"Свои фантастические картины он действительно пел, выражая нежными красками, узорами линий, всегда причудливой и необычной композицией какие-то космические симфонии"
Вячеслав Иванов - философ Серебрянного века, о Чурленисе.
Итак, МИКАЛОЮС ЧУРЛЕНИС - тот самый, кого у нас, в Петербурге, звали Николаем Константиновичем Чурлянисом.
Вообще-то он был более музыкантом, т.е композитором, нежели художником. В этом качестве работал всего 3 года (создал свыше 300 произведений) и называл свои работы "сонатами". Он пробовал себя и в литературе, поэзии, публицистике. Но везде, всегда и во всем у него именно музыкальные параллели: симфоническая поэма "Море" дополняется циклом картин "Соната моря", симфоническая поэма "В лесу" - картиной "Музыка леса", пьеса для фортепиано "Осень" - стихотворной поэмой "Соната".
Сразу вас спущу с небес на землю - технически в живописи Чурленис НЕ НОВАТОР. Новаторство его связано с перенесением на полотно его, именно чурленисовского, взгляда на окружающий мир как на музыкальное произведение. Иными словами, он средствами живописи переносил на холст музыкальное восприятие действительности.
Если Одилон Редон лишил картину слова (никакой сюжетной линии, истории, только тишина и созерцание), то Чурленис заменил это слово на мелодию. И оба они, отказавшись от повествовательных рамок, лишили изображение опоры на иконографические ассоциативные связи (те самые, которые населили европейскую культурную вселенную аллегориями и символами).
Итог: максимальная невозможность трактовки. Это множество смыслов и ассоциаций. Сплошные смутные намеки и никакой конкретики.
Одним словом: символизм.
Картина мира, которую нужно смотреть "закрытыми" глазами и "слушать".
И "слушать" (= "слышать") в случае Чурлениса главное. Потому что для него, в первую очередь музыканта, важны ритмическая организация образов, поиск нужной тональности и передача определенного настроения, когда именно звуковые впечатления становятся импульсом для широких аналогий и обобщений абстрактного и, временами, конкретного толка.
Никакой связи с реальным миром, только мир новый, мультикультурный. Такая интенсивная связь с образами и впечатлениями из всего богатейшего предыдущего культурного опыта (индийский, египетский, христианский, японский и далее по списку).
И только мир знаковый, ибо колористические приемы, свет, интенсивность цвета подчиняются прежде всего не целям воспроизведения реальных предметов фигуративного мира, а целям преображения их в знаки - в набор беспредметных предметов.
Проще говоря мифотворчество, потому что каждый чурленисовский образ напоминает о чем-то другом (как, впрочем, любой образ любого символиста - поэтика тайны и загадочности есть фишечка этого направления).
Глобально Чурлениса интересует Бесконечность Вселенной и ограниченность человеческого восприятия и мышления. В общем-то именно на этой ограниченности ты себя неизменно всегда и ловишь, глядя на работы символистов, не только Чурлениса.
Как можно показать Бесконечность? Создавать иллюзию выходящего за рамки картинной плоскости пространства и писать тематические циклы, когда одна работа, в отрыве от другой, вообще смысла не имеет.
Чурленис делал и то, и другое, и третье (напоминаю вам про связь с его же музыкальными произведениями и литературными экспериментами).
Трактовать Чурлениса я даже пытаться не буду, то дело неблагодарное - у него, как и у любого другого символиста, своя собственная система символов, никак не связанная с европейской культурной традицией (иконографические ассоциативные связи, на которые нет возможности опереться, потому что их просто нет).
Зато есть музыка. И первобытные залежи великой космогонии. Дадада, Чурленис тоже про космизм. Но про это был отдельный пост, повторяться не буду. Просто услышим живопись и увидим музыку.