Дорогие читатели, сегодняшняя глава не хотела на всеобщее обозрение. Но я её заставила, так что читайте с удовольствием. Неожиданно компьютер подхватил вирус, но ноутбук спас меня. Не очень люблю за ним работать. Но как любит говорить мой муж: "Во всём нужна диверсификация!" Соглашусь, пожалуй! Всем приятного чтения.
— Сейф усмотрел? — услышал Николай за своей спиной.
— Нет…
— А чего тогда припёрся? — голос был грубым, хрипловатым. — Сказано было, сейф найдёшь, документы получишь.
— Я их и так получу.
— Ну давай, давай, копай… Для себя не забудь поглубже вырыть…
— Пе-е-е-ть…
Николай вздрогнул от рыка брата, который издал тот, выходя из себя.
— Сейф будешь брать сам. Я больше не приду. Опасно…
Пётр Полянский поспешил скрыться в темноте. Но Николай остановил его словами:
— Мамка вернулась…
***
Мария бродила по улицам Костромы. Вглядывалась в лица редких прохожих. Долгое время кружилась рядом с пунктом милиции, всё не решалась обратиться. Видимо, привлекла внимание стражей порядка, к ней подошли двое и потребовали документы.
Мария протянула свои бумаги.
— Так вам на работе нужно быть, а вы тут чего высматриваете, — поинтересовался один из милиционеров.
— Не устроилась ещё на работу, — Мария виновато опустила голову. — Детей ищу…
Милиционер ещё раз взглянул на бумаги.
— Ну ищите, ищите…
Хотелось Марии спросить о следователе Андрее, да не решилась. Как-то стало не по себе. Побоялась, что может навредить его репутации. Не каждого следователя бывшая осуждённая ищет.
К вечеру вернулась в родное село.
Маргарита встретила её радостно. Но Мария была сама не своя.
—Поеду я опять туда, — сказала Мария. — Устроюсь на работу, по каждой улице пройдусь, авось, встречу кого-нибудь.
Но планам Марии сбыться не удалось.
Через два дня Маргариту Михайловну ударил один из родителей. Он требовал, чтобы его сына отпустили с ним на пасеку. Мальчика никто не удерживал, он сам не захотел пропускать школу.
Разъярённый отец кричал на директора и замахнулся.
Маргарита не выжила.
Отец мальчика вернулся домой и наложил на себя руки.
Мария, узнав о случившемся, с тоской смотрела на детей Ивана и Маргариты.
— Что мне теперь с вами делать, птенчики? — шептала она. — У меня и самой сынок Алёшенька без мамы… И как теперь с вами быть?
Мария жила в родном селе вот уже три месяца. Каждый день писала Максиму письма, носила на почту.
Ни на одно письмо ответ не пришёл. Сердце рвалось на куски.
В селе устроилась работать дояркой. Но всегда с тоской смотрела на тех, кто с утра пораньше спешит в художественную артель. Туда осуждённых не брали…
А руки Марии помнили ткацкий станок.
***
Пётр подошёл к брату вплотную.
— Что ты говоришь такое, какая мамка?
— Наша с тобой мамка, — оправдываясь, ответил Николай. — Я её не признал поначалу. А потом понял, наша… Но не выдавал себя. Мало ли что. Вдруг бабу чужую подослали, чтобы тебя поймать. Но ей я сказал, что ты бандит.
Пётр ударил брата по голове.
— Ну до чего же бестолковые бывают! — прошипел бандит. — И ещё припёрся сюда. Крови моей захотелось? Не видел давно? Ну так смотри!
Куда смотреть Николай не знал.
Пётр ножом полоснул себя по запястью. Схватил брата за голову и ткнул его лицом в рану.
— Пеееей, пей мою кровь. А то поймают меня, тебе не достанется. Пеееей…
Николай вырывался, плевался, хрипел, но брат держал крепко.
От вкуса и запаха крови Николай начал терять сознание.
— То-то же… — слышал он откуда-то издалека. — Получай за свой длинный язык! Следующий раз без него останешься.
Николай очнулся, когда было светло.
Сильно болела голова и тошнило. Вокруг снег был грязно-красного цвета. Осмотрел себя.
Набрал в ладонь чистого снега и стал растирать своё лицо.
Брата рядом не было.
— Петя! — крикнул он во всё горло. — Петя! Мать-то жива!
Но его крик подхватило лишь эхо…
***
— Ну опять ты, Каталевская! Уже и оставалась бы в городе, неуёмная! Мне что прикажешь делать? В сторожке занято. А в поля тебя не пущу. Узнают тебя, мне тогда добра не ждать.
— Не узнают, — буркнула Евгенька. — Никто не узнал до сих пор. Да если и узнают, подумаешь… Знаю я как могилы появляются, все знают. Ошиблись, да и всё. Копать начнут? Пусть копают!
— Начнут, начнут, — прошептал председатель. — Тут о тебе интересовалась одна особа. Времени, правда, прошло многовато. Месяца три. На могилу её сводил.
Евгения напряглась. Почему-то подумала об Амалии. Даже поёжилась от неприятного ощущения.
— Родственницей представлялась. Прямиком из Красноярска прибыла. Осуждённая…
Евгения задрожала.
— А звать-то как? — поинтересовалась она.
— Мария, кажись… Может помнишь, был тут случай, когда брат безумный председателя убил. В селе соседнем. Громкое было дело! Андрей твой ни одну бумажку по нему исписал. Так вот она жена убивца того. А каким боком вы родственниками являетесь?
— Не знаю таких, — отмахнулась Евгенька. — Ошиблась, видать, баба…
— Да ну, брось ты, Евгения Петровна… Больно нужно бабе из самого Красноярска к могиле твоей припадать. Это всё ваши тайны… Ну ничего, раз ты до сих пор жива, и никто по твою душу, кроме осуждённых не беспокоится, значит, невиновна. А настанет время нужное, так и осудят.
— Ты чего это мне угрожаешь? — вспыхнула Евгенька. — Сказано, что родственников нет. И меня самой нет…
— Девчонку твою похоронили неподалёку. К тебе подселять не стал. Фамилии разные. Ни к чему это…
— Пойдём, покажешь, — попросила председателя Евгенька.
— Ну пойдём, пойдём…
На кладбище шли мимо свежевырытых могил.
— Трудишься, Колька?! — крикнул председатель. — Вот привёл тебе, покажи, где дитёнка похоронили замёрзшего. А я пойду. Тошно мне тут. Это ты тут привыкший. Все тебе знакомы, а я человек нежный…
Евгения на парня не смотрела. Шла за ним след в след, но голову не поднимала.
— Имя-то какое нацарапать? — спросил Николай у Евгеньки.
— Да какое желаешь, такой и нацарапай.
Парень потёр рукавицы друг об друга.
— Мне Евгения нравится… — произнёс Николай.
Евгенька так дёрнулась, что парень испуганно посмотрел на неё.
Она впервые на него взглянула и оторопела.
Парень отвёл взгляд и пробормотал:
— Ну сами же спросили, какое нравится. Ваша дочь, вы и решайте…
Продолжение тут