? – лед разума трескался, спрятанные эмоции огнем жгли в груди.
– Ну, – он сделал вид, что задумался. – Покажи.
– Что?
– Почему Контроль так сильно тебя хочет? Что в тебе такого? Я просмотрел всю твою биографию – ты ничем особо не выделяешься. Ой, кстати, а ничего, что ты школу прогуливаешь последний месяц?
– Школу? Причем здесь школа?
– Нормальные дети никогда не забывают про школу. Нормальные дети учатся каждый день, делают уроки и ложатся спать в девять вечера.
– Так я же не нормальная. Я покажу тебе свою тайну. Но не здесь. Мне нужно высокое место. Желательно, крыша здания.
– О, становится все интереснее и интереснее! – радуясь, словно ребенок, мужчина повернулся спиной. – Пойдем, я выведу тебя на крышу. Между прочим, – бросил он взгляд через плечо. – твоя подружка тоже там, вы даже встретитесь.
На то и был расчет. Будучи очень умными, люди часто недооценивают остальных, считая себя выше. Когда Джон Смит показал мне фото Розы, я заметила на заднем фоне стену и кусочек неба. Если учитывать, под каким углом снимали, то это не стена и окно, а просто стена. А значит, девушка может быть на крыше. Я не знала наверняка. Но просьба этого психа сыграла на руку. И несмотря на то, что наш план развалился на кусочки, и не подлежит восстановлению, есть еще шанс спасти обеих. Главное, чтобы разработка действительно была у него.
Надеюсь, парни поняли знаки, которые я пыталась подать спрятанной за спину рукой. Даже пришло сожаление, что не так хорошо училась у Сая, как могла бы. Что-то подобное он мне рассказывал, даже давал таблицу заучить. Но спрашивать не стал, поверив на слово.
Подниматься пришлось по железной лестнице снаружи здания. Сейчас, когда крылья были плотно прижаты к спине, становилось несколько тревожно от высоты. Даже удивительно, ведь раньше страха никогда не было.
Поднебесный этаж встретил нас удивительной городской панорамой и холодным ветром, пронизывающим, казалось, насквозь. У какой-то небольшой постройки, назначение которой не понятно никогда, лежала девушка. Рози. Я подавила первый порыв кинуться к ней, опасливо глядя на преступника.
– Вот твоя подружка. – мерзко улыбнулся он. – Не бойся, я ее не трогал. Так попугал слегка и усыпил, чтобы не визжала. А вот основа под лекарство. – из-за пазухи он достал какую-то стекляшку с жидкостью. – Я отдам тебе что-то одно. Либо девчонку, либо лекарство. И то, только после того, как покажешь свою особенность, свою ненормальность.
– Хорошо.
Я сняла парик.
– Синие волосы? – разочарованно протянул мужчина. – Этого слишком мало.
– Я еще не закончила.
К парику, отброшенному на бетонный пол, полетела куртка. Ощущения от этого всего были премерзкие. Наверное, чисто психологически так себя чувствуют изнасилованные. Принуждение к тому, чего ты не хочешь. Заставляют показать то, что ты скрываешь, что является чем-то более личным. Чем-то, что не для всех. А крылья я показывать ему не хотела. Хорошо, что эмоции еще не до конца вскрылись. Этот воображаемый шарик все еще скован льдом. Потрескавшимся, хлипким, но все еще льдом.
Под курткой я оставила футболку. Из тех, что приспособлены под наши нестандартные конечности. Пока псих с удивлением наблюдал за всеми моими манипуляциями, я морально готовилась. А заодно продумывала, как же суметь отобрать у него эту склянку. Да так, чтобы не разбить ее.
– Ты, кажется, хотел увидеть, что меня отличает от обычных людей. Чем я «ненормальна». Так вот, знай - то, чем я отличаюсь, изменило всю мою жизнь. Это исполнило мою мечту. Пусть и весьма своеобразным образом. И даже если я покажусь тебе уродом, как твоей хозяйке, пускай. Я же буду знать, что моя мечта, самая несбыточная, исполнилась. А потому, смотри! – с этими словами я раскрыла крылья.
Почти забытое чувство восторга на миг охватило меня. Здесь, на ветру, чувствовалось каждое перышко, как они трепещут, ловя потоки холодного воздуха. Как подрагивают мышцы, готовые прямо сейчас сорваться в полет. Как все мое существо тянется к краю, отчаянно желая спрыгнуть и почувствовать давление воздуха, вдохнуть его полной грудью.
– Так вот оно что. – несколько растерянно оглядел меня Смит. – Теперь мне все ясно. Впервые в жизни я засомневался в правильности решений. Ее решений. Как можно определять тебя, если ты даже не человек?
Толика наивности и постановка вопроса не обманула меня. Да, на миг, преступник растерялся. Но лишь на миг. Все остальное – игра, призванная обмануть мои чувства. Вот только он не знает, что сейчас я не слушаю эмоции, сейчас я полагаюсь только на холодный, трезвый разум, анализируя видимую мне информацию. На мгновение даже хочется восхититься этой гениальной, буквально, ювелирной, игрой.
Это мой шанс. Пока этот псих сосредоточен на контроле своих эмоций и тембра голоса, он в какой-то мере погружен в себя. Это видно по слегка расфокусированному взгляду. Сейчас я так благодарна обострившимся чувствам за этот момент. Теперь нужно не упустить его.
Рывок я сделала на пределе всех своих возможностей. Мне нужен был этот миг, и я его не прогадала. Прозрачное стекло холодит пальцы, а мужчина еще не успел понять, что только что произошло. Но вот, в его глазах зажглось осознание. А потом меня прошила волна чистой, незамутненной ненависти. Кажется, теперь я понимаю, что значит жажда убийства…
– Ты, – тихо шипит Джон Смит. – Ты только что обрекла свою подругу на смерть. Отдай мне колбу, или же тебе всю жизнь дружить с кровавой лепешкой на асфальте.
– Ты забыл, что я умею летать? – слегка насмешливо спрашиваю у него, хотя слова внушают опасения.
– Я не так глуп, девочка. – злой оскал не сулит ничего хорошего. – Я идеален во всем, а значит не могу ошибиться. Это здание – ловушка. Даже, если ты спасешь свою любимую подружку, все остальное успеет взлететь на воздух. А твои телохранители не смогут выбраться из обломков. Они, в отличие от тебя, простые смертные.
Мысль пронзает словно стрела. Они не знают! При всех своих слежках, при всем своем контроле, они так и не узнали про Сая с Алексом. А значит, у нас есть шанс! Пальцы, будто бы случайно, касаются волос, активируя звук для парней. Теперь они будут все слышать.
– Так ты говоришь, что здание заминировано? – невинно интересуюсь я. – И если я и успею спасти подругу, потому что умею летать, то мои «телохранители», как ты их называешь, не успеют? Ты так в этом уверен? Ты уверен, что я, имея в своих руках то, зачем пришла изначально, основу лекарства, просто так сдамся? Я уверена в своих друзьях, и если я попрошу их не умирать, они спасутся любой ценой. А вот ты – вряд ли. Сейчас я просто возьму Розу, и улечу отсюда. А ты останешься в руках полиции. Слышишь? – как раз в этот момент невдалеке прозвучала сирена. – Это за тобой.
– Ты не успеешь! – вдруг воскликнул он и сжал что-то в кармане.
Что произошло, я поняла, только услышав гул снизу и почувствовав мощный толчок. Этот псих все же подорвал здание, хотя я была уверена, что он блефует. Уж слишком не похож был этот чокнутый гений на смертника. Обычно такие сделают все, на что способен их мозг для собственного выживания. Но уж никак не гибнут в обломках бетона.
А дальше все завертелось так быстро, что мозг не успевал осознавать. Смит кинулся ко мне, я кинулась к Розе. И все бы прошло хорошо, летать-то я не разучилась, вот только запланированное для полета падение с рушащегося здания было испорчено удивительно проворным психом. Я долго потом пыталась понять, что же он такое сделал, но так и не смогла. А в тот момент что-то словно схватило одну ногу, из-за чего я не смогла спрыгнуть, а скорее, сверзилась с крыши, ударившись при этом одним крылом.
Я понимала, что мы с Розой падаем. Также понимала, что крылья, ставшие привычной опорой, никогда до этого не подводившие, меня не слушаются. Впервые за несколько лет меня накрыл полностью осознанный приступ паники. И лишь уголком замутненного первобытным ужасом сознания я попыталась прикрыть подругу и склянку с ценным лекарством, приземляясь на беззащитную спину.
И все же, как я ни готовилась, удар о землю вышиб воздух из легких. И почему падать всегда так больно?
