Гибким, крепким стебельком Даша обвилась вокруг ополченца. Притягательную силу своих круглых коленей знала ещё со школы… И Кружилин исключением не был, – Даша помнила, как нагловато прищуренные серые Валеркины глаза беззастенчиво останавливались на её коленях, так же бессовестно понимались выше, словно на Даше и этой короткой юбки не было…
Даша прикрыла глаза, медленно искала Валеркины губы. Приподнятой коленкой коснулась камуфляжных брюк. Незаметно улыбнулась: а быстро получилось завести ополченца!.. Похоже, – там, на позициях, у них строгий пост. Извёлся без сладкого, Валер?.. Вон как … упруго и сильно, – Дашу прямо пронизывало сладким током от этой Валеркиной упругости под брюками.
А он убрал её ладонь. Охрипший голос всё же заметно вздрагивал, – с этим Валерка не справился:
- Дашка… не надо.
Даша чуть отстранилась:
- Ты сам себе веришь, что не надо? Тебе рассказать, – про войну… про вчерашний гранатомётный обстрел? Или тебе известно, что завтра будет? Вон, – на Степной половина домов без крыш… а вчера в школу снаряд зафигачил, – ты видел?.. Думаешь, – надо ждать? Уверен, что впереди – вечность?
- Наташке обещал… Как окончится война, – свадьбу.
- Так то ж – когда война окончится!.. А ты же сейчас хочешь, – не вижу, думаешь?
Страшно хотелось курить. Пачка из-под сигарет оказалась пустой. Даша поняла, достала из кармана ветровки не начатую:
- Видишь, – угадала! Я же помню, какие ты куришь! Хочешь, всё о тебе угадаю!.. Что любишь, угадаю… как… любишь…
Валерий затянулся. Немного пришёл в себя, сквозь дым смотрел на Дашу, усмехнулся даже:
- Решила у Степаниды хлеб отобрать? Того и пединститут бросила?
- Пединститут – это для Наташки Черниковой. А я и без Степаниды знаю… чего ты хочешь.
- Даш! Давай провожу тебя. Темнеет уже, а нам с батей надо к Турилиным зайти, – тётя Надежда говорила, света трое суток нет.
- Может, тебе ещё и с мамой куда-то сходить надо?.. Тоже мне, – командир-ополченец. Или ты из ополчения в монахи планируешь?
- Дашка!.. А с Гончаром как же? Мишка только и говорит о тебе. Вы ж с ним вроде…
- Вроде, – усмехнулась Даша. – Только тебя я Наташке не отдам. Ты просто не туда смотрел… и тебе показалось, что её любишь.
-Ну, Дашка!.. Ты точно решила Степаниде конкуренцию составить. Та всё отгадывает… и ты туда же. – Валерий закурил новую: – С Мишкой – как хочешь. А я, Даш, Наташке обещал.
- А ты зайди ночью, – я в тёткином доме ждать тебя буду. Там разберёмся, что и кому ты обещал.
- Вы ж с Наташкой подруги!
- Ну, какие ж подружки в этих делах, Валерочка? Зайдёшь?
- Нет, Даш. Ты это… Выброси из головы. Пойду я. Завтра с рассветом уезжаем с батей. Гончару привет-то передать?
Даша покачала головой:
- Ты не понял. Я тебя Наташке не отдам.
Валерий быстро пошёл к посёлку.
… К войне не привыкли. До сих пор казались тягостным, неправдоподобным сном окопы, что начинались сразу за терриконом… Не привыкли, – просто надо было жить дальше. По краям окопов в назначенный луганской весной час вспыхивали воронцы. Неразговорчивый главный инженер шахтоуправления Зорин покурил с мужиками:
-На неделе восстанавливаем работу шахты. Так и будем, – по сменам: кто на позиции, кто в забой.
- А война? – захлопал глазами Юрка Погонышев.
Зорин исподлобья взглянул на Юрку:
- Её не переждёшь… войну-то. А жить надо. Шахта работать должна. И дома в посёлке восстанавливать надо.
-Под артобстрелами? – густо пыхнул сигаретным дымом подземный электрик Иван Кружилин. – Надолго восстановим?
- Как получится.
Вот так и получалось: вполсилы, но задышала, заработала шахта. Вернувшиеся в посёлок ополченцы наново перекрыли крышу школы. Похоронили подорвавшихся на оставленных украинскими карателями на берегу Донца минах мальчишек: двое – сразу, на месте… Третьего, восьмилетнего белоголового Матвеюшку Хохлова, успели довезти до больницы. Выходили пацана… Только ослеп мальчишка, – навсегда, врачи сказали… Кажется ему, что видит чёрный дым… как окутал этот дым яркую огненную вспышку… Всем рассказывает Матвей, что видит брата, Егорку, – у него вся голова и лицо залиты кровью… и соседского Димку Сенчукова тоже видит, – в луже крови. А больше ничего не видит Матвей… потому и не верит, что Егорки с Димкой нет уже…
Степанида Матвеюшкиной матери травы какие-то пахучие приносит. Наказывает заваривать и малого поить.
Как привыкнуть к этому… Весна за весной, – а так хочется верить, что это сон! Проснуться утром, перевести дыхание: приснится же такое… будто война!..
После первой смены Валерий встречал Наталью около школы. Чуть робел даже: как-то незаметно за эти годы Наташка стала Натальей Андреевной. Малые её этой осенью уже в четвёртый перешли. А светлые кудряшки Наталья собирает на затылке, – совсем по-учительски. И на полёт тоненьких стрелочек-бровей Валерке по-прежнему хочется смотреть бесконечно.
А Даша приходила к шахте, ждала, когда шумной гурьбой пройдут в душ одинаково почерневшие от угольной пыли шахтёры. Приходила вроде бы к Михаилу… а отыскивала глазами Кружилина,– узнавала его среди всех. А однажды Гончар на позициях под Станицей Луганской был, – случилось сменами поменяться с Максимом Кузьмичёвым: ночью Максим Настю свою в роддом отвёз. Даша и в этот день встречала шахтёров. Кружилин вспыхнул, – ему казалось, что мужики даже сквозь всегдашнюю черноту от угольной пыли видят, как он покраснел: Даша при всех помахала ему рукой. Улыбнулась:
- Валер, я жду тебя. – Перебила собравшегося что-то сказать Серёгу Терёхина: – Сказать надо, Валер. Я жду.
В душе Терёхин всё ж не удержался, съехидничал:
- Она, Валер… Дашка Мишкина, похоже, график составила, – ну, кого и когда встречать… Вы уж с Гончаром не перепутайте смены-то.
Кружилин двинул Серёгу плечом, молча прошёл в раздевалку. С надеждой взглянул в окно: заморосил дождь, и Даша, скорее всего, зашла в шахтоуправление, – у неё в плановом отделе подружка, Асенька Левакова, работает.
Но Даша ждала Валерия на остановке. Вот-вот должен подъехать шахтёрский автобус. Валерий сухо, неприветливо спросил:
- Чего тебе?
Даша улыбнулась:
- На свадьбу когда пригласишь? Войне-то конца не видно. Что ж, – так и будешь неженатым ходить?
Кружилин молчал. Даша вздохнула:
- А Наташка твоя, видно, правильно решила: война войной… а любить хочется. Валер! Все знают, что Черникову по вечерам домой отвозит директор школы. Ты не знаешь его?.. Он с октября директор в нашей школе. Евгений Григорьевич Бочаров, физик. После ранения на Бахмутке, под Смелым, его к нам в школу отправили. Он сразу на Наташку твою глаз положил… А у самого жена в Красном Луче. Наташенька твоя, смотрю, совсем не против. Сам подумай: или майки твои чёрные стирать каждый день… Или – директор школы.
Валерий достал сигареты:
- Наталью я сам встречаю.
- Встречаешь, кто ж возражает. А когда ты на позициях, Евгений Григорьевич на смену заступает. «Мазда» у него, конечно, потрёпанная, – такое чувство, что она ему на позициях танком или БТР-ом отслужила… Но всё ж – не твой мотоцикл!
- Дашка! Не язык у тебя, а помело. На ходу сочиняешь?
Даша опустила глаза:
- Сам смотри. Я тебе – по дружбе.
А Наталья сама заговорила про свадьбу:
- Валер! Не видно конца-краю войне этой. Будто навсегда она тут у нас поселилась. – Улыбнулась грустновато: – Наш новый директор, знаешь, как говорит?.. Её отпугивать надо, – как назойливую муху: свадьбами, рождением ребят…
Валерий тоже усмехнулся:
- Философ он у вас, – новый директор. У самого-то… много жена нарожала?
- Троих, Валер. Девчонки. Говорит, – сына ждут. Она пока в Красном Луче с малыми.
- А он, слышал, – пока!.. – молодых учительниц пока по домам развозит?
Наташа серьёзно взглянула на Валерия:
- Валер! Давай свадьбу – этой осенью. А Дашка Пылеева тебе ещё не то расскажет. Чего-то злится она, – на весь свет.
Валерий взял из Натальиных рук сумку с тетрадями:
- Садись. К твоим сначала поедем . Про свадьбу скажем. Мои и так знают, – я им ещё вчера сказал, чтоб к середине ноября готовились. Мать обрадовалась: огурцы с помидорами в бочках готовы… Капуста тоже. Крёстная заходила, – самогонка к этому времени будет, их всегдашняя, ядрёная.
Ехали к Натальиным родителям, а оказалось, Валеркины мать с отцом опередили их с Натальей, – уже сидели за столом. Мария как раз поставила на стол огромную миску с варениками. Батя окинул взглядом расписную миску:
- Мать! Ты б ещё в ту, что детей купают! На батальон налепила!
- В самый раз, Андрей. Нас же много. Валерий вон после смены, – Мария Григорьевна ласково, любуясь, оглядела будущего зятя, положила ему на колени чистое полотенечко.
Договорились столы накрывать на улице: ноябрь стоит на удивление солнечный и тихий. Навесы, конечно, соорудим на случай дождя, – всё ж осень. Завтра и начнём!
Мужики пили, – рюмку за рюмкой… Так оно легче обсуждается, – что к свадьбе надо. Да и пробу с кумовой самогонки снять не помешает, – весь же посёлок будет на свадьбе. Матери, Татьяна с Марией, чуть пригорюнились: выходит, первая свадьба в посёлке, – за годы войны…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»